Страница 42 из 47
В каюту вошел Госс и уселся свое место.
– Наавон, я запихнул их в челнок Садисса.
Старший офицер кивнул и снова повернулся к адмиралу:
– Полагаю, это закрывает наше дело, Садисс.
– Не совсем, Дор. Ваши солдаты присягали…
– Мои солдаты присягали исполнять мои приказы. Ваши начальники наняли меня завладеть Момусом для Десятого Квадранта, с оплатой по факту, – что мы и сделаем… – Наавон ухмыльнулся. – Если не получим лучшего предложения. Между тем мы не обязаны быть в восторге от того, что делаем; довольствуйтесь тем, что мы это делаем. И это все.
Садисс перевел взгляд с Наавона на Госса, потом снова посмотрел на Наавона.
– Это не конец, Дор. Я назначен командующим этой миссией…
– И это все, Садисс. Желаете, чтобы Госс проводил вас на челнок?
Садисс резко повернулся и вышел из каюты. Госс покачал головой:
– Наавон, нас ждут неприятности. Военачальники Десятого могут прислушаться к его болтовне.
Наавон рассмеялся:
– Госс, дружище, ты действительно не понимаешь, а?
– Что не понимаю?
– Адмирал Садисс – неизлечимый романтик. Я уверен, он искренне считает себя освободителем, а нашу миссию – освободительной. Военачальники Десятого, однако, вовсе не мечтатели, какими их хотел бы видеть Садисс.
Госс почесал нос:
– Если я не понимал раньше, Наавон, то теперь я понимаю еще меньше.
Наавон взял стило и включил рисовальный экран. Продолжая говорить, он нарисовал гротескное изображение Са-дисса.
– Госс, ты должен понять философию Десятого Квадранта. Она интересна, если не оказываться у них на пути. Они убеждены, что ворлианцы предназначены править вселенной.
Госс пожал плечами:
– Садисс убежден в том же. Никакой разницы.
–Ах, Госс, но разница есть. Нынешние Военачальники, как и все их предшественники, служат идее. Садисс служит самому себе. Военачальники видят ворлианцев будущими правителями всего сущего. Садисс видит правителем себя. Военачальники жмут, пока не встретят сопротивление, потом отступают и ждут, предоставляя следующему поколению военачальников продолжать охоту. Это безжалостно медленный, тяжелый план завоевания, он не принесет быструю победу над окружающими народами, но в конце концов приведет к успеху. Например, наша маленькая миссия. Вот мы, незначительная армийка, посланы завладеть для Десятого Квадранта незначительной планеткой: в масштабе вселенной – пылинка, слишком маленькая, чтобы беспокоиться о ней. «Это мелочь, – говорят Квадранты, – пусть Десятый получит ее». И Десятый возьмет эту пылинку, друг мой, и добавит ее ко всем прочим уже собранным пылинкам, потому что из таких-то пылинок…
– И состоит вселенная, – Госс нахмурился, потом поднял брови. – А Садисс?
Наавон пожал плечами:
– Такой план рассчитан на работу тысячи поколений; у Садисса времени мало. Он служит самому себе, тогда как военачальники служат предназначению.
Госс вытащил из-за пазухи маленькую деревянную флейту, поднес к губам и сыграл несколько трелей.
– А где же наше место, Наавон? Если то, что ты говоришь, верно, военачальники в один прекрасный день обратят взоры на Арван.
Наавон откинулся к стене и вызвал на экран анимационную программу.
– К тому времени нас давным-давно не будет. – Изображение Садисса на экране дернулось и споткнулось. Офицер пожал плечами. – Хотя Арван и будет поглощен, подумай о грандиозности замысла, Госс. Призраки армии военачальников смогут оглядываться на то, что они совершили.
Госс просвистел короткую комическую фразу – как раз когда фигура на экране споткнулась, потом опустил флейту и хлопнул ею о ладонь.
– Не хотел бы я жить под Десятым.
– Не в этом дело, Госс. – Наавон вытянул руки. – Что нам с тобой, Госс, до грядущих столетий? Как солдаты, мы, возможно, приведем в действие какие-то события, но их легко можно парировать другими событиями. Я рисую картины и стираю их, ты играешь чудесные мелодии, которые тают в воздухе. Но военачальники Десятого изменяют вселенную, какими бы эти изменения ни были.
