Страница 8 из 9
На самом деле, ему надо бы найти время, чтобы сделать еще ключи. Хотя они и не были ему нужны, и уже очень давно ему хотелось бы, чтобы они были у кого-то еще — иметь свободный доступ к его дому, потому что он хотел, чтобы они приходили в любое время. С момента Этты, полвека назад, никого больше не было.
Магнус искоса смотрел на Алека, пока они поднимались по шаткой лестнице. Алек поймал его взгляд, и его дыхание ускорилось, голубые глаза ярко засияли. Алек закусил губу, и Магнус остановился.
Это было лишь временное колебание. Но потом Алек протянул руку и крепко схватил его чуть выше локтя.
— Магнус, — низким голосом проговорил он.
Магнус осознал, что сейчас точно так же хватает его за руку, как это делал он во вторник — в день первого поцелуя Алека.
У Магнуса перехватило дыхание.
По-видимому, Алеку было достаточно этого подтверждения. Он наклонился, в темноте лестницы, в тишине этого мгновения выражение его лица было открытым и страстным. Губы Алека встретились с губами Магнуса, мягкие и нежные. Теперь отдышаться было невозможно, да и это больше не являлось приоритетом.
Магнус закрыл глаза, и у него перед глазами возникли непрошенные образы: Алек пытается не засмеяться в метро; удивленное выражение лица Алека при вкусе новой еды; радость Алека, что его не бросили; Алек сидит на полу с оборотнем и говорит ей, что она не может пойти против своей природы. Магнус испугался при мысли, что чуть не оставил Алека еще до окончания вечера. Теперь же это было последнее, что он хотел сделать сейчас. Он притянул Алека за шлевки на его джинсах, чтобы между их телами не осталось расстояния, и поймал губами его крошечный вздох.
Поцелуй разгорался, и за закрытыми глазами он видел только золотые вспышки, ощущал только губы Алека, его сильные нежные руки, которые удерживали оборотня и старались не ранить ее. Алек прижал его к перилам так, что прогнившее дерево заскрипело, но Магнус даже не обратил внимания — Алек здесь, Алек сейчас, вкус Алека на его губах, его руки оттягивают в сторону ткань его собственной поношенной футболки, чтобы добраться под ней до обнаженной кожи Алека.
Им потребовалось ошеломляюще много времени, чтобы вспомнить, что у Магнуса есть квартира, и броситься наверх, не отлепляясь друг от друга. Даже не взглянув, Магнус распахнул дверь — она так сильно ударилась о стену, что ему пришлось приоткрыть один глаз и проверить, не разнес ли он ее случайно.
Алек осторожно и ласково покрывал поцелуями шею Магнуса, начав с уха и закончив впадиной у основания горла. Дверь в порядке. И все остальное тоже.
Магнус потянул Алека за собой на диван, тот безвольно обрушился на него сверху. Магнус приник губами к его шее. Он ощущал на губах пот, мыло, кожу, которую слегка прикусил, надеясь и желая оставить на ней след. Алек хрипло простонал и начал действовать. Ладони Магнуса скользнули под смятую футболку Алека, изучая форму его тела. Он провел пальцами по округлости его плеч, вниз по длинному изгибу подтянутой спины, чувствуя шрамы его профессии и дикость его поцелуев. Алек стыдливо расстегнул пуговицы на жилете Магнуса, раскрыв обнаженную кожу и скользнув внутрь, чтобы коснуться его груди, живота, и Магнус почувствовал, как прохладный шелк сменился теплыми руками, пытливыми и ласкающими. Он чувствовал на своей коже дрожащие пальцы Алека.
Магнус протянул руку и прижал ладонь к щеке Алека, его загорелые пальцы без колец контрастировали с его бледной, как лунный свет, кожей: Алек повернул лицо к изгибу ладони Магнуса и поцеловал ее, и сердце мага разбилось.
— Александр, — прошептал он, желая сказать больше, чем просто «Алек», назвать его по имени, длиннее и отличающимся от имени, которым называют его все остальные, именем с его весом и ценностью. Он прошептал имя, будто давал обещание, что не будет торопиться. — Может, нам стоит немного подождать?
Он слегка оттолкнул Алека, но тот понял намек. Он воспринял все более серьезно, чем имел в виду Магнус. Он слез с дивана и отошел от него.
