Страница 79 из 233
Но ни уступать французам, ни даже делить с ними добычу англичане не были намерены. Они предпочитали вооруженную борьбу и нетерпеливо ждали случая и благоприятных обстоятельств.
Обе державы имели сильные и слабые стороны в назревавшей борьбе, но в общем перевес был на стороне англичан. Во-первых, их экономическое развитие пошло дальше, чем французское, английская промышленность быстро шла в гору и успешно оспаривала уже с начала XVIII в. в некоторых отраслях производства первое место у голландцев, которые в индустриальном отношении стояли тогда гораздо выше французов. Во-вторых, для Англии ее заморские владения, ее колониальное будущее, ее морская торговля играли несравненно большую роль, чем для французов, у которых на первом плане все-таки всегда стояла Европа, а не Азия, Америка или Африка. Для французов вопрос об Эльзасе, о Лотарингии, о Пфальце, о рейнских городах был всегда, вне всяких сравнений, важнее споров о каком-нибудь даже очень богатом и обширном индийском царстве, хотя этих царств в Индии после распада империи Великого Могола было много и хотя в любой уголок из этих царств можно было бы поместить Эльзас и Лотарингию и еще с половиной Франции в придачу. Поэтому парижское правительство мало, скупо и неохотно поддерживало войском, флотом и деньгами своих наместников, тогда как английская Ост-Индская компания всегда находила в британском кабинете полное понимание важности индийских приобретений и получала постоянную и часто очень обильную помощь от государства. В-третьих, у англичан был большой торговый флот и немалый военный, крейсировавший в индийских водах, чего не было у французов, их торговый флот (в Индийском океане) был несравненно меньше английского, а военный (тоже незначительный) должен был делить свое внимание и свои силы между берегами Индии и Маскаренскими островами (острова Бурбон и Иль-де-Франс), лежащими далеко к юго-западу от Индий — довольно близко к Мадагаскару и гораздо ближе к Южной Африке, чем к Индии. В-четвертых, опорных пунктов у англичан к моменту начала борьбы за Индию было больше, чем у французов, и эти пункты были надежнее и богаче, чем французские.
Когда Дюплекс обдумывал свои антнанглнйские планы, англичане уже владели такими городами, как Калькутта в устьях Ганга, на севере восточного берега Индии, Мадрас на юге того же восточного берега, Сурат, Бомбей на западном берегу. Сильная английская эскадра крейсировала между этими портами.
Ввиду явного перевеса английских сил в Индии французское правительство сначала предписало Дюплексу предложить английским властям Мадраса, Бомбея, Сурата, Калькутты и всех вообще английских владении в Индии, примыкающих к этим городам, соблюдать нейтралитет. Англичане не согласились, но ловкой дипломатии Дюплекс а удалось поставить вопрос так, что владелец (наваб) царства Карнатик стал на его сторону и тоже потребовал от англичан обещания не воевать на его территории, отделявшей английский Мадрас от французского Пондишери.
Не решаясь на войну разом и с французами и с навабом Карнатм-ка, англичане принуждены были согласиться. Но Дюплексу эта отсрочка была нужна исключительно по тактическим соображениям: он ждал прибытия французской эскадры с Маскаренских островов. Там, на острове Иль-де-Франс, губернатор этих французских островных владений Лабурдонне организовал довольно большую военную флотилию и в июле 1746 г. наконец пришел в Пондишери с флотом, состоявшим из 10 больших судов и 3000 матросов и солдат как французов, так и малайцев. Почти весь этот флот был выстроен и снаряжен средствами и из материалов Маскаренских островов, никогда бы метрополия не прислала в Индийский океан на помощь Дюплексу такой большой флот из европейских вод.
Дюплекс взял на себя руководство действиями прибывшего флота. Он убедил Лабурдонне, упрямого, самолюбивого и недоверчивого человека, что приблизился великий момент борьбы с англичанами, что нейтралитет (на котором настаивал, как сказано, сам Дюплекс) теперь необходимо нарушить, что речь идет о всей будущности французской торговли, французского экономического могущества и что прежде всего нужно напасть на Мадрас и с бою отнять его у англичан.
Дюплекс установил лучшие свои артиллерийские орудия на суда, приведенные Лабурдонне в Пондишери. После нескольких нерешительных маневров и встреч с англичанами Лабурдонне подошел к Мадрасу, лишенному как раз в тот момент защиты со стороны английской эскадры, начал бомбардировку города и 21 сентября 1746 г. принудил английские власти сдать город.
Но тут возгорелась яростная ссора между Лабурдонне и Дюплексом из-за власти над завоеванным Мадрасом. Лабурдонне в конце концов под предлогом необходимости ремонтировать пострадавший от морской бури флот вдруг ушел от берегов Индии, вернулся к Маскаренским островам, привел свою эскадру на остров Иль-де-Франс, а сам, отставленный указом из Парижа, выехал во Францию, где по прибытии и был засажен в Бастилию по обвинению в измене.
Что касается Дюгшекса, то ему приходилось отныне иметь дело с двумя врагами: 1) с Англией, которая вовсе не желала мириться с потерей Мадраса; 2) с навабом (или, как чаще его называли европейцы, с набобом) Карнатика, требовавшим передачи города Мадраса ему на том основании, что Мадрас лежит на берегу Карнатика.
Дюплекс выступил прежде всего против десятитысячной армии наваба и 4 ноября 1746 г. разгромил ее совершенно, хотя его отряд состоял лишь из 1400 человек.
Это сражение произвело колоссальное впечатление на местных жителей, а французам (и их врагам англичанам) внушило окончательную уверенность, что с ничтожными силами можно бить огромные армии индийских навабов.
За этим военным достижением последовало дипломатическое: наваб Карнатика Анаверди-хан расторг связи с англичанами и заключил союз с Дюплексом. Военные действия возобновились.
Дюплекс поставил себе ближайшей целью совсем изгнать англичан из Карнатика, а затем и вообще из южных частей Индии. Но из Англии прибыла мощная эскадра из 8 линейных военных кораблей и 11 больших транспортов и с ней (союзная в тот момент с англичанами) голландская эскадра в составе четырех линейных кораблей. Англичане перешли в наступление и сделали попытку (неудавшуюся) взять Пондишери.
Обе стороны готовились к новым жестоким боям, когда вдруг с опозданием на несколько месяцев пришло известие, что в Европе подписан Аахенский мир, прекративший войну за австрийское наследство, что отныне Англия и Франция — в мирных отношениях И Франция по условиям мирного трактата обязалась возвратить англичанам Мадрас.
Ни французская Ост-Индская компания, ни французское королевское правительство не разделяли тогда завоевательных увлечений Дюплекс а. Между тем у этого человека, совмещавшего должность губернатора французских владений и директора, ведавшего всеми торговыми делами французской Ост-Индской компании, роились планы один другого смелее. Он мечтал о протекторате Франции над Индией, о полном изгнании англичан.
Что в далекой Европе в городе Аахене заключен мир между королем английским Георгом II и королем французским Людовиком XV, это обстоятельство не особенно стесняло Жозефа Дюплекса. Он деятельно готовился к продолжению борьбы и подготовке побед, пользуясь существенной помощью своей жены. Эта женщина, принцесса полупортугальского, полуиндийского происхождения, не только вела обширнейшую дипломатическую переписку своего мужа с разными государствами Индии, обращаясь к индийским раджам и навабам на самых разнообразных индийских диалектах, но пользовалась широчайшей популярностью среди всех враждебных англичанам слоев индийских народностей, которые хотели использовать французов для освобождения от англичан.
Дюплекс с удвоенной энергией принялся в 1748, 1749 и следующих годах готовить союзников для новой войны против англичан. Вмешиваясь еще более деятельно, чем прежде, в семейные и политические распри властителей Декана и Карнатика, двух обширнейших государств Южной Индии, французский губернатор помог Шанда-Саибу, претенденту на престол, воцариться в Карнатике. Это случилось летом 1749 г., после сражения, в котором ничтожный французский отряд в несколько сот человек наголову разбил многотысячную армию врагов Шанда-Саиба. Снова подтвердилась безнадежная слабость войск индийских навабов, не прошедших соответствующей военной выучки и не привыкших к строгой дисциплине.