Госс поднес было флейту к губам, потом опустил ее.
– Ты одобряешь? Наавон пожал плечами:
– Что значит одобрение простого солдата по сравнению с результатом?
– Наверное, ничего. И это относится и к Садиссу, вот почему он не может причинить нам неприятностей.
– Именно. Военачальники наняли нас для работы. Пока мы делаем эту работу, они будут довольны.
Госс сыграл еще короткую фразу, потом нахмурился:
– Наавон, что, если бы Садисс смог сам, за отмеренное ему время, довести план Военачальников до конца?
Наавон отвернулся от Госса и посмотрел на экран:
– Если бы я считал, что он сможет довести план до конца – или разрушить его, – думаю, я служил бы ему, чтобы поучаствовать в этом. Мне хотелось бы, чтобы мое имя было связано с чем-то прочным, пусть даже и негативным, но… – Старший офицер пожал плечами.
– Но тебе, Наавон, приходится довольствоваться двумя кормежками в день и отрядом из жалких восьмисот солдат.
Наавон засмеялся.
– Тех, кто доживет. – Он взял стило, выключил анимацию и несколькими штрихами состарил фигуру Садисса на восемьдесят лет. Пока он рисовал, Госс заиграл запинающуюся, рваную мелодию «Умрут последние из нас».
Присев на корточки на опушке леса на севере Аркадии, Освальд Пейнтер, бывший лейтенант Егерей, внимательно осмотрел пустыню и небо. Все было чисто.
«Так будет не всегда», – подумал он.
Алленби очень надеется, что фокусники и предсказатели собьют арваниан с толку и предвосхитят их планы.
Пейнтер фыркнул и встал.
Этого будет мало.
Он вернулся в лес и пробирался через густой кустарник, пока не дошел до небольшой поляны. Там Пейнтер остановился и посмотрел на свою оборванную команду: униформистов, уродцев, клоунов, акробатов…
И по крайней мере один метатель ножей. Возможно, хоть от него будет толк.
Пейнтер поднял руки:
– Хорошо, ребята, слушайте. – Он указал на центр поляны. Когда они подтянулись и встали полукругом, Пейнтер посмотрел на их лица. На одном была скука, на другом возбуждение, а на третьем озорство. Дети играют в солдатиков. В них нет того, что превращает в настоящего партизана. – У нас много работы и мало времени…
– Пейнтер. – Тип в оборванной черно-алой мантии поднял руку, и Пейнтер кивнул. – Пейнтер, я Рууз из фокусников Аноки.
–Да?
– Тут еще надо уладить вопрос оплаты.
– Оплаты? – Великий Фетиш, чем я тут занимаюсь!
– Конечно. То, что мы здесь, ценно для тебя, не так ли?
Пейнтер покачал головой:
– Это другое дело.
– Другое? Почему другое?
– Мы здесь, чтобы научиться защищать ваши дома… вашу планету!
Рууз опустил ресницы и поднял голову:
– То, что мы здесь, ценно для тебя?
– Конечно!
Рууз пожал плечами:
– Значит, это ценно и для нас.
Качая головой, Пейнтер полез за пазуху и извлек оттуда пустой кошелек.
– Кажется, у меня плоховато с деньгами.
Женщина в коротком белом одеянии подняла руку:
– Я Фейда из кассиров Сины. Если позволите, я выделю инструктору мелкую ссуду.
Пейнтер посмотрел на своих подопечных, потом хлопнул правым кулаком о левую ладонь.
– Глупцы, вам грозит кровавая баня, а вы стоите тут и пытаетесь заработать на этом медяки! – Они сумасшедшие; абсолютно чокнутые! Пейнтер перевел дух. – Ладно! Сколько?
Рекруты бесконечно долго торговались друг с другом, потом вперед выступил клоун в оранжевом.
– По два мовилла каждому.
Кассир из Сины сосчитала людей, потом залезла за пазуху и вынула сорок четыре медные бусины. Подавая их Пойнтеру, она ухмылялась.
– Есть, конечно, и такая мелочь, как проценты.
Пейнтер взял медяки и пристально посмотрел на Фейду.
– Конечно! И сколько?
– Десять процентов.
– Десять… да это грабеж!
Фейда пожала плечами и махнула рукой на товарищей:
– Ты должен признать, что я изрядно рискую.