Стать человеком

«Бедная мама! — подумал со стыдом Эндре. — Ты и мертвая защищаешь меня... Но умирать тебе все-таки не надо было...»

Он слушал ласковые, успокаивающие слова Анти, который сам прошлой весной похоронил мать, однако в данный момент эта попытка утешить его показалась особенно неприятной и потому он перевел разговор на другую тему, поинтересовавшись, что случилось в полку за время его отсутствия.

— Ничего не случилось. Все ребята вернулись вовремя, никто не опоздал. Лейтенант Ковач пообещал нам на новогоднюю ночь выдать увольнительные в город. Пойдем ляжем, а то я уже совсем замерз.

— Подожди, я выкурю еще одну сигарету, — попросил Эндре, шаря по карманам шинели, но так ничего и не нашел. — А у тебя сигарет нет?

— Нет, — ответил Анти. — Да и не люблю я по ночам курить. Ой! — Он хлопнул себя по лбу ладонью: — Совсем позабыл. Бегьеш сказал, что с первого января наш полк переформируют. Десятого начнут работать курсы усовершенствования для офицеров запаса. Будет сформирован кадрированный батальон, а командиром его назначат лейтенанта Ковача. Наши ребята жалеют, что Ковач от нас уйдет.

— А кто же будет командовать ротой? — поинтересовался Эндре, в душе радуясь, что Ковач уйдет и тогда вряд ли им придется встречаться.

— Бегьеш тоже уходит из роты, — сообщил Анти, — его переводят в штаб.

Этому известию Эндре обрадовался еще больше.

— А кто же станет командовать нами?

— Утром всех нас переселят в четвертый корпус, продолжал выдавать информацию Штольц, — а наше помещение отдадут в распоряжение офицеров запаса. Ну пошли же, а то я совсем окоченел...

Утром, во время зарядки, Эндре чувствовал себя совершенно спокойным и усердно выполнял все гимнастические упражнения, уже не думая о том, как бы сачкануть. Он с удовольствием бегал, прыгал, чувствуя, что его так и распирает от радости. Да и как было не радоваться, если совсем скоро он освободится и от Ковача, и от Бегьеша. Эндре с нетерпением ждал момента, когда можно будет начать готовиться к переселению.

В действительности же все вышло иначе. Перед завтраком Бегьеш построил роту в коридоре, а когда появился старшина Мартша, то и сам встал в строй. Плотно сбитый старшина прошелся перед строем, внимательно осмотрев каждого солдата, и сделал замечания относительно ношения формы: одного он заставил поправить пряжку ремня, другого — потуже подтянуть его, третьего — правильно надеть фуражку. Правда, сегодня все замечания старшина делал спокойно, как-то по-дружески, не кричал и не распалялся, как обычно.

Наконец прибыл лейтенант Ковач. Поправив очки, он подошел к старшине, который доложил ему, что рота в полном составе построена. Лейтенант кивнул и, сопровождаемый Мартша, прошелся перед ротой. Поравнявшись с Эндре, ротный на миг остановился, окинул солдата взглядом и пошел дальше, потирая рукой подбородок. Дойдя до ротного писаря, он взял у того папку с бумагами, вынул из нее приказ по полку и начал читать. В приказе как раз и говорилось о реорганизации части. Слушая его, Эндре невольно подумал о том, как, вероятно, трудно подготовить такой документ и ничего не забыть.

— ...С сегодняшнего числа откомандировать из состава роты в распоряжение штаба следующих военнослужащих... — Дойдя до этого места в приказе, ротный остановился, поправил очки и, глядя в приказ, громко перечислил: — ...Младшего сержанта Леринца Бегьеша, рядовых: Белу Анталфи, Михая Черко, Йожефа Хунья, Тихамера Керестеша, Тивадара Ломбоша, Антала Штольца и Эндре Варьяша.

Услышав свою фамилию, Эндре инстинктивно закрыл глаза и подумал: «Ясно. Все ясно».

В тот день у них не было ни одной свободной минуты. Еще не пробило девяти, а рота уже начала перебираться в корпус «Д». Солдаты забирали с собой свои личные вещи и снаряжение. Мебель оставалась на местах. А семь солдат, упомянутых в приказе, плюс Поллак, который и раньше числился в штабе писарем, во, главе с младшим сержантом Бегьешем заняли спальную комнату на десять коек. Но едва успели они привести ее в более или менее приличный вид, как на пороге появился старшина Мартша и приказал:

— Ребята, быстро выходи строиться и шагом марш на центральный склад!

