Офицеры-2

«Егору повезло, может, и нелегкая, но, по край­ней мере, не позорная смерть», — выплыла затаивша­яся в подсознании мысль. Шуракен отогнал ее. Уме­ние глубоко расслабляться и быстро восстанавливать силы даже в самой неблагоприятной ситуации было одним из базовых профессиональных навыков. Через несколько минут дыхание стало глубоким и ровным, мускулы лица и всего тела обмякли. Шуракен произ­водил впечатление человека, полностью отключившегося от реальности или спящего мертвым сном. Это было опасной иллюзией. Подсознательная стороже­вая система контролировала зону личной безопасно­сти. В данный момент для боевой машины с опера­тивным псевдонимом Шуракен зоной безопасности была эта камера.

О майоре Медведеве, контролирующем процесс следствия, двое других участников оперативного со­вещания знали только, что его зовут Александр Ива­нович. Вторым участником совещания был недавно назначенный на свою должность начальник подраз­деления, которому приказали произвести арест и доп­рос прибывшего из Сантильяны сотрудника внеструктурного подразделения внешней разведки, недавно ликвидированного приказом президента как не отве­чающего новому курсу международной политики. Он откровенно боялся таинственного Александра Ивано­вича и был готов выполнить любое его распоряжение. Он не собирался рисковать своей должностью, а мо­жет, и чем-нибудь большим, защищая замешанного черт знает в каких делах сотрудника уже не существу­ющего спецподразделения. Таким образом, обсуждение ситуации происходи­ло между Медведевым и третьим участником совеща­ния — психоаналитиком.

— Как видите, он не выходит из круга первона­чально обозначенных фактов, — сказал психоанали­тик. — В его рапортах и записи допроса есть призна­ки сознательно выставленных защитных блоков. Воз­можно, самым сильным блоком как раз является его зацикленность на диверсии на базе «Стюарт» и гибе­ли напарника. Эти события единственное, о чем он дает подробные и точные ответы. Пока я не могу сде­лать заключения, участвовал Гайдамак в махинациях с оружием или нет.

— Думаю, Ширяев не посвящал Гайдамака и Осоргина во все свои дела, — ответил Медведев. — Но он наверняка использовал их и достаточно хоро­шо платил за услуги. Если нам удастся установить, что у Гайдамака есть счет в иностранном банке, это будет неопровержимым доказательством того, что он участвовал в контрабанде оружия. Тогда можно бу­дет раскручивать его дальше, но это слишком дол­гий путь, а время не терпит. Я настаиваю на приме­нении чрезвычайных мер.

— Я должен предупредить, что психотропные пре­параты могут сделать из этого человека идиота, а его участие в преступлении еще ничем не подтверждает­ся, — сказал психоаналитик.

— Господи! О чем вы говорите? Речь идет о мо­шенничестве государственного масштаба, — энергич­но возразил начальник подразделения. — И вообще, защита прав человека не входит в наши задачи, мы должны найти деньги, украденные с государственных

счетов, а не разбираться, кто в чем виноват. А этот че­ловек — головорез, способный на все что угодно и привыкший убивать. Слава богу, что Россия больше не нуждается в услугах подобных типов.

— Я обязан выполнить приказ, — невозмутимо за­явил психоаналитик. — Я приступлю к исполнению, как только получу его в письменной форме за вашей подписью. 

Услышав щелчок замка в двери, Шуракен мгно­венно вернулся к реальности. Он сел и посмотрел на человека, вошедшего в камеру. Возникший на пороге молодой человек был не атлет и явно не из породы костоломов, на первый взгляд он не представлял опас­ности, но это ничего не значило.

— Идемте со мной, — пригласил он. Шуракен не спеша поднялся на ноги. Высокий,

мощный мужчина в камуфляже, на котором еще была пыль далекой страны, он сразу внушил, кто есть кто, этому задохлику в дешевом стандартном костюме, веч­ному пленнику железобетонных лабиринтов.

Ближайшая опасность для Шуракена таилась за дверным проемом. Там его могли ждать, чтобы, оше­ломив внезапным нападением, попытаться надеть на­ручники.

