Страница 218 из 301
Наконец-то ангелы Темного Парадиза, которые были чем-то дико возмущены, обратили внимание на то удивительное зрелище, что происходило у них прямо под носом. От поверхности залива к магическому куполу, который чуть-чуть светился на фоне пламенеющего небосклона голубым сиянием, поднимались вверх двое. Ослепительной красоты девушка, одетая в невесомо-легкую, золотистую короткую тунику и высокий, атлетически сложенный мужчина, далеко не красавец, одетый в бежевую рубашку с короткими рукавами и шорты такого же цвета. Мужчина держал девушку за руку и радостно улыбался, внимательно поглядывая по сторонам.
Над их головами летели ангельские белоснежные крылья, на которых гордо восседал огромный черный ворон-гаруда. Еще два таких же огромных ворона летели справа и слева от мужчины и девушки. Их полет был не долгим, так как они направлялись к магическому куполу, а до него было всего каких-то пятьдесят метров. Пролетев через магическую голубоватую стену, мужчина и девушка громко рассмеялись, а ангелы, безмолвно взирающие на эту картину, внезапно закричали. По большей части эти крики были радостными и восторженными:
- Это Лициния! Это малышка Лициния, я сразу узнал её по короткой стрижке! Лициния жива, ребята! Да, это Лициния, только у неё одной могут быть такие сверкающие волосы!
Моя сестренка очень смутилась, услышав эти крики. Она, конечно же, знала о том, что её любят, но эта очаровательная девушка не могла себе и представить того, что она так дорога своим собратьям, ангелам Темного Парадиза. Мы еще не долетели до края платформы, а туда уже бежали мои спутники. Лаура и Нефертити, выпустив из рук моего беспомощного репликанта, который только и мог делать, что изображать из себя влюбленного гусара. Они подбежали к нам первыми и заключили нас обоих в крепкие объятья, заставив крепко прижаться друг к другу, от чего наши, пуритански настроенные, родинки, тут же завертелись волчком.
Следом за моими обожаемыми и любимыми подругами на нас навалились все остальные ребята за исключением Розалинды, которая все еще не торопилась возвращаться на наш остров любви и взаимопонимания. Нас целовали, обнимали, поздравляли со счастливым обретением, поливали шампанским и засыпали цветами. Затем нам, наконец, дали возможность отодвинуться друг от друга, а точнее, просто растащили в разные стороны, причем Лицинию умыкнули два моих братца, Уриэль и Добрыня, которые тут же бросились целовать ей руки и признаваться в братской любви, а меня немедленно принялись шпынять мои сестрички.
Когда первая волна радости и неуемных восторгов схлынула, мои сестрички тоже набросились на Лицинию с поцелуями и объятьями и сразу же с заговорщицким видом утащили её от меня подальше. Лаура и Нефертити немедленно бросились к моим сестрам, чтобы снять всю необходимую информацию и я на какое-то время остался стоять один, весь помятый, облитый с ног до головы шампанским, обслюнявленный, но чертовски довольный своей диверсионной деятельностью во вражеском стане.
Наскоро приведя себя в порядок, я подошел к краю платформы и сел на плиты зеленого гранита спиной к своим друзьям, но право же вовсе не потому, что все они мне, внезапно, разонравились. Просто мне было интересно посмотреть на реакцию темных ангелов. Реакция же этих ребят, мне, честно говоря, понравилась. Они даже перестали стрелять по куполу и стали посматривать на меня с интересом и без прежнего презрения. Их восторженные крики стали постепенно затихать, а когда прямо напротив меня в воздухе завис здоровенный ангел с волосами цвета полированного серебра, то и вовсе замолчали.
Видя то, как ангел сложил руки около рта, собираясь мне прокричать что-то, я заставил магический купол придвинуться к краю платформы почти вплотную. Снимать магическую защиту было еще слишком рано, ведь я сделал только самый первый шаг к взаимопониманию, а впереди была долгая, кропотливая и трудоемкая работа, которая сулила множество хлопот и сложностей не только мне, но всей моей команде. Ангел с серебряными волосами и такими же крыльями, сверкающими в ярком свете, подлетел ко мне поближе, замер в воздухе, лихо подбоченясь, и, с веселой ухмылкой, поинтересовался:
- Эй, парень, зачем ты умыкнул у нас Лицинию? Тебе что, своих двух красоток мало или ты не успел вкусить от любви ангельских красоток в Алмазном замке, в который ты вновь вернул молодость и всю радость соития?
Говорить всей правды я не собирался даже Лицинии, ну, хотя бы на первых порах, и, уж, тем более, я не собирался признаваться в собственном коварстве этому громадному парню с серебряными крыльями и прической. Рядом с этим Голиафом ангельского племени, немного поодаль, выстроились рядами еще несколько десятков парней и девушек, которые можно было смело отнести по их внешнему виду к крылатому спецназу. Поэтому я, отвечая на вопросы, поставленные мне хотя и дружелюбно, но очень конкретно, выдвинул перед ними следующую, весьма поэтичную и абсолютно правдивую версию, которая должна была немного разрядить обстановку:
- Не знаю, дружище, захочешь ты поверить или нет, но все получилось как-то само собой, спонтанно. Поверь мне на слово, что когда я принял вид самого обыкновенного ангела с Терраглориса и вылетел на ночную разведку, то просто хотел посмотреть на вас поближе, послушать о чем вы треплетесь между собой, ну, и все такое. Поначалу у меня даже и в мыслях не было насильно похищать кого-либо, но когда я, облетая ваш атолл по кругу, увидел Лицинию, сидящую в одиночестве на балюстраде, когда все её друзья веселились, меня, словно молнией, поразила её красота. Это было такое ощущение, словно кто-то подошел ко мне сзади и к-к-как даст по башке дубовой доской! Не знаю, веришь ли ты в любовь с первого взгляда или нет, но это была именно она, клянусь Богом! Если бы не мой верный друг, ворон-гаруда Конрад, который изображал мои черные крылья, и я летел бы с помощью магии, то точно бы свалился к ногам Лицинии, как опрокинутый комод, ну, а так я еще смог спуститься и даже заговорить с этой божественной девушкой. Вот и все, что я могу тебе сказать. Остальное уже касается только меня и Лицинии, дружище, и, как ты сам понимаешь, рассказывать тебе о том, чем мы с ней занимались всю эту долгую ночь, извини и подвинься, я не стану, хоть ты убей меня. Вот такие дела, друг мой. Увы, но любовь такая мощная штука, что против нее не попрешь.
Мой визави хотя и был вполне удовлетворен моим ответом, что было заметно по его эмоциям, легко читавшимся на красивом и благородном лице, одними только этими вопросами не удовлетворился. Более того, удивленно вскинув брови, он задал мне, вопрос весьма странного свойства:
- Но почему ты выбрал именно Лицинию, человек из Зазеркалья? Разве на нашем, как ты говоришь, атолле, не нашлось ангелицы более достойной любви такого великого мага, как ты? Не понимаю, что ты мог найти в этом худосочном заморыше? Право же, мы рассматривали такую возможность и были удивлены твоим странным выбором, а потому сразу отвергли эту мысль, как абсурдную. Мы даже подумали, что ты, увидев, как наш вертопрах Асмодей соблазнил одну из ваших крохотных девушек, пользуясь магией похитил нашу самую скромную, безответную и безобидную девушку, чтобы потребовать от нас немедленно вернуть твою спутницу. Мы немедленно отыскали Асмодея и потребовали от него, чтобы он вернул Розалинду тебе, правда эта маленькая, разъяренная бестия, вышвырнула из их замка, построенного в море в нескольких десятках лиг отсюда, семерых здоровенных ангелов, которые были не меньше самого Асмодея, а он и вовсе послал всех нас к Создателю. И если я еще могу понять Асмодея, который, наконец, нашел девушку под стать своему нраву, то как мне понять тебя, великий маг из Зазеркалья?
Мне было чертовски приятно услышать такие слова, сказанные о моей маленькой, бойкой сестренке Розалинде, но я немного растерялся, не зная, что мне ответить по поводу Лицинии. Ко мне на помощь с важным видом соизволил прийти Конрад, который, как всегда, околачивался неподалеку. Правда, на этот раз он несколько забылся и принял мое плечо за плечо другого Михалыча, но уже совершенно неуязвимого, ангела Михаила-младшего, на котором он частенько сиживал.