Страница 9 из 70
Рассказ о разговоре с инспектором, о поездке Венкатасвами в город и успешной его деятельности на поприще неллурского уголовного розыска займет не один печатный лист. Этот рассказ вызвал первый конфликт между моим другом Рагавией и мной. Ортодоксальный брамин Рагавия, снисходительно относившийся к янади, считал, что рассказ свидетельствует о низком интеллектуальном уровне последних. Я же увидела в этом рассказе свидетельство отличной памяти, острой наблюдательности и внимания к чисто человеческим деталям жизни.
Что такое время? Это рассвет, полдень и закат. Все, что существует в промежутках, несущественно. Поэтому назначать янади точное время бесполезно: он все равно не придет вовремя. Не потому, что не хочет этого, а потому, что не имеет о точном времени никакого представления. Понятия о долге у него тоже свои. Он знает, что надо заботиться о семье, уважать родителей, чтить своих богов, добывать пропитание, поддерживать отношения с родственниками. Это — его обязанности перед собственным племенем, и он их выполняет. Но оказывается, что и соседний, чужой мир требует от янади выполнения каких-то обязанностей. Янади о чем-то просят, куда-то посылают, что-то заставляют делать. Но древний собиратель, идущий из одного конца города в другой с поручением, отвлекается часто на другие, более важные дела и спокойно забывает о поручении. И янади-рикши тоже часто отвлекаются и везут седока не туда, куда нужно последнему. Если седок говорит «направо», рикша из племени янади спокойно может повернуть налево. Пассажир не подозревает, что для янади «право» и «лево» — понятия абстрактные и поэтому трудноусвояемые. Пассажир раздражается, начинает ругаться и оскорблять «тупого» рикшу.
Но рикша, к его удивлению, не отвечает ни на брань, ни на оскорбления. Он только улыбается открыто и доверчиво.
Сами янади никого не ругают и не оскорбляют. Они одинаково вежливы и с прачкой, и с брамином. Соблюдая эту традиционную вежливость, янади никогда с чужими не заговорит первым. Что еще можно сказать о характере янади? В них живет честность и верность. Они терпеливы в горе и несчастье. Янади редко плачут и редко впадают в меланхолию и депрессию. Только печаль, спрятанная где-то в глубине глаз, выдает их состояние. Их мужеству иной раз можно позавидовать. Единственное место, где янади теряет это мужество, — больница или поликлиника. Запах лекарств, непонятные инструменты и строгие люди в белых халатах повергают янади в панику и обращают в позорное бегство. Все это производит на них то же впечатление, что и появление духа около хижины или на тропинке в джунглях. Пожалуй, это два момента в жизни янади, когда он теряет способность улыбаться. Ибо известно, что на духов и врачей улыбки не действуют.
8
Звезда Арундати
Темной безлунной ночью Ченчамма бежала третий раз из дому. Она проснулась незадолго до рассвета, когда сон обитателей ее хижины был особенно крепок. Тихо, стараясь не дышать, проскользнула между спящими и нырнула в прохладную темень ночи. Свежий воздух тек откуда-то со стороны далеких гор, и Ченчамма зябко поеживалась. Над деревней висело низкое черное небо, усеянное звездами. Она подняла глаза к небу и в самом его уголке нашла желанную звезду Арундати. Звезда мерцала тускло и неверно. Примета была плохой. Но теперь Ченчамме было все равно. Она обхватила себя руками и еще несколько мгновений наблюдала за звездой. Но Арундати не становилась ярче.
Где-то в отдалении завыла собака, и Ченчамма пугливо насторожилась. Но в деревне по-прежнему было тихо, и конусы пальмовых хижин смутно и мирно вырисовывались в темноте. И только внизу, у обрывистого песчаного берега, журчала, перекатываясь по камням, неглубокая речка. Стараясь не шуметь, Ченчамма спустилась к реке и ступила в воду. Она хотела было вскрикнуть (вода оказалась неожиданно холодной), но вовремя спохватилась, и крик застрял в горле. Она перешла реку и выбралась на противоположный пологий берег. Отсюда было недалеко до шоссе. Но до него надо было дойти до рассвета. Это был самый опасный участок пути. Открытый и плоский. И если ее начнут преследовать, укрыться будет негде. Тогда ее снова схватят, как в прошлые два раза.
