Страница 145 из 301
На стройной, прелестной шейке красовалась нитка крупного, палево-розового жемчуга, который проигрывал перламутровому оттенку её тела. Губы у Айрис были яркие, пухлые, чувственные, а на прелестных щечках при каждой улыбке появлялись милые ямочки, от чего её лицо приобретало совершенно особое, девичье очарование. Сложена Айрис была ничуть не хуже, чем Афина, но её тело при всем своем совершенстве форм дышало теплом, свежестью и нежностью.
На всех девушках был надет одинаковый и довольно простой наряд - темно-синее длинное платье без рукавов с глубоко декольтированным лифом. Вышитые серебром лифы платьев, зашнурованные черной тесьмой, высоко поднимали их и без того высокие и упругие груди. Эти девичьи прелести с большими розовыми сосками вполне отчетливо виднелись сквозь блузы кремового цвета, пошитые из полупрозрачной ткани. По-моему эти скромные наряды, несомненно отличавшиеся изяществом, куда больше показывали, нежели скрывали.
Конрад, руководивший построением, явно, старался подольше задержать девушек передо мной и потому говорил им что-то скороговоркой про мои подвиги. По правде, я был ему за это только благодарен, так как, стоя перед ними навытяжку, смог хорошенько рассмотрел девушек. Почти сразу мне стало ясно, что все четыре девушки родные сестры, хотя Айрис имела каштановые волосы, у Регины волосы были русые с золотистым отливом, Сидония была жгучей брюнеткой с прямыми волосами и удивительными, изумрудными глазами, а Эллис брюнеткой с волнистыми волосами и темно-карими глазами. Все четыре сестрички были просто невероятно прелестны и просто божественно хороши собой.
Глядя на девушек, я буквально расцветал и млел под их нежными и весьма чувственными взглядами. Когда Конрад представлял мне последнюю из сестер, Эллис, она, делая предо мной книксен, пристально посмотрела мне прямо в глаза и, слегка приоткрыв чувственный рот, коснулась язычком верхней губы и сделала это столь откровенно эротично, что я чуть не упал к её ногам и не покрыл их поцелуями. Мне было очень приятно изогнуть свою спину в вежливом поклоне, чтобы поцеловать руку каждой девушке и руки эти были просто упоительно мягки и нежны.
С первого же шага, сделанного мною в гостиную, я повел себя так, словно впервые увидел этих красавиц и заново представил им всех своих друзей начиная с Лауры и Олеси, которых попросил быть с девушками дружелюбными и радушными. Я не стеснялся в эпитетах, которыми характеризовал Лауру, Олесю и каждого из своих спутников, расписывая их достоинства и, похоже, это очень нравилось моим гостьям.
Мои друзья не стали делать при этом удивленных глаз, мол мы уже давно знакомы и всякое такое, они просто и по доброму кланялись, говорили пару коротких, добрых и ласковых фраз, на которые я не особенно-то обращал внимания до тех пор, пока я не представил девушкам Роже. Барон, был не меньше моего очарован сестрами и сказал им со всей пылкостью благородного французского дворянина:
- Прекрасные дамы, видеть вас, любоваться вашей неземной красотой, это самое большое наслаждение для простого смертного, а расстаться же с вами, будет подобно смерти.
Поначалу я даже не сообразил того, что понял вежливый комплимент барона де-Турневиля, без какого-либо перевода и обнимая за талию Сидонию и Айрис, склоняя голову в легком, почтительном поклоне, восторженно воскликнул:
- Роже, вы трижды истинны: вы истинный француз, истинный дворянин и истинный поэт!
Повернув голову к Лауре, я замер в ожидании, когда она переведет мои слова, но моя маленькая охотница, которая, так и не смогла защитить меня сегодня от грозной львицы, взглянула на меня с удивлением и спросила:
- Милорд, неужели эти прекрасные девушки произвели на тебя такое огромное впечатление, что ты, наконец, заговорил по-французски?
- Но любовь моя, ведь я говорю только по-русски и с нетерпением жду, когда ты переведешь мои слова нашему благородному другу, барону Роже де-Турневилю. - Ответил я с понимающей улыбкой, считая, что она меня разыгрывает.
Однако Роже, вновь взглянув на меня, с некоторым изумлением, тут же сказал, отвечая на мой поклон и комплимент:
- Мессир, вы говорите со мной на самом прекрасном французском, который мне только доводилось слышать.
