Вихрь

Чего уж точно хотелось бы избежать, так это сплетен, которые непременно поползут среди сотрудников приюта. Сестра Уотмор поспешила обратно на службу и, как видно, уже успела всем сообщить, что Сандра обедает с копом. Медсестры в приемном отделении встретили ее понимающими взглядами и улыбочками. Не повезло. Но Уотмор — это стихия, ее так же не остановить, как морской прилив.

Но приливная волна, как известно, приходит и уходит. Сандра знала, что сама Уотмор, вдова сорока четырех лет, спала с тремя из четырех бывших вахтеров отделения. «Эта женщина живет в стеклянном доме и не следует ей кидаться камнями, — сказала Сандре одна из медсестер в кафетерии для персонала. — Не она ли совсем недавно рассталась с доктором Конгривом?»

Сандра заспешила к себе в кабинет и заперлась там. Ее ждали два личных дела. Кинув на них виноватый взгляд, она отодвинула папки. Место на столе заняли полученные от Боуза страницы, исписанные убористым почерком. Она приступила к чтению.

* * *

На вечернюю встречу с Боузом она явилась, переполненная новыми вопросами. В этот раз ресторан выбирал Боуз: ему приглянулся паб в английском стиле, где подавали пастуший пирог и пиво «Гиннесс», а столы были застелены зелеными бумажными скатертями, украшенными изображениями арф. Он пришел раньше ее и приготовил сюрприз: за столом с ним сидела незнакомая женщина.

На женщине было синенькое платье в цветочек, не самое свежее и нуждавшееся в починке. Худая на грани изможденности, нервная, злющая. Сандру она встретила враждебным взглядом.

Боуз поспешно встал.

— Сандра, познакомьтесь. Это Эриел Матер, сестра Оррина.

ГЛАВА 6

ИСТОРИЯ ТУРКА ФАЙНДЛИ

1

Пока я находился в плену, у меня бывали такие моменты, что я уже не знал, чего мне больше хочется — жить или умереть. Если в моей прежней жизни, — от непростительного поступка, который вынудил меня много лет назад покинуть Хьюстон, до пробуждения в экваторианской пустыне, — существовал какой-то смысл, то теперь его было не разглядеть. И вдруг во мне проснулось безумное желание жить, какая-то звериная жажда жизни. Глядя, как воздушные силы Вокса поливают огнем бунтарей-фермеров, я думал только об одном: как бы мне очутиться в безопасном месте.

2

Из повозки на склоне холма мы наблюдали, как открытая равнина вокруг Вокс-Кора превращается в арену апокалипсиса. Полчища фермеров начали отступать сразу же, как зазвучали сирены. При виде приближающейся воздушной армады они побросали свое самодельное оружие и рассыпались по равнине, но летательные аппараты Вокса пикировали на разбегающуюся толпу, как хищные птицы. Они применяли неизвестное мне оружие — стремительно катившиеся по земле огненные валы. Они исчезали в одно мгновение, как летние молнии на небе, но на их месте оставалась выжженная дотла почва и горы обугленных трупов. Сопровождалась эта бойня каким-то подземным гулом, отдававшимся в моей грудной клетке. И все это — под непрекращающийся похоронный вой сирен.

На короткое время у меня возникло ощущение, что здесь, на холме, самое безопасное сейчас место. Одна из боевых машин пролетела буквально над нами, словно изучая нас. До нас донесся запах дыма и горелой плоти. Наша охрана разбежалась, ища спасения в чаще. Остался один Чой Диггер, который, казалось, был парализован. Поймав его взгляд, я понял, что он ни жив ни мертв от страха. Я вытянул перед собой связанные руки в надежде, что он сможет понять мой жест: «Не оставляй нас связанными, как свиней на бойне!» Эллисон добавила несколько слов по-вокски, едва слышных в окружающем грохоте.

Но Чой Диггер отвернулся от нас.

— Развяжи нас, трусливая скотина! — заорал я, Он, конечно, не понимал по-английски, но все-таки оглянулся, борясь со страхом. Потом откинул щеколду, рассек на нас веревки ножом, с которым не расставался: первый взмах освободил Эллисон, второй меня. У меня оказалось распорото запястье, но я тут же об этом забыл и чуть не прослезился от приступа признательности.

