Лесной царь

Красива ведьма лесная, залюбуешься. Такую нежную да маленькую на руках носить хочется, к груди покрепче прижимая. Знал это охотник, и поэтому не сомневался – прибежит монстр за своим сокровищем. А ему же только ждать оставалось и удачной охоты себе желать. Коли свезет, получит он к исходу следующего дня и шкуру роскошную, и девку пригожую.

Часы тянулись медленно. Но вот за окошком лес ночной оживать начал. Птицы трели в ветвях выводят, солнышко край небесный вызолотило. Ждет охотник, на стуле вольно устроился, ногу за ногу закинул. На краюшке лавки девица спит, от шороха каждого вздрагивая. Наплакалась, умаялась за ночь. Волосы растрепанные до пола волной свесились, дыхание как в жару, прерывистое.

Дверь, изнутри на брус заложенная скрипнула, а потом отворилась сама по себе, хлопнув громко. Вскочил охотник арбалет свой поудобнее перехватывая. Проснулась Милада и на лавке села, глядит на пустые сени во все глаза.

- Ну что чудовище дикое, сдавайся без боя, не то хуже ведьме твоей будет, - выкрикнул охотник в пустоту. - А коли сдашься, отпущу её.

Одним прыжком черный волк на крыльцо вскочил, да так и замер там, не двигаясь. Стоит в комнате охотник и из арбалета прямо в душу его целит; в девушку, пугливо на лавке замершую.

- Сдаюсь, – пророкотал хриплый не человеческий голос. – Клянись, что вреда ей не причинишь!

- Клянусь, не причиню, - с ухмылкой ответил мужчина. – Давай, надевай.

С этими словами охотник кинул на пол серебряный ошейник. Сразу видно, что не простой, синим огнем между звеньями горит, словно кто в него звезды холодные вправил.

Тяжело вздохнул зверь, по-человечески. Поднял на знахарку взгляд свой изумрудный, а она только плачет и головой качает. Не надо, мол, не верь обещаниям подлым, беги в лес обратно, а сама дрожит как на осеннем ветру.

Наклонил волк голову, а ошейник зачарованный как живой подпрыгнул, и цепью толстой шею могучую обвил, давит, душит, танцует, звеньями звеня.

Упал зверь могучий, как щенок подраненный лапами сучит, а охотник только скалится. Повесил арбалет ненужный уже, меч острый обнажил, и не спеша к жертве своей подошел.

- А ты и не страшный совсем, жалкий, - тихо промолвил он, рукоять поудобнее перехватывая. – А девку твою и вправду убивать не буду, на цепь посажу и за собой по трактам таскать стану.

Дернулся волк, силясь встать, да ничего у него не вышло, только слезы совсем человеческие по черной морде мохнатой потекли.

Выкатилось из-за леса красное солнышко. Осветило лезвие заговоренное, волка у ног в сапогах подкованных распростертого, крылечко гнилое да перекошенное. Что солнцу до бед людских и до горестей. Сколько боли и смертей оно видало, сколько счастья да радости. Отсмеялся охотник, руку для удара занес, только так с мечом поднятым и упал навзничь.

Погасла цепь колдовская, бессильно соскользнула со шкуры гладкой. Выбрался волк из под тяжелого тела. Поднялся, на нетвердых лапах в дом зашел.

Сидит краса его у лавки, арбалет, давным-давно Локком забытый, бледными пальцами сжимает. Встряхнулся волк, и шкура с него как вода стекла.

Пред Миладой на коленях стоит мужчина статный, глазами лучистыми смарагдовыми на неё смотрит.

- Люба ты мне красавица, замуж за оборванца лесного пойдешь? – Спрашивает, а сам в глаза от слез покрасневшие заглядывает.

- Пойду, только назовись хоть! – Улыбнулась девушка сквозь слезы, отбросила арбалет и обняла суженного своего, на груди его разрыдавшись.

- Веснором раньше звался, а теперь и не знаю как, – ответил мужчина, успокаивающе поглаживая травницу по голове. – Не плачь Миладушка, никому я тебя теперь не отдам.

Без кольца да без венца нет хорошего конца

Жарко солнце пригрело, поёт в молодой траве жаворонок. Было половодье, да схлынуло. Приосанился лес, разрумянился, жизнью и силой свежей налился.

Прилетела птичка малая неприметная, на крылечко села, посидела и на болт каленый, из спины торчащий, спорхнула. Поднялся Веснор с колен, взял Миладу на руки да на лавку положил.

- Отдыхай, мой свет, отлучусь я, оглянуться не успеешь, как назад ворочусь. – Сказал так и дверь за собой притворил.

Вскочила Милада с лавки, а усталости, как и не бывало. Достала из запасов своих скудных, что съестного есть, печь растопила и тесто поставила. Воротится милый, а она его хлебом-солью встретит.

Надела травница нарядное самое платье, что у неё было, и по хозяйству закрутилась. Не успело тесто подойти, как сызнова дверь открылась. Вернулся Веснор с мешком потрепанным в руках, в рубаху расшитую одетый, в штаны щегольские.

- Чую-чую, пирогами запахнет скоро, не проведешь меня, девица, давай пироги, а то саму съем! – Сказал, а сам улыбается.

- Не ешь меня, лесной Царь, вот лучше яблочка сухого погрызи. – Звонко рассмеявшись, ответила Милада.

Делать нечего. Положил мужчина мешок на лавку, а сам пирогов ждать устроился. Смотрит на знахарку и налюбоваться не может, какая она ладная и расторопная.

И Милада то и дело на суженого своего взгляд мельком бросает, улыбается, в счастье своё не верит.

Просидели они вместе до вечера, все беседы разные вели. Многое Веснор знает и про травы целебные и про легенды древние. Легко с ним девушке и интересно. Решили на две головы поутру к другому селу или городу идти, да отсюда подальше. Чтобы слава дурная Миладе жизнь не травила, чтобы иных охотников со следа сбить.

Сказано-сделано, собрали на утро пожитки нехитрые. Поклонилась Милада дому родному, и тронулись они в путь по дорогам разухабистым.

Лес для черного волка десятилетия домом был, а теперь дом его с любимой рядом. Долго ему учиться человеком быть, злобу, силу и кровожадность свою в узде держать, не по облику человеком, а по душе, по мыслям и делам. Но, когда любовь сильна, никакие преграды ей не страшны.

Будет он детям своим рассказывать легенды древние о воинах, за жестокость свою в волков превращенных, будет их добрыми да честными растить себе на радость, жене на восторг.

Расскажет, что сострадание, верность, любовь и самопожертвование любого зла и несправедливости всегда сильнее. Что любой грех искупить можно, но дорогим искупление это будет. И сотни лет на него иногда мало.

Но то не скоро еще случится. А пока весна по владениям своим гордо шествует, новой жизнью и теплом всех щедро одаривая, будет Веснор дом вблизи городка небольшого ладить и хозяйство поднимать. Милада зельями и мазями приторговывать в городе том станет, да так удачно, что впору лавку открывать.

Хорошо дом в шесть рук возводить. Знатный из Локка плотник, Веснору силушки не занимать а Юша-малой, Локков сын, всегда молоток подать готов.

Придет лето, и отправятся девицы травы в лес собирать. В руках новые корзины плетеные, мальчишка озорной впереди всех побежит, а между деревьями нет-нет да мелькнет силуэт звериный.

Не добраться до добычи охотникам, жадным до счастья волчьего. Всегда будет лесной царь свое сокровище охранять!