Мне на помощь пришла Сидония. Она ловко сняла мою левую руку со своей талии и подняла её, показывая всем мой безымянный палец, которой был украшен массивным перстнем с большим, темно-вишневым рубином. Почему-то просяще заглядывая мне в глаза, Сидония со страстным придыханием в голосе, сказала мне:
- Милорд, видно о вас не зря идет слава, как о самом пылком и страстном любовнике в Парадиз Ланде, раз вы сумели добиться невероятного, соблазнили саму Афину. Вероятно, вы совсем вскружили своими ласками ей голову, раз она подарила вам свою самую большую драгоценность, это Кольцо Мудрости. Теперь, милорд, вы обладаете всеми теми знаниями высшей магии, которые имеет каждый Верховный маг. - И уже с некоторой долей язвительной иронии девушка насмешливо добавила - Поздравляю вас, милорд, это была славная победа.
При этих словах Сидонии все четыре девушки вновь многозначительно переглянулись между собой. Лаура же послала в мня гневный взгляд своих карих глаз, но тотчас смягчилась и улыбнулась мне такой нежной, любящей улыбкой, что я был вынужден объяснить свое долгое отсутствие:
- Милые дамы, прошу прощения у вас за то, что я вообще говорю вам об этом, но увы, это вовсе не я был сегодня охотником. Меня самого подстрелили, как оленя, и я ничего не мог с этим поделать, ну, а, на счет перстня я думаю так, - как у оленя, у меня, видимо, было неплохое мясо для того жаркого, по которому так истосковалась эта львица.
Так или иначе, но обстановку мне удалось разрядить. Все рассмеялись и громче других Лаура. Тотчас я нежно обнял и поцеловал свою отважную, маленькую охотницу, давая девушке понять, что буду вовсе не против того, чтобы на меня была устроена еще одна охота. На мне все еще лежал отпечаток благодатной любовной магии Афины, которая наполнила меня такой сексуальной силой, что я смог бы сделать так, что огромное ложе в нашей новой спальне показалось бы Лауре совсем крохотным. Во мне все буквально бурлило и я был наполнен энергией ничуть не хуже какого-либо вконец оголодавшего кентавра.
Однако, все повернулось совсем по-другому. После того, как я предложил всем подняться в столовую и пообещал устроить там прекрасную вечеринку, Айрис, которая лидировала среди сестер, попросила меня показать всем библиотеку башни и мы пошли наверх. По пути в библиотеку, Айрис попросила вудменов не присутствовать при том разговоре, который у нас должен был сейчас состояться и они, почему-то, согласно закивали своими косматыми головами.
Вообще-то мне было странно видеть в этот прекрасный вечер своих мохнатых друзей такими молчаливыми и сосредоточенными. Правда, когда они сказали, что собираются сегодня лечь спать пораньше, то я строго цыкнул на них и запретил им даже входить в комнаты для слуг, а подняться в свои спальни, если они не хотят со мной поссориться навсегда. После моих слов ангел Уриэль-младший показал вудменам кулак и скорчил такую зверскую рожу, что я не выдержал и рассмеялся. Ослябя в ответ на мои слова оскалился, но как-то без особого энтузиазма. Смурнее всех выглядел Бирич, который охал и вздыхал так, словно был болен, хотя сразу по приезду в Синий замок он был как всегда жизнерадостным и веселым.
Поднявшись в библиотеку прежде, чем предлагать своим друзьям что-либо из напитков, я спросил не обращаясь ни к кому персонально:
- Ребята, меня очень интересуют только две вещи: почему это наши косматые парни сегодня такие подавленные и почему они не присутствуют с нами?
Ответила мне Айрис:
- Милорд, вудмены не могут радоваться в Синем замке и это все, что я могу сказать вам, не причиняя им еще больших страданий. Давайте поговорим о других вещах, милорд, не менее серьезных и важных для вашей милости.
Кивнув головой, я быстро организовал в библиотеке весьма приличный бар со стойкой и попросил Лауру и Олесю смешать всем коктейли по их вкусу, а мне налить чистого коньяку и отрезать дольку лимона. Сам же я занялся тем, что принялся варить кофе на всю компанию, чтобы долгий и серьезный разговор с прелестными сестричками оказался нам всем под силу. Когда у каждого из нас в руках было по бокалу, а рядом стояла чашечка крепкого, ароматного кофе я улыбнулся Айрис как можно обаятельнее и спросил её: