Страница 152 из 245
И князь великий услышав речи у отца своего Иоасафа митрополита и у бояр, призвал к себе приказчиков городских и велел запасы городские запасти, пушки и пищали по местам ставить, и по воротам, и по стрельницам, и по стенам людей расписать, и в посаде по улицам надолбы делать. Люди же градские с великим радением начали прилежно делать, а между собою завещали за святую церковь, и за государя великого князя, и за свои дома крепко стоять и головы свои класть.
К великому же князю вестников скорых присылали, что царь туры готовит, хочет лезть за реку. Князь же великий вскоре послал к князю Дмитрию Федоровичу Бельскому и ко всем воеводам дьяка своего Ивана сына Федора Курицына, чтоб за православное христианство крепко пострадали, а розни бы между ними не было, послужили бы великому князю заедино все, поберегли бы того накрепко, чтобы царю берега не дать, чтобы, Бог дал, царь за реку не перелез, «а как перелезет царь за реку, и вы б за святую церковь и за христианство крепко пострадали, со царем дело делали, сколько вам Бог поможет, а я не только вас рад жаловать, но и детей ваших; а которого из вас Бог возьмет, я велю того в книги животные (поминальные) написать, а жен и детей жаловать».
Воеводы же прочли грамоты великого князя, начали со слезами благий совет советовать: «Писал к нам государь наш князь великий Иоанн, чтобы между нами розни не было, а нам бы ему послужить и за крестьянство пострадать. Мы же, братия, укрепимся любовью и помянем жалование отца его князя Василия; а государя нашего великого князя Иоанна не было же еще, когда пришло время самому вооружиться и против стоять царей, будучи не совершен еще годами; послужим государю малому, а от великого честь примем, а после нас и дети наши; пострадаем за государя и за веру христианскую. А если по хотению нашему Бог совершит, мы не только здесь славу получим, но и в дальних странах; а не бессмертны мы, смертные, а кому случится за веру и за государя до смерти пострадать, тот у Бога незабвенно будет, а детям нашим от государя воздаяние будет». А которым воеводам меж себя и был раскол, и начали со смирением и со слезами прощать, и о Христе целование подавать, и совокупились любовью все единомышленно страдать за государя и за христианство. И начали князь Дмитрий и воеводы князям, и детям боярским двора великого князя, и всему войску великого князя приказ говорить, чтобы великому князю послужить, за христианство крепко пострадать, «а государь вас хочет жаловать и детей ваших великим жалованием». Князи же и дети боярские, двор великого князя, и все войско, как одними устами говорили: «Слышали мы, господин, ваш благ совет, что вы советовали государю заедино служить и за христианство страдать; и вы, господин, и в нас положили великое хотение своим совокуплением, рады мы государю служить и за христианство головы свои сложить; а готовы мы, вооруженны, хотим с татарами смертную чашу пить».
Воеводы же, слышав от войска великого князя, что хотят государю крепко служить и за православную веру головы свои сложить, обрадовались радостью великою и обрели слова их, как некое сокровище. И пошли воеводы каждый своим полком: в большем полку бояре и воеводы князь Дмитрий Федорович Бельский, да князь Иван Васильевич Шуйский, да князь Михаил Иванович Кубенский; а с Пахры пришли царевич Шигалей шибанский, дворянин и воевода князь Юрия Михайлович Булгаков. И велел князь великий царевичу и князю Юрию Михайловичу быть в большем же полку; а в передовом полку князь Иван Иванович Турунтай-Пронский да князь Василий Федорович Охлябинин ярославский; а на правой руке князь Иван Васильевич Шемяка-Пронский да Семен Васильевич Беззубцев; а на левой руке князь Иван Михайлович Троекуров ярославский да князь Василий Семенович Мезецкий; а в сторожевом полку князь Юрия Иванович Темкин-Ростовский да князь Василий Васильевич Ушатый ярославский.
