Песнь слона

– Не знаю точно… – развел он руками. – Все равно это не объясняет, почему дети, родившиеся здесь, невосприимчивы к болезни. Они все едят ягоды, но что-то я не встречал ребенка, которому нравились бы косточки. Они на любителя.

Вилл нахмурилась и взглянула на Мейнджа:

– Ты когда-нибудь лично видел, как дети выплевывают косточки? Они их не раскусывают, потому что косточки кислые. Да и зубов у них еще для этого нет.

Мейндж внимательно разглядывал Крошку Вилл:

– Ты хочешь сказать, что они заглатывают мякоть вместе с косточками? – Мейндж посмотрел на расставленное на столе угощение.

– А на Срединном континенте зараза пристает ко всем, в том числе и к детям – но там у них совершенно нет ягод! Ветеринар посмотрел на Крошку Вилл:

– Возможно, ты и права. Чем черт не шутит.

Он взял со стола пригоршню ягод и начал давить их в руке. Затем из раздавленной массы извлек горстку косточек и встал, прихватив с собой кувшин с бражкой.

Крошка Вилл удивленно следила за его действиями:

– И что ты собираешься делать?

– Скормить их Пальчикам – теперь он у нас вроде подопытной морской свинки.

Ветеринар выбежал на улицу, а Шайнер Пит вопросительно посмотрел на Вилл.

– Боюсь, что праздничный обед разделим только мы с тобой. – Он отломил корень кобита. – Будем надеяться, что тунговые ягоды сделают свое дело.

Крошка Вилл посмотрела на угощение, затем отвернулась, устремив взгляд в ночную тьму:

– Сделают, вот увидишь.

В темноте ей виделись всевозможные картины.

– Мне многое видно, Пит. Например, что мы будем делать, когда у нас не останется слонов?

– Просто будем жить как муж и жена. Можно подумать, нам будет нечем заняться. Вилл повернулась к нему:

– Не мы, а дрессировщики! Что они будут делать, когда не станет слонов?

Пит покачал головой:

– То же, что и другие. Вилл поднялась:

– Ты не понимаешь. – Она вышла на темную улицу и направилась к краалю. Поднявшись по косогору, Вилл взобралась на изгородь и устремила взгляд на темные силуэты.

– Без слонов мы ничто, – еле слышно прошептала она.

События, увиденные Крошкой Вилл той памятной ночью, с годами постепенно сменяли друг друга. К началу шестого Гастрольного Сезона была построена короткая дорога до Порса. Эксперимент с тунговыми ягодами оказался успешным – теперь люди только и делали, что поглощали их с косточками. Кроме того, ягоды и даже тунговые деревья приходилось время от времени доставлять морем на Срединный континент.

К седьмым Гастролям эпидемия была побеждена, и люди вновь собрались на торжества в Тарзаке. Крошка Вилл ехала на спине у Рег по мосту через дельту и в очередной раз видела, как люди считают слонов. Теперь их было всего семнадцать. Минг испустила дух в Тарзаке, а двое других в Изумрудной долине отравились ядовитым папоротником, в изобилии произраставшим в тамошних местах. Одна из трех слоних в Куумике погибла во время несчастного случая на рудниках. Теперь на Момусе осталось всего девятнадцать слонов.

Вечером первого дня жители Мийры узнали, кто уцелел, а кто умер во время эпидемии – Раскоряка Тарзак, Ледфут Сина, Кулачище Билл Рис, Трэббит Куумик, Дик Собачья Морда, Чолли Джекоби, Мадам Зельда и многие, многие другие остались в прошлом.

В тот вечер роль распорядителя Большой Арены Тарзака взял на себя Спатс Скорцини. Он также представил публике Бородавку как Магистра тарзакского жречества. Многие поменяли названия своих профессий.

И лишь дрессировщики слонов остались дрессировщиками. По дороге назад в Мийру слониха Чилли Неда по кличке Генеральша неожиданно взбесилась, убив трех конюхов и двоих детей. Ее пришлось прикончить. Для этого прибегли к старинному способу – единственному в их распоряжении. Генеральшу за задние ноги привязали к дереву, накинули ей на шею прочную цепь-удавку, конец которой прикрепили к упряжке першеронов. Для Крошки Вилл процедура удушения Генеральши показалась бесконечной. Эта вынужденная расправа оставила в душах людей неприятный осадок. Никто даже не заметил, как Чилли Нед молча ушел в темноту.

Во время седьмых Гастролей в Тарзак прибыло шестнадцать слонов. Двое в Куумике тоже были еще живы, так что общее слоновье поголовье Момуса составляло восемнадцать особей.

К этому времени на кладбище переместились Озамунд Великолепный, фокусник-чародей; Паки Дерн, старший дрессировщик слонов; Растяжка Дирак, ответственный за рекламу; Губошлеп Пейн, зазывала; Птомейн Милли, продавец сладкой ваты; Погонщик Саггс, главный конюх, и Чилли Нед, дрессировщик слонов.

Перед тем как выйти из Мийры, дрессировщики единогласно избрали Крошку Вилл Хозяйкой слонов – или, вернее, главой гильдии дрессировщиков Мийры.

В первый день Гастролей Магистр тарзакского жречества огласил официальную религию местных жрецов. Ранее был проведен опрос населения, и жрецы заранее согласились принять ту веру, за которую выскажется большинство. Большинство же высказалось за «никаких предпочтений».

И вот что зачитал Магистр тарзакского жречества:

– Официальной религией жречества на Момусе отныне является та, за которую высказалось большинство, а именно: «Никаких Предпочтений». Кроме того, представляется целесообразным составить образцы молитв и отправлений таинств, в чем должны оказать помощь те, кто принадлежит к данному вероисповеданию, на тот случай, если в будущем возникнет необходимость в подобных молитвах и таинствах.

С трибуны, где разместились гости из Мийры, поднялся Подж Лодер:

– Я хотел бы внести уточнения относительно богохульств. Негоже жрецу разговаривать как сапожнику, а наш Вощеный только и делает, что сквернословит.

Бородавка поразмыслил над этой жалобой, затем ответил Поджу:

– Наряду с другими жалобами я рассмотрел также использование имени «Момус» как элемента божбы и не нахожу в этом ничего дурного. Момус – это древнее земное божество смеха. Более того, наш губернатор назвал в честь него эту планету – кстати, тоже в шутку. Исходя из этого, я не вижу причин считать использование имени данного божества богохульством. Поскольку отныне мы все официально являемся членами Церкви Никаких Предпочтений, я вообще не вижу причин считать что-либо богохульством. Тем не менее, Подж, наряду с твоей жалобой, я также получил немало нареканий относительно некоторых слов, используемых жрецами в речи, и надо сказать, что многие из этих нареканий не имеют под собой религиозной основы. Во время похорон отныне запрещается напутствовать покойного фразами типа: «Покажи-ка им кузькину мать на том свете, сукин сын», «Как попадешь туда, забей там для меня бабу, да погрудастее», «Живым ты был куда красивее, едрена вошь» или «Покажи смерти средний палец».

После этих слов Бородавка обернулся к другим представителям жречества, стоявшим вместе с ним на арене:

– Я хотел бы еще добавить, что, регистрируя беременность или рождение, следует употреблять надлежащую лексику. Плод есть плод. Негоже именовать его «чуваком» или «головастиком», а чрево, его вынашивающее, «брюхом» или еще хлеще. И главное, сам процесс, который является непосредственной причиной вышеуказанного состояния, следует именовать подобающе, а не тем словом, которым вы обычно пользуетесь.

Вощеный положил руку на панцирь Черепашке Агдоку.

– Будь добр, окажи мне одну услугу – сходи на трибуну, где сидят наши из Мийры, и объясни этому дубине Поджу, как правильно произносится наша профессия.

– Зачем?

– Кажется, до него плохо доходит, что такое – быть этим гребаным жрецом. Вот зачем.

– Правильное произно…

– Да я-то сам знаю. Ты лучше Поджу это скажи. Ему это надо в первую очередь.

И Черепашка нехотя направился к трибуне, где сидели жители Мийры.

Бородавка прокашлялся и обратился к присутствующим:

– В ответ на вопрос, заданный мне многими из здесь присутствующих, отвечаю: изобретение телефона решено отложить на неопределенное время в связи с отсутствием должного интереса.

Во время восьмых Гастролей люди узнали, что Колокольчик Макгерк, Дурень Джо и Мутч Мовилл взяли себе учеников и теперь требуют новых названий своим профессиям. Отныне, гласило постановление, ростовщики именуются «кассирами», сплетники «глашатаями», а лжецы «сказителями».