Шуракен проследил, как молодой человек пер­вым вышел из камеры. По понятным для опытного глаза движениям, по тому, как ляжет свет на спину серого пиджака, какая едва уловимая тень промель­кнет по нему, Шуракен мог определить, ждут его за дверью или нет. Похоже, там никого не было, но он шагнул через порог, готовый отразить внезапную ата­ку. Шуракен считал, что безвыходных положений не бывает. Задача максимум — уцелеть и добиться спра­ведливости. Задача минимум — до конца отстоять свое достоинство. В связи с этим Шуракен был го­тов жестоко пресечь любую попытку ограничить сво­боду его действий.

 За дверью его не ждали. Шуракен сбросил ненуж­ное напряжение с мускулов.

— Надеюсь, в программу нашей экскурсии входит посещение мест общего пользования? — небрежно по­интересовался он у молодого человека.

— Да, — ответил тот, — там есть туалет. «Там. Это где там?»

Отсутствие конвоя не означало доверия: Шуракен заметил, что коридоры оборудованы телекамерами, да и идти пришлось недалеко. Молодой человек набрал код на панели и открыл дверь. Он держался вежливо и вполне лояльно, Шуракен не чувствовал никакого волевого нажима с его стороны. Но в туалетную ком­нату они вошли вместе, и малую нужду Шуракену при­шлось справлять под его наблюдением.

Шуракен застегнул молнию на брюках, вымыл руки, умылся, пригладил мокрыми ладонями корот­кие светло-русые волосы. Движения спокойные, ни­какой нервозности и нарочитости, но кому надо, тот поймет, что сломать его не так просто.

— Ну пошли... сталкер, — усмехнулся Шуракен молодому человеку.

Они вышли из туалета, прошли по короткому ко­ридору мимо двух дверей с цифровыми замками. Мо­лодой человек остановился перед третьей и набрал код. Когда Шуракен вошел, он закрыл дверь за его спиной. Очевидно, здесь его роль сталкера, проводника на опасной территории, как назвал его Шура­кен, заканчивалась.

Психоаналитик повернулся от компьютера и с профессиональным любопытством посмотрел на Шуракена.

«Похоже, самый крутой аттракцион пока откла­дывается», — с облегчением подумал Шуракен, уви­дев стол и компьютер. 

— Садитесь, — пригласил психоаналитик, указав на кресло возле стола.

Шуракен сел.

— Обычно меня зовут Профессор, — непринуж­денно сказал психоаналитик.

— Хорошо. Пусть будет Профессор.

— Знаете, что это такое? — спросил Профессор, кивнув на аппаратуру на столе.

Шуракен посмотрел на компьютер, дополнитель­ные блоки, подключенные к процессору, манжет для измерения давления, эластичный пояс и два мини­атюрных датчика, тонкие черные провода от которых тянулись к дополнительным блокам.

— Полиграф, я так полагаю, — сказал Шуракен.

— Правильно полагаете. Вас беспокоит необходи­мость пройти проверку на полиграфе?

— Нет. Я имел дело с этой штуковиной во время обучения. Это не больно.

— Ваше спокойствие должно убедить меня, что вам нечего скрывать? Можно вам не поверить?

— Можно. Это ваше личное дело.

— Раз вы уже имели дело с полиграфом, мне не надо объяснять, как себя следует вести?

-Нет.

— Тогда начнем. Снимите, пожалуйста, куртку. «Похоже, они не совсем идиоты, — подумал Шу-

ракен, снимая куртку. — Может быть, дело кончится проверкой на полиграфе?»

Тихо подошла женщина в белом халате и шапочке медсестры на гладко зачесанных, откровенно седых, без краски, волосах.

— Это Анна Львовна, — сказал Профессор. — Она будет нам помогать.

Анна Львовна взяла у Шуракена его оливково-пятнистую куртку из полотна с огнеупорной пропит­кой.

— Майку снять? — спросил он.

— Нет, не надо, — мягко ответила она, — садитесь. Шуракен сел. Анна Львовна опоясала его под

мышками эластичной лентой и застегнула ее на сере­дине груди. Затем она надела манжет для измерения давления, а датчики с помощью резиновых колец зак­репила на области пульса правой руки и указательном пальце левой. Руки у Анны Львовны были мягкие, теп­лые, их прикосновения успокаивали. Когда она, зас­тегивая эластичную ленту и манжет, наклонилась над ним, Шуракен почувствовал материнский запах не­молодой женщины, шедший от ее груди под халатом. С невольной нежностью он подумал, что эта медсест­ра — первая русская женщина, которую он видит по­чти за три года.