— Я сделал что-то не так? — спросил Алек, у него дрожал голос.
— Нет, — ответил Магнус. — Это далеко не так.
— Ты прогоняешь меня домой?
Магнус поднял руки.
— Я не заинтересован в том, чтобы говорить, что тебе делать, Александр. Я не хочу уговаривать тебя что-то делать или убеждать этого не делать. Я лишь говорю, что, может, ты хочешь остановиться на мгновение и подумать. А потом ты можешь решить — все, что захочешь решить.
Алек выглядел расстроенным. Магнус мог посочувствовать.
А потом он обеими руками провел по волосам — благодаря Магнусу, это была уже катастрофа, и больше крушения не могло быть, оно уже достигло максимального краха – и стал расхаживать по полу. Он думал, Магнус видел, и задавался вопросом, о чем же он думал: о Джейсе, Магнусе, своей семье или своем долге, как быть добрым к себе.
Дойдя до дверного проема, он перестал расхаживать.
— Наверно, я пойду домой, — наконец, произнес Алек.
— Наверно, — с огромным сожалением сказал Магнус.
— Я не хочу, — проговорил Алек.
— Я тоже не хочу, — сказал Магнус. — Но если ты не…
Алек быстро кивнул.
— Тогда до свидания, — сказал он и наклонился для быстрого поцелуя. По крайней мере, Магнус ожидал, что тот должен быть быстрым. Он не совсем понимал, что произошло после этого, но вот каким-то образом его уже обнимал Алек, а они оба оказались на полу. Алек ловил ртом воздух и цеплялся за него, кто-то ухватился за чью-то пряжку на ремне. Алек целовал Магнуса так сильно, что ощущалась кровь, и Магнус проговорил: «О, Боже», а потом…
А потом Алек снова оказался на ногах и держался за дверной косяк, словно воздух стал потоком, который может отнести его к Магнусу, если он за что-нибудь не ухватится. Казалось, он с чем-то боролся, и Магнус гадал, попросит ли он остаться после всего или скажет, что весь этот вечер был ошибкой. Магнус чувствовал больше страха и предвкушения, чем был в состоянии сыграть, и осознал, что так быстро все это обрело большее значение, чем должно было.
В напряжении он ждал, когда Алек заговорил:
— Мы увидимся снова?
Слова вырывались в спешке, застенчивые, нетерпеливые и совершенно неуверенные в том, что ответит Магнус, а тот ощутил стремительный прилив адреналина и возбуждения от начала нового приключения.
— Да, — все еще лежа на полу, ответил Магнус. — Мне бы хотелось.
— Э-э, — произнес Алек, — значит… в следующую пятницу вечером?
— Ну…
Алек тут же забеспокоился, будто полагал, что Магнус возьмет свои слова обратно и скажет, что передумал. Он был красивым, полным надежды и сомневающимся — сердцеед, носящий свое сердце у себя на рукаве. Магнус осознал, что ему хочется показать свою руку, рискнуть и показаться уязвимым. Он узнал и принял это странное новое чувство: он предпочтет самому чувствовать боль, чем ранить Алека.
— В пятницу вечером будет отлично, — сказал Магнус, и Алек расплылся в своей выдающейся, освещающей весь мир улыбке и попятился из квартиры, не сводя глаз с Магнуса. Так он шел до самой лестницы. Раздался крик, но Магнус уже встал и закрыл дверь, чтобы не видеть, как Алек упал с лестницы, как будто такое человек должен делать без свидетелей.
Он облокотился на подоконник и смотрел, как из входной двери его дома вылетел Алек, высокий, бледный, с взъерошенными волосами, и, фальшиво насвистывая, направился прочь по Гринпойнт-авеню. Магнус осознал, что надеется.
Его уже столько раз учили, что надежда — это глупость, но он не мог удержаться, как неосторожный ребенок, подходящий близко к огню и упорно отказывающийся учиться на собственном опыте. Может, на этот раз все по-другому — может, эта любовь другая. Ощущения были другими; конечно, это что-то значило. Может, наступающий год станет хорошим годом для них обоих. Может, на этот раз все получится так, как хочется Магнусу.
Может, Александр Лайтвуд не разобьет ему сердце.
Notes
[
←1
]
Ифрит — сверхъестественное существо в арабской и мусульманской культуре. Часто упоминается в «Тысяче и одной ночи».