Страница 11 из 233
18 ноября 1518 г. Кортес выступил в поход, т. е. посадил на 11 небольших судов на Кубе около 600 человек добровольцев. Его «кавалерия» располагала 16 лошадьми, а «артиллерия» состояла из дюжины орудий. Высадившись в Мексике, неведомой и загадочной стране, где. по слухам, существовало огромное государство, Кортес, заметив упадок духа в своем маленьком отряде, сжег те суда, на которых они причалили к берегу Мексики, чтобы прекратить всякие мысли о возвращении домой. Он основал поселок, назвав его Вера Крус (Истинный Крест), и двинулся в глубь страны решительно наудачу, не зная, куда идет и что встретит.
Прежде всего он наткнулся на государство Тлакскалы. Воины Тлакскалы оказали ему сопротивление, но были побеждены, хотя, по-видимому, и не совсем. По крайней мере, Кортес проявил при заключении с ними мира совершенно не свойственную ему умеренность — он даже заключил с ними союз — и, усилив свой отряд присланным из Тлакскалы подкреплением, двинулся дальше в северном направлении к мексиканскому государству ацтеков, столицей которого был город Мехико, а правителем — Монтесума. Тлакскала восстала против Монтесумы еще до прихода Кортеса. Монтесума впустил испанцев в столицу без сопротивления. Очень помогло испанцам на первых порах суеверное убеждение мексиканцев, почерпнутое из их легенд, будто эти белые пришельцы бессмертны, а их предводитель Кортес — сын солнца.
Но больше всего помогли Кортесу враждебные отношения между мексиканскими племенами, примитивность их вооружения, несовершенство всей государственной организации. Мирные отношения с Монтесумой продолжались недолго. Небольшой отряд мексиканцев напал на основанный Кортесом поселок Вера Крус и перебил несколько человек из маленького гарнизона. Кортес в ответ велел схватить и заковать в цепи Монтесуму, а виновных в нападении на Вера Крус велел торжественно сжечь живьем… Затем он овладел громадными сокровищами храмов и дворцов Мехико (золотом, бриллиантами и т. п.) и, по-видимому, уже помышлял двинуться дальше в глубь страны, как вдруг с юга пришли вести, что губернатор Кубы Веласкес его сменил и прислал нового командира в завоевываемую Мексику, Нарваэса. Кортес решил ни за что не уступать своего поста. Он отобрал из своего отряда наиболее храбрых головорезов и двинулся против Нарваэса, которого и разгромил; отряд Нарваэса примкнул к победителю. Покончив с этим, Кортес поспешил в Мехико, но столица за время его отсутствия возмутилась, часть испанцев была замучена самыми страшными пытками до смерти, а другая часть успела укрыться. Монтесума был убит, а новые власти начали яростную борьбу. Летом 1520 г. наступила развязка. Объединив вокруг себя главные вассальные племена, входившие в состав мексиканского государства ацтеков и решившие воспользоваться случаем, чтобы освободиться от мексиканского верховенства, Кортес 7 июля 1520 г. нанес мексиканской армии в Отумбе страшное поражение. Но еще больше года после этого мексиканцы не сдавались, и только 13 августа 1521 г., после ожесточенного штурма, осажденная со всех сторон столица была взята Кортесом. Часть жителей была перебита, город был окончательно разграблен. Страна была объявлена собственностью испанского короля. Попытка мексиканцев избавиться от завоевателя спустя несколько лет окончилась поражением восставших, и ужасающими по своей утонченной жестокости казнями всех участников. Король, назначив, правда, Кортеса губернатором завоеванной им страны, побаивался его, и в конце концов Кортес впал в немилость. Сначала была уменьшена его власть: он был оставлен командиром войск, но ему в непрошеную помощь прислали особого сановника по части сбора дани и гражданской администрации. А потом его и вовсе отстранили. Он вернулся в Испанию и умер, забытый, в 1547 г., 62 лет от роду.
Когда Кортес отправился в экспедицию, под его начальством было около 600 человек. Эти силы еще уменьшились в походе, так что, когда он очутился в центре чужой земли, у него в распоряжении оставалось 300 солдат, если не меньше. Нужны были совершенно особые условия, чтобы с этими ничтожнейшими средствами завоевать обширное государство, обладающее и политической организацией, и относительно высокой материальной культурой, и немалочисленным населением, жившим в городах и селах.
