Вихрь пророчеств

– Его не Дыв поставил, а Китрайл! – гневно выкрикнул молодой поборник, все это время с ненавистью смотревший на Имара, и порывисто вскинул ружье.

Если бы капитан аб Шигир не бросился вперед, то, возможно, все обошлось бы смертью этого безумного юноши, а поборникам все-таки пришлось бы отступить. Впоследствии Гарван рассказал Имару, что отреагировал на ситуацию мгновенно и защитил его невидимым, но надежным магическим щитом, который бесследно поглотил бы пулю, а у всех присутствующих сложилось бы впечатление, что она просто пролетела над головой короля.

Однако Ронан аб Шигир, вонзив шпоры в бока лошади, молниеносно вырвался вперед и принял на себя предназначенную Имару пулю. Дальше защита Гарвана уже не понадобилась, так как за считаные секунды ближайшие гвардейцы заслонили собой короля от новых возможных выстрелов. Тем временем остальные военные, увидев, что командир их роты сползает на землю с кровавым пятном на груди, без лишних раздумий расстреляли всех девятерых стоявших перед ними поборников, после чего открыли огонь по тем, кто блокировал причал.

Это стало сигналом для моряков как на борту «Ан Невеглаха», так и на набережной, в результате чего поборники оказались в крайне невыгодном положении под перекрестным огнем с трех сторон. Кроме того (об этом Имар узнал позже), Гарван аб Малах насылал на них чары, под действием которых они еще больше нервничали, не могли сосредоточиться и много времени тратили на перезарядку оружия.

В конце концов поборники поняли, что так их всех перебьют, и приняли единственно разумное (если не считать отступления или капитуляции) решение – бросились в атаку на гвардейцев, справедливо рассудив, что тогда морякам придется прекратить огонь, иначе они будут обстреливать и своих.

Как оказалось, капитан «Ан Невеглаха» еще в начале стычки предвидел такой маневр, поэтому заблаговременно приказал перебросить через борт специальные канаты с узлами. Едва поборники двинулись врукопашную, моряки начали высаживаться на берег и по трапу, и по этим канатам. Их товарищи на набережной тоже не теряли времени и, выхватив сабли, бросились вслед за врагом.

Гвардейцы оттеснили короля в самый тыл. Имар не стал сопротивляться, так как понимал, что они заботятся не только о нем, но и о самих себе. Если сейчас он погибнет, принц Лаврайн, став новым королем, не замедлит отправить всех уцелевших на виселицу. Отныне их жизни были неразрывно связаны с ним…

До того как подбежали первые ряды поборников, гвардейцы успели разрядить в них еще по одному заряду. Этот залп оказался особенно сокрушительным, потому что был сделан с близкого расстояния, а в придачу Гарван, воспользовавшись моментом, задействовал спотыкательные чары, от которых многие противники попадали, причем со стороны это выглядело так, словно они просто зацепились за убитых и раненых.

Стычка была короткой, но жестокой и кровавой. Гвардейцы сдержали первый, самый мощный натиск врага, а потом подоспели моряки и зажали поборников в тиски. Среди синих флотских бушлатов Имар краем глаза заметил зеленый гвардейский мундир; это наверняка был Фергас аб Гвыртир, который просто не мог упустить такой удобный случай для мести поборникам. А Кайлем аб Рордан, наверное вспомнив, как он в молодости бился с пиратами и бунтовщиками, умело орудовал саблей в самой гуще врагов. Неподалеку от него держался Гарван аб Малах – убедившись, что в данный момент Имар находится в безопасности, он решил позаботиться об отце Элвен.

Когда на ногах осталось менее трех десятков поборников, единственный уцелевший среди них офицер приказал сдаваться. Гвардейцы и моряки начали разоружать пленников и оказывать первую помощь раненым товарищам. Генерал аб Рордан взял на себя командование объединенным флотско-гвардейским отрядом и немедленно отправил половину воинов к южному краю площади, откуда на них двигалась толпа, подстрекаемая каким-то проповедником. К счастью, ему не удалось раззадорить людей раньше, во время схватки; да и сейчас толпа еще не совсем завелась, поэтому хватило предупредительного залпа над головами, чтобы она рассеялась. Сам проповедник, несмотря на свой фанатизм, оказался довольно осмотрительным и решил не искушать судьбу; он немедленно дал стрекача, понимая, что иначе его повесят за бунт и неподчинение королевской власти.