Эллисон сказала что-то по-вокски — наверное, благодарила. Я не понял ответ фермера, но смысл уловил: проваливайте ко всем чертям!

Тем временем смертоубийство на равнине было в самом разгаре, оттуда доносился тошнотворный запах горелого человеческого мяса. Чой Диггер хотел было пуститься следом за своими соплеменниками, искавшими спасения в лесу, но тень, внезапно заслонившая огни Вокс-Кора, снова заставила его замереть на месте. Низко над ним завис один из вокских аппаратов. В глаза ударила волна нестерпимо яркого света, барабанные перепонки едва не лопнули от обрушившегося на нас с небес голоса.

— Не двигайся! — перевела мне Эллисон, схватив меня за руку. — Замри!

* * *

Нас спасла одежда — потные, заляпанные кровью, изодранные желтые робы.

Сеть опять заработала, и будь лимбический имплантат Эллисон в сохранности, он бы оповестил вооруженные силы Бокса о нашем присутствии. Но фермеры уничтожили ее «узел», а у меня его отродясь не было, поэтому мы с ней были неотличимы от остальных, обреченных на истребление.

Единственное, что позволило нас опознать, это одежда. На ней были миниатюрные передатчики радиочастот, позволившие идентифицировать нас, благодаря этому, как участников экваторианской спасательной экспедиции. Этого оказалось достаточно для нашего выживания. Летательный аппарат приземлился, открылся люк, выскочившие из него солдаты с оружием окружили нас и взяли на прицел.

Чой Диггер тоже оказался в окружении. Он как будто сообразил, что плен для него — единственный способ выжить. Поэтому он рухнул на колени и заложил руки за голову — поза, всем понятная на любом поле боя что десять тысяч лет тому назад, что двадцать. Эллисон сбивчиво обратилась к солдатам, наставившим на нас оружие, то ли объясняя, то ли о чем-то прося.

Коротко посовещавшись, солдаты указали на свою боевую машину.

— Они доставят нас в Вокс-Кор, — сказала Эллисон с явным облегчением. — Они не уверены, что я говорю правду, но поняли, что мы не фермеры, а это главное.

Но столь же понятно было им и другое: что Чой Диггер — самый что ни на есть фермер. Один из солдат прицелился ему в голову.

— Я никуда не полечу, пока этот человек не уберет свое оружие от его головы, — сказал я. — Так им и передай.

Вокруг нас по-прежнему кипела бойня. Одним больше, одним меньше… Спасти Диггера Чоя могло только чудо. Но он ради нас рисковал жизнью, пусть даже без особого желания, и я отказывался стать свидетелем его казни.

Эллисон озадачено на меня глянула, но как будто верно уловила мое настроение и отрывисто перевела своим соплеменникам мои слова.

Солдат заколебался. Я подошел к фермеру, схватил его за руку и рывком поднял, чувствуя, как сильно он дрожит.

— Беги!

Эллисон перевела ему мой приказ. Повторять не пришлось: Чой Диггер припустил в сторону леса, еще не охваченного пламенем. Солдаты пожали плечами и не стали стрелять ему вслед.

Благодаря мне он пожил еще. Но только самую малость.

* * *

Летательный аппарат поднял нас над полем боя, перенес через городскую стену и опустил на крышу одной из башен. За время этого короткого полета солдатам Вокса, похоже, подтвердили, кто мы такие, и они, посовещавшись, стали обращаться со мной почтительнее, а с Эллисон заговорили сочувственным тоном. Еще до посадки мы получили свежую одежду — новенькие комбинезоны, на этот раз голубые. Один из солдат, наверное, фельдшер, мою кисть, случайно пораненную Чоем Диггером, разрезавшим на нас веревки, обработал каким-то бальзамом. Он же хотел было осмотреть рану на спине у Эллисон, оставшуюся после выдирания «узла», но она только фыркнула и отстранилась от него. Нам дали напиться воды — чистой, прохладной, божественной.