Страница 39 из 60
Некоторые из «умеренных» допускали, однако, и полигамические (полиандрические) семьи. Например, заведующая Женотделом ЦК партии П. Виноградская критиковала «моральную заповедь» члена ЦКК В. Сорина «не живи с тремя женами» за обывательский подход, подчеркивая правомерность такой семейной организации коммуниста, если она не противоречит социально-экономическим интересам государства[418]. Тем не менее за пределами семьи сексуальная активность не поощрялась, да и в браке ограничивалась прежде всего целями деторождения. Эта репрессивная сущность «умеренного» инструментализма ярко проявилась в пропаганде воздержания до брака, кампании по борьбе с онанизмом во второй половине 1920-х годов, противоречивом подходе к применению контрацептивов и аборту.
В качестве надежного способа сохранения крепкого здоровья и поддержания общественной активности «умеренные» рекомендовали советской молодежи половое воздержание до вступления в брак, то есть до 20–25 лет. Наиболее примитивные из авторов опирались на «законы» физиологической гидравлики, сформулированные на основе экспериментов по омоложению: например, костромской пропагандист М. В. Щекин вывел «закон обратной пропорции половых желез» и предлагал практиковать хирургические операции по перевязке семенных канатиков даже молодым людям (для активизации психической деятельности)[419]. Специалисты же подчеркивали значение моральных стимулов, гигиенических соображений (опасность венерических заболеваний), общественного контроля. Важнейшее место уделяли также половому воспитанию и просвещению детей и подростков (от школ до специальных консультаций), печатной пропаганде. Любопытно, что последняя была насыщена пугающими и натуралистическими описаниями течения венерических болезней, подпольных абортов[420]. Отдельные авторы рассказывали ужасные истории об атрофии половых органов у чрезмерно сексуально «активных»[421].
Онанизм — «противоестественный половой акт, не могущий иметь своим последствием рождения здорового потомства» и бесполезный «для общества и государства»[422] — рассматривался в качестве «опасного врага» советской общественности, борьба с которым «должна быть взята на себя всем взрослым и сознательным населением»[423]. Соглашаясь с гипотезой о массовом распространении мастурбации, «умеренные» тем не менее надеялись устранить ее из повседневной жизни и добиться «абсолютного воздержания». Примечательно в этой связи, что практикующий онанизм подросток уже не относился социологами к «целомудренным»[424].
О контрацепции в массовой литературе писали сравнительно мало. Ряд авторов, вроде уже упоминавшейся П. Виноградской, связывали контрацептивы с буржуазным разложением[425]. Большинство все же предпочитало контрацепцию аборту, реалистично полагая неустранимым стремление людей к ограничению рождаемости, но наилучшим выходом считая воздержание. Причиной этому было стремление «умеренных» к «тейлоризации» секса на «гидравлической основе».
Особняком стоит вопрос о сексуальных девиациях, тем более сложный в контексте отнесения к ним (девиациям) онанизма[426]. Многие профессионалы восприняли взгляды сексопатологов рубежа веков или Фрейда на «перверсии», как болезни или последствия «вытеснения» (первых было большинство). Однако отнюдь не единицы исходили и из точки зрения Бехтерева: девиации — результат «дурных привычек, подражания и полового перенасыщения и излишеств»[427]. Однако все разделяли мнение о недопустимости уголовного преследования девиаций. Другое дело — общественный контроль. Девиантное поведение не поощрялось — поэтому рассматривался вопрос о преимуществах мастурбации для «отклоняющихся» — как «меньшего зла» для общества[428].
Главным средством тренировки сексуального тела «умеренные» считали половое воспитание и просвещение юношества. Педологи 1920-х — начала 1930-х годов различали первое («половое воспитание») как комплексный повседневный процесс направляемой социализации личности до достижения ею половой и гражданской зрелости и второе («половое просвещение») как преподавание сексологических (в современной терминологии) знаний. Приоритет отдавался, конечно, воспитанию. Ребенок с раннего детства должен был находиться под строгим контролем родителей, педагогов и коллектива товарищей. Разработали и шкалу соответствующих мер воздействия на детей: от скрытой коррекции до изоляции в особенно «трудных» случаях[429].
«Умеренные» видели сексуальное тело контролируемым обществом, оставляя за последним право самостоятельно определить направление эволюции сексуальных практик, с учетом «рекомендаций» государства и науки: «Сам народ создаст эти новые формы, а правители-обществоведы, вообще представители разных наук: социологи, гигиенисты и т. д. — должны руководить этим творчеством народа, который мало знаком с наукой, знаниями, необходимыми для умения заглянуть далеко вперед»[430]. Троцкий, например, подчеркивал исключительную важность коммунистического экспериментирования для выработки образцов нового полового и семейного быта[431]. В результате появится новое сексуальное тело, дисциплинированное и «сознательное».
Не напоминают ли формы реализации микровласти в таком обществе их аналоги в гражданском обществе Запада?