«Это конец, – обреченно подумал Имар. – Конец шаткому миру на Лахлине. Начинается война… Дыв, помоги мне… Помоги всем нам!»

К королю подошел Фергас аб Гвыртир, чья зеленая форма была сплошь покрыта темными брызгами крови. Но не его крови – на нем Имар не заметил ни единой царапины.

– Ваше величество…

– Рад вас видеть, лейтенант. Как ваши дела? Выполнили мое поручение?

– Да, государь. Девочек передал капитану дворцовой стражи. С ведьмой не встречался. Отбыл на Лахлин утром следующего дня.

– Это хорошо… Хотя, наверное, после сегодняшних событий уже не имеет значения. Как я понял, поборники подговорили одного торговца дать против вас показания. А их шпион, когда вернется, охотно подтвердит его слова.

– Он уже вернулся, – сказал лейтенант, бросив быстрый взгляд в сторону военного корабля. – Сейчас сидит в трюме в кандалах. Я его вычислил еще по дороге в Кередигон, позволил ему весь день следить за мной в Динас Ирване, а вчера, когда нас встретил «Ан Невеглах», взял этого подонка под арест. Капитан аб Гальмар предлагал просто утопить его, но я подумал, что он может пригодиться.

– И пригодится, – оживился Имар, – очень пригодится… Мастер Гарван! – позвал он королевского следователя. – Идите-ка сюда.

Гарван аб Малах, котрый во время их разговора деликатно стоял в стороне, приблизился.

– Да, государь?

– Вы слышали, что сказал лейтенант аб Гвыртир про шпиона?

– Так точно, государь. Кажется, я понял ваш план. Поэтому докладываю, что после нашего утреннего разговора я решил допросить купца Эдана аб Родейра и отправил к нему королевских приставов. Когда мы покидали дворец, они как раз вернулись с ним.

– Вот и замечательно! Сведете его со шпионом и заставите рассказать всю правду. Если он должен был свидетельствовать против лейтенанта аб Гвыртира, лорд Айвар очень пожалеет о своей хитроумной комбинации. Она ему еще боком вылезет.

К ним присоединился Кайлем аб Рордан в сопровождении высокого сорокалетнего мужчины в синем офицерском кителе со знаками различия морского капитана. Генерал представил его как Придера аб Гальмара, командира фрегата «Ан Невеглах». Имар поблагодарил его за своевременные и решительные действия, а потом выслушал отчет об убитых и раненых с обеих сторон.

Моряков и гвардейцев погибло семнадцать человек, что было почти вшестеро меньше соответствующих потерь у врага. Еще с десяток получили серьезные ранения, остальные пострадавшие отделались незначительными повреждениями. Среди поборников тяжелораненых было больше двух дюжин; а еще полсотни, включая тех, что под конец сдались, могли обойтись и без медицинской помощи.

– Соберите всех способных ходить в колонну, – распорядился Имар. – Доставим их в королевскую тюрьму. Они предстанут перед судом за участие в бунте. В связи с покушением на мою особу я объявляю в Ханговане военное положение. Вас, капитан аб Гальмар, назначаю временным комендантом порта с чрезвычайными полномочиями. Прежде всего, прикажите реквизировать несколько свободных подвод, чтобы отвезти погибших гвардейцев в Кайр Гвалхал, где им отдадут последние почести. И проследите за тем, чтобы все раненые получили соответствующую медицинскую помощь.

– Слушаюсь, государь.

– Судя по тому, что портовая стража разбежалась, – продолжал король, – на нее рассчитывать нельзя. Тем более что здешние охранники привыкли подчиняться поборникам. Лучше будет отослать их домой… Кстати, сколько у вас людей?

Капитан не потерял ни секунды, чтобы вычесть количество погибших из общей численности своей команды. Очевидно, он еще раньше все подсчитал.

– Двести шестнадцать бойцов вместе с канонирами. Могу заверить ваше величество, что они умеют стрелять не только из пушек. А еще в порту стоит корвет «Шиннадан», рассчитанный на сто двадцать членов экипажа. Правда, у большинства из них, в частности у капитана, увольнительные, но человек тридцать осталось. Собственно, вы уже видели их в деле – они нам хорошо помогли.