Правда, хотя главным источником сведений о Мексике в том виде, как ее застал Кортес, являются письма самого Кортеса к императору Карлу V, назвать этот источник очень правдивым мы не можем. Автор знаменитых пяти писем (первое от 10 июля 1519 г., последнее от 3 сентября 1526 г.) описывает мексиканскую империю, явно стараясь преувеличить ее могущество, размеры и богатство, чтобы тем самым возвеличить заслугу смелого конкистадора, который с горстью людей овладел этой страной. Но даже и с этой поправкой на хвастовство и преувеличения счастливого бандита рассказ Кортеса, во многих частях подтверждаемый другими показаниями, рисует нам высокую степень цивилизации в этой стране. Даже если в мексиканских городах и не было от 200 до 500 тыс. жителей (таких городов и в Европе тогдашней не было), даже если дворцы правителей государства ацтеков и не были «равны» самым лучшим дворцам Испании, как уверяет Кортес в своем втором письме императору Карлу V, жившему в Эскуриале, все-таки факт высокой ступени материальной культуры Мексики остается вне сомнений. В нашу задачу не входит подробный анализ той общественной структуры и той ступени материальной культуры, которые были найдены испанцами в мексиканской империи. Лучшим, что написано о социальной структуре древнего мексиканского общества, остается седьмая глава классической книги Моргана[11], к которой я отсылаю интересующегося этим предметом читателя.
Но мы все же должны тут выделить из имеющихся источников все, непосредственно касающиеся нашей темы, чтобы показать, как завоевание Кортеса имело своим последствием обнищание, порабощение, а в большей мере и истребление покоренных мексиканских племен.
Земли ацтеков были еще в родовом общинном владении, жили эти племена большими соединениями семейств. Единого государства не было, был слабо спаянный в конфедерацию конгломерат территориально соприкасающихся трех племен, которые, по-видимому, принадлежали некогда к одному народу, впоследствии распавшемуся на несколько племен. Сама конфедерация ацтеков возникла за 94 года до прихода Кортеса. Военный вождь ацтеков являлся вождем и двух других племен, вошедших в эту конфедерацию, но внутренние дела каждого племени вершились данным племенем самостоятельно. У каждого племени были свой совет старейшин и свой военный вождь, ко эти вожди подчинялись в военных делах военному вождю ацтеков. Эта-конфедерация вообще больше походила на длительный военный союз трех племен, необходимый при постоянных войнах с чужими племенами, чем на федеративное государство. Вплоть до самого прихода испанцев окрестные племена не были ни покорены конфедерацией, ни уничтожены ею, ни включены ею в свой состав на определенных условиях. Жизнь протекала от набега к набегу, от одной хищнической экспедиции до другой. Иногда и территории трех племен федерации тоже становились в свою очередь жертвой набегов со стороны других племен. Военная организация ацтеков была связана с теми обществейными делениями, подмеченными у них, которые Морган склонен признать родами и фратриями. Эта организация находилась в соответствии с коллективным владением и коллективной обработкой земли родом. Во главе ацтеков стоял совет вождей — предводителей и представителей родов, а по некоторым источникам, этот совет состоял всего из четырех предводителей, по одному от каждого из четырех кланов, на которые делилось племя. Этот совет состоял при высшем военном вожде конфедерации, которого испанцы весьма произвольно именовали (по аналогии с Европою) «королем», а иногда и «императором», внося этим путаницу в понимание истинной природы ацтекской государственной структуры. Монтесума, стоящий во главе конфедерации трех племен в момент появления Кортеса, вовсе не был неограниченным монархом, каким его рисуют старые испанские источники. Его власть (даже чисто военная) была очень ограничена советом вождей, окружавших его. Должность вождя хоть и была выборной, но выбираться на нее могли лишь члены одного определенного рода, смещались со своей должности они тоже по воле «избирателей». Но кто участвовал в таких собраниях, где выбирали или смещали верховного военного вождя, является невыясненным.