Исходя из открытий русской физиологической школы Павлова-Бехтерева и поверхностно используя некоторые концепции психоанализа («сублимация»), это немногочисленное, но воинственное течение инструменталистского дискурса отрицало даже самый «инстинкт размножения»: «…существует лишь физиологическое стремление к разгрузке организма от полового содержимого» (А. Б. Залкинд)[432]. Формы сексуальной самореализации представали в этой схеме как простая цепь условных рефлексов. Отсюда и задача «нормирования» сексуальности, чрезмерно «распухшей» при капитализме в целях отвлечения масс от дела социальной революции. В результате лидером «общественников» А. Б. Залкиндом были разработаны скандально известные двенадцать заповедей половой жизни «новой советской общественности» (в рамках его «классовой гигиены»)[433]. Сквозь эту призму мы можем рассмотреть чудище «наилучшим образом организованного и наиболее революционно-целесообразно используемого» сексуального тела. Половой вопрос здесь — прежде всего вопрос классовый: «Пролетариат в стадии социального накопления является бережливым, скупым классом, и не в его интересах давать творческой энергии просачиваться в половые щели»[434]. Центральное понятие «сексологии» Залкинда — «сублимация», понимаемая как выработка новых условий рефлексов (Арон Борисович предупреждает, однако, против «сублимационной сверхлевизны», т. е. кастрации), а главный «сублимирующий фактор» — «советская общественность»[435]. В своих планах кардинальной реорганизации половой жизни Залкинд возлагал особые надежды на революционную молодежь (подобно Л. Д. Троцкому в вопросе о внутрипартийной демократии)[436]. Сексуальное тело революционной эпохи казалось ему телом аскета, так что он не избегал сопоставлений с сексуальным пуританизмом ранних буржуазных революций[437]. По Залкинду, сексуальная практика должна быть чрезвычайно «экономной» даже в семье, не говоря об «абсолютном» воздержании до брака и совершенном отсутствии внебрачных половых связей. Половой подбор в идеале осуществляется по классовым принципам, поскольку организм «таков, какова среда, своими влияниями целиком определяющая его развитие»[438]. Кроме того, будучи участником, а потом и лидером советского педологического движения, Залкинд уделял большое внимание «сублимации» в половом воспитании детей[439].
418
Виноградская П. Указ. соч. С. 106–107.
419
Щекин М. В. Социальное значение полового вопроса. Кострома, 1924. С. 32–40.
420
См., например: Брук Г. Я. К здоровой половой жизни. М.; Л.: ГИЗ, 1930. С. 52; Глезер М. А. Половая жизнь. Харьков: Научная мысль, 1928. С. 44–45; Щукин Н. Мужчина и женщина в половой жизни. М.; Л.: Госиздат, 1928. 2-е изд. С. 32–49, 52–55 и мн. др.
421
Демидович, врач. Половая жизнь и здоровье студенчества // Красная молодежь. 1927/1928. № 8. С. 40–41.
422
Никулин С. В. Онанизм, его причины и борьба с ним // Половой вопрос. С. 169.
423
Там же. С. 174.
424
Это отличало и врачей. Например, у доктора Михайлова читаем: «Наше юношество уже с ранних школьных лет, а часто и раньше, особенно же учащиеся в средней школе, столь часто подвержены так называемому „тайному детскому пороку“, что число девственных юношей и девочек представляется крайне незначительным» (Михайлов. Борьба с онанизмом в семье и школе. Л., 1925. 2-е изд. С. 5).
425
Виноградская П. Указ. соч. С. 113–114. См. также: Ступовенков А. Гигиена половой жизни // Половой вопрос. С. 117.
426
Бруханский Н. П. Материалы по сексуальной психологии. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1927; Голомб Д. Половая жизнь нормальная и ненормальная. [Б.м.]: Светоч, 1926. С. 18–26; Ковалев К. Н., Иорданский Н. Н. Биосоциальная природа половой жизни человека. Хрестоматия. Ч. 1. Биологические факторы половой жизни человека. М.: Прометей, 1930. С. 9, 93–96; Ласс Д. И. Указ. соч. С. 167; Томилин С. А. Проблема пола. Харьков: Научная мысль, 1926. С. 19, 27; Флоринский А. В. Онанизм. [М.]: Космос, 1927, и мн. др.
427
Глезер М. А. Половая жизнь. С. 32.
428
Флоринский А. В. Указ. соч. С. 61–62.
429
Залкинд А. Б. Половое воспитание. М.: Работник просвещения, 1928; Ковалев К. Н., Иорданский Н. Н. Указ. соч. Ч. 2. Социально-педагогические факторы половой жизни человека. М.: Прометей, 1930. С. 93.
430
Ступовенков А. Гигиена половой жизни. С. 93.
431
Троцкий Л. Д. Вопросы быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи. М.: Госиздат, 1925. С. 165–166.
432
Залкинд А. Б. Половой фетишизм. К пересмотру полового вопроса. М.: Всероссийский пролеткульт, 1925. С. 9.
433
Залкинд А. Б. Половой вопрос в условиях советской общественности. Л., 1926. С. 47–58.
434
Залкинд А. Б. Половой фетишизм. С. 44.
435
Залкинд А. Б. Половой вопрос… С. 92, 99.
436
Там же. С. 65.
437
Залкинд А. Б. Половой вопрос… С. 119.
438
Там же. С. 55–57; Залкинд А. Б. Половой фетишизм. С. 21.
439
Залкинд А. Б. Половой вопрос… С. 92–102; Ковалев К. Н., Иорданский Н. Н. Указ. соч. Ч. 1. С. 26–29. Ч. 2. С. 170–174.