Царь же Сафа-Гирей пришел к Оке реке на берег июля в 30 день в субботу на 3-м часу дня и стал на горе на высоком месте. Татары же многие пришли на берег и с турами и хотели лезть за реку. Воеводы же великого князя поспешили против царя, и наперед пришел на берег с передовым полком князь Иван Иванович Турунтай-Пронский да князь Василий Охлябинин и начали с татарами стреляться. Татары же, увидев передовой полк, ожидали, что это все люди пришли, наскоро на берег пошли многими людьми, в реку побрели и на туры начали садиться, а передовой полк начал стрелять многими стрелами, и полетели стрелы, как дождь. Царь же повелел из пушек бить, из пищалей стрелять, и велел отбивать людей от берега, и начали за реку лезть. И узрел же царь, что идут большие полки, да и правая рука, да и левая; и начал царь видеть и удивляться, что идут люди многие, и выстроив полки красиво; видит, а люди украшены и в доспехах, каждый во своем полку; и пришли против царя, и начали ставиться и людей выстраивать. И узрел царь, что идут сторожевые полки, многие же люди; и призвал царь князя Семена Бельского и князей своих: «Сказали мне вы, что великого князя люди к Казани пошли, а мне и встречи не будет, а мне столько много людей и нарядных, ни кутазников, ни аргамачников не случалось видать в одном месте; да и старые мои татары, которые на многих делах бывали, то ж сказывают, что столько многих людей нарядных в одном месте нигде не видали». И начал на князя на Семена и на князей своих опалу возводить. А люди великого князя еще не все пришли на берег против царя: с Угры воеводы князь Роман Иванович Одоевский да Иван Петрович со многими людьми еще не пришли на берег. Господь же Бог молением матери своей пречистой Богородицы и великих чудотворцев Петра и Алексия послал милость свою на войско великого князя, отошел страх от сердец их, вооружились храбростью, как на брак званые, желая биться с татарами. И пришли на берег из всех полков немногие люди на помощь к передовому полку, и отбили татар от берега, и начали поносить татар и берега просить. Царь их видел и подивился русских сынов храбрости; и пришел ужас на него, и пал страх в сердце его, и захотел бежать тотчас. Князи же удержали его, он же отошел в станы свои в великом размышлении. И ночью той пришел великого князя большой наряд; и повелели воеводы пускать пушки большие, пищали, к утру готовить. И послышал царь, что подвозят пушки большие, и в тот же день их не было, и пришел великий страх на него, тотчас от берега побежал. Пришел на берег в субботу на третьем часу дня, а побежал в воскресенье рано, на память святого праведного Евдокима, канун Спасова дня. Пришел же на Русскую землю с великою похвалою, как лев, желая восхитить Христово стадо словесных овец, превознесясь гордостью, уподобившись прежним эллинским царям, что богами себя называли, а во ад сходили. Сие же опасный царь Сафа-Гирей прислал к великому князю с великим возношением: «Приду на тебя, и стану под Москвою в твоем селе Воробьеве, и распущу войско свое, и пленю землю твою». А не ведал того, что Господня рука свыше есть. О великое Божие милосердие, пришел с таковою великою похвалою, а побежал в великом устрашении, что не мог и на коне сидеть, и повезли его в телеге; многие же телеги посекли, а иные телеги с запасом бросили.
Воеводы же великого князя, видев, что царь от берега побежал, и с тою вестью послали к великому князю князя Ивана сына князя Александра Кашина; а за царем послали Илью Левина с товарищами. Илья же отослал к воеводам, что царь пошел тою ж дорогою, которою в землю шел; а сам пошел за царем царевою колеею. Воеводы же начали советовать всеми людьми за реку послать, за царем пойти; тогда обычай в ратях держали, что всеми людьми за полоном не ходят; и отпустили за царем воевод князя Семена Ивановича Микулинского да князя Василия Семеновича Оболенского-Серебряного, а с ними многих людей, выбрав изо всех полков, дворовых и городовых. А рязанских воевод князя Михаила Андреевича Трубецкого с товарищами, со всеми людьми, которые с ними пришли, отпустили к Рязани. Воеводы же великого князя, идучи за царем, отставших многих татар побили; а иных живых татар взяли, да к старшим воеводам к князю Дмитрию Федоровичу Бельскому с товарищами отослали. И те языки воеводам сказывали, что царь говорил своим князям, что получил великое бесчестье, привел с собою многие орды людей, а Русской земле не учинил ничего. Князи же начали воспоминать Темир-Аксака: так же на Русь приходил со многими людьми, а желаемого не получил; и сказали ему старые татары, что в том приходе Темир-Аксак град Елец взял. И царь князям говорил: «Есть у великого князя град на Поле, именем Пронск, близко от пути нашего лежит, и мы его, придя, возьмем и сотворим ему, как и Ельцу, да не скажут люди, что царь приходил на Русскую землю, а Руси не учинил ничего». И пошел царь со всеми силами и с нарядом к Прони, а несомненно будет брать Пронск. Князь же Дмитрий и все воеводы послали еще воевод за царем, князя Юрия Андреевича Оболенского-Пенинского да князя Василия Семеновича Мезецкого, а с ними послали многих людей; и повелели им совокупиться всем вместе с рязанскими воеводами да идти за царем вместе, и дела великого князя беречь, и Пронску пособлять.