Она ускорила шаги. Небо по-прежнему оставалось темным, а желанная звезда Арундати, желто и неверно померцав, скрылась за облаком. Ченчамма вздохнула, но шаг не сбавила. И вскоре ее тонкая стройная фигурка растворилась в предрассветной густой темноте.
Третий раз Ченчамма, непокорная дочь Полии, сделала попытку отстоять свою свободу и свою любовь. С тех пор как Ченчамма себя помнила, она жила в деревне на берегу реки. У деревни, как и у многих деревень янади, не было названия. Зато у девочки было длинное и красивое имя Маникалаченчамма. «Маникала» — значит «зерно». Так назывался род ее матери. По древним законам предков название рода матери прибавлялось к имени ребенка. Теперь, когда многое забыто, об этом не часто вспоминают. И даже дети стали получать имя рода отца. Но мать соблюдала древние законы. Отец Ченчаммы был из соседнего рода Ига, что значило «муха». Все звали отца Игаполия. Игаполия почти каждый день на рассвете уходил на реку. Он был искусным и удачливым рыболовом. Ченчамма оставалась с матерью и помогала ей в ее нехитром хозяйстве. Когда ее хозяйственные обязанности кончались, Ченчамма бежала на реку и барахталась в воде с остальными ребятишками деревни. Они играли всегда вместе, мальчишки и девчонки. Самым ловким из них был Гантайя из рода Чукка — «звезда». Он плавал лучше всех и умел нырять с открытыми глазами. Гантайя доставал со дна реки красивые разноцветные камушки и ловил маленьких юрких крабов. Иногда он приносил все эти сокровища Ченчамме и робко клал их у порога ее хижины. Ченчамма улыбкой благодарила его. В языке янади не было слова «спасибо», и люди, когда хотели поблагодарить, всегда улыбались.
Прошло несколько лет, и Гантайя превратился в сильного и стройного юношу. В нем была удивительная природная грация, и он скоро стал лучшим танцором в деревне. Лунными ночами, когда в деревне начинались танцы, он был всегда первым. Ни одна женщина, ни один мужчина не могли так красиво и ловко двигаться под ритм барабана. Они всегда танцевали вместе — мужчины и женщины, девушки и юноши. И Ченчамма, танцуя вместе со всеми, смотрела только на Гантайю. Гантайя время от времени чуть смущенно поглядывал на нее. И от этого взгляда у Ченчаммы глубоко внутри что-то сладостно сжималось.
Гантайя уже не приносил ей с реки разноцветные камешки и смешных крабов. Как и все мужчины, он стал заниматься серьезным делом — ловить рыбу. Ловил рыбу вместе со своим отцом. Гантайя был старшим из детей в своей семье и должен был заботиться обо всех, как любой взрослый. Но однажды Гантайя не пришел на реку, а Ченчамма слышала, как в его хижине бил барабан шамана. Шаман изгонял злого духа из отца Гантайи, того духа, который не давал пошевелиться старику и выжимал из него обильный пот. Шаман жег в хижине Гантайи благовонную смолу и целый день читал заклинания. Но злой дух не покидал старика. Так продолжалось неделю.
Теперь Гантайя рыбачил на реке один. Отцу становилось все хуже. Злой дух оказался цепким и покинул отца только вместе с его душой. После смерти мужа мать Гантайи приняла твердое решение: вся семья перекочует в деревню, где жил ее родной брат, дядя Гантайи. Чуккавенкайя теперь будет им за отца. Древние законы племени предписывали каждому мужчине заботиться в первую очередь о своей сестре и ее детях, потому что все они принадлежали к одному роду. И законы рода были строги.
Так Гантайя покинул деревню Ченчаммы. Время от времени он появлялся в деревне, чтобы повидаться с девушкой. Они садились на обрывистом берегу реки и тихо разговаривали. Иногда Гантайя касался руки и ног Ченчаммы. Большего он себе позволить не мог. Церемония зрелости, после которой девушка может стать женщиной, еще не состоялась. А до этой церемонии она для каждого мужчины — табу. Однажды Ченчамма сказала Гантайе, что скоро состоится ее церемония.