Они перенесли тридцать одну железную кровать, столько же матрасов, подушек, одеял и комплектов постельного белья. Пот лил с них градом. До обеда они успели установить кровати в указанном им помещении и заправить их как положено, по-казарменному, нагуляв таким образом волчий аппетит.

— Здорово же нас взяли в оборот, — устало заметил за обедом Анти. — Прямо в чернорабочих превратили...

— А тебе не все равно, чем заниматься? — перебил его Эндре. — Время идет, и ладно. По крайней мере, не надо ходить на занятия.

— Ребята, поскорее заканчивайте обед, а то у нас еще много работы, — торопил солдат Бегьеш.

— А что мы еще должны делать, товарищ младший сержант? — спросил высокий светловолосый Тивадар.

— Подойдет время, узнаете.

После обеда им приказали вымыть пол в зале по соседству со спальной комнатой, а затем и в самой спальне. Четверо солдат носили воду, а трое мыли пол. Через открытые окна волнами врывался холодный воздух, а Бегьеш приказал открыть окна и на противоположной стороне, чтобы зал продуло сквозняком.

— Может, лучше протопить печь? — робко спросил Анти Штольц. — Тогда бы и пол быстрее высох...

— А ну-ка подойдите все ко мне! Да пошевеливайтесь!

Солдаты окружили младшего сержанта.

— Слушайте меня внимательно, — решительным тоном начал Бегьеш. — Нас, девять человек, откомандировали в распоряжение штаба, однако это вовсе не значит, что все мы равны и можем фамильярничать друг с другом. Я, как и раньше, требую от вас строжайшего соблюдения воинской дисциплины. Всем ясно? Так что попрошу строго соблюдать уставные положения и не задавать ненужных вопросов. Ясно? Почему молчите?

Солдаты в ответ что-то смущенно пробормотали.

— Ну, а теперь давайте разберем предложение рядового Штольца. Рядовой Варьяш, каково ваше мнение на этот счет?

Эндре вытянулся по стойке «смирно»:

— Товарищ младший сержант, докладываю: думаю, печь лучше не топить.

— Правильно. Вот мы и будем действовать в соответствии с вашим мнением. А сейчас те из вас, кто желает провести новогодний праздник дома, могут заявить мне об этом. Кто из вас сегодня заступает в суточный наряд? Оказалось, что Хунья и Анталфи.

— Вы, следовательно, остаетесь без увольнения.

Эндре сказал, что тоже хотел бы получить увольнительную, решив про себя, что зайдет в какое-нибудь эспрессо и там встретит Новый год, а на рассвете вернется в расположение части.

Переписав фамилии желающих получить увольнительную, младший сержант ушел. И тут поднялся галдеж. Солдаты наперебой давали нелестные характеристики Бегьешу, а некоторые даже ругали его.

— Что-то он больно нос задирать начал, ходит, как жеребец, на котором восседает наместник, — раздраженно изрек черноволосый Черко, работавший до армии наборщиком в одной из типографий Будапешта.

— Вот попомните меня, он теперь над нами будет измываться с утра до ночи, — высказал свое предположение баскетболист Керестеш.

— Так мы ему и позволим! — заметил Анти. — Если станет невмоготу, мы обратимся за помощью к нашему комсомольскому секретарю. Командовать он нами может, но унижать человеческое достоинство — ни в коем случае.

Эндре не принимал участия в разговоре и слушал ребят, стоя в сторонке, а сам думал о том, что, как только появится Бегьеш, они мигом сникнут, что, видимо, всех их выделили для обслуживания курсов усовершенствования и работы у них теперь будет столько, что поесть спокойно не дадут.

В семь часов вечера Бегьеш приказал солдатам заканчивать работу и начал раздавать увольнительные.

— Рядовой Варьяш, — обратился младший сержант к Эндре, — вам перед уходом в отпуск необходимо протопить печи в обеих спальных комнатах. Ясно?

Получив такое приказание, Эндре направился в помещение, расположенное по соседству с умывальником, где хранилось топливо. Насвистывая себе что-то под нос, он принялся рубить дрова для растопки.