Дозорный

Фенвик кивнула:

— Все верно.

— Но вы послали на смерть по меньшей мере дюжину солдат и гражданских лиц. На смерть по большей части ужасную. Вы действительно думаете, что стоило платить такую цену?

— Думаю, при том, что мы уже знаем друг о друге, я могу вам кое-что рассказать. Человек, которого прикрывал Дозорный, это не просто крот, а Крот, с большой буквы. Главнейший источник разведывательных данных. Это человек с самого верха, Темпл, человек, известный во всем мире. И он работает на британскую разведку.

— Вы имеете в виду?.. — перед мысленным взором Алекса возник государственный муж, которого он тысячи раз видел по телевизору.

— Да, — подтвердила Фенвик. — Я не вправе прямо назвать вам его имя, и все-таки — да. Это наш человек.

Она смотрела на Алекса, мрачно уставившегося в окно.

— Теперь вы хотя бы начинаете понимать масштабы сражения, Темпл? Забудьте о жертвах — жертвы бывают всегда. Неизменно возникает что-то вроде мальчика, оставленного привязанным к дереву в джунглях Сьерра-Леоне. Попытайтесь увидеть картину в целом.

Алекс закрыл глаза.

— Поймите, — продолжала Фенвик, — имея рычаг воздействия на политику ИРА, мы спасли сотни, возможно, тысячи...

— Не могу, — ровным тоном произнес Алекс.

— Чего не можете?

— Не могу забыть о жертвах. Не могу забыть о Вине и Бледсо, о женщинах и детях, разорванных в клочья в супермаркетах. О мальчике, привязанном к дереву. Человеческий уровень — тот, на котором все это происходит, — единственный реальный для меня. Все остальное просто херня.

— Если вы действительно так думаете, вас вряд ли ожидает успешная карьера.

— Вот тут вы наверняка правы, — сказал, вставая, Алекс. — Вы ведь были любовницами, верно?

Фенвик ничего не ответила.

— Я все поддразнивал ее. Кто тот везучий малый, повторял я, рядом с которым вы просыпаетесь?

Фенвик сидела недвижно, словно высеченная из камня.

— А теперь она мертва, — продолжал Алекс. — Я видел, как она захлебывается собственной кровью, и последнее, что она произнесла перед смертью, было ваше имя. И вы все еще считаете, что дело того стоило...

Уже у двери он обернулся, чтобы взглянуть на неподвижную фигуру Фенвик.

— Счастливой вам жизни, Фенвик. Я мог бы пожелать вам убраться в ад, но, по моим понятиям, вы, скорее всего, уже там.

Спустившись по парадной лестнице клуба, Алекс остановился, вытащил телефон и начал перебирать хранящиеся в его памяти номера. Немного помедлив, набрал один из них.

— Да?

— Это Алекс.

Последовало долгое молчание.

— Софи?

— Да, — тихо сказала она. — Я все еще здесь.

ЭПИЛОГ

Когда «ягуар» вырулил на Пиккадилли, Анджела Фенвик повернулась к девушке из рекламного отдела издательства «Харпер-Коллинз» — получить последнее подтверждение того, что выглядит она вполне презентабельно.

И получила подтверждающую это улыбку.

Вчерашний ужин в клубе прошел хорошо, думала Анджела, но ведь и не каждый день высокопоставленные сотрудники МИ-5 радуют публику своими мемуарами. Далеко не маленький счет за ужин издатели оплатили безропотно. «Мы можем продать ваши мемуары только один раз, Анджела, — говорили они ей. — Так давайте постараемся, чтобы все было на уровне». И постарались.

Естественно, ни о каких действительно секретных вещах она рассказывать не стала, это шло бы вразрез с ее принципами. Но при всем при том мемуары содержали немало живописных, эффектных и трогательных деталей.

Вскоре после того, как на Даунинг-стрит стали известны факты, касающиеся гибели четырех сотрудников Службы, Анджеле предложили завершить карьеру. Подавайте в отставку, сказали ей. Уходите сейчас, с почетом, с полной пенсией. Лучше прыгнуть самой, не дожидаясь, когда вас подтолкнут.

Она и прыгнула. И принялась приводить в порядок записи, которые вела многие годы. Так на свет появилась книга под названием «Не самая заурядная карьера».

Аннабел, девушка-рекламщица, была с ней особенно мила, и в ходе подготовки издания они сблизились. Конечно, целиком заполнить оставленную Доун мучительную пустоту Аннабел не смогла — со дня смерти Доун прошло полтора года, а Анджела все еще каждый день вспоминала ее, — однако заняла в сердце Анджелы достаточно места, чтобы та с нетерпением предвкушала скорое рекламное турне и ночи вдвоем в больших провинциальных отелях.

Турне должно было начаться завтра, а сегодня Анджеле предстояло подписывать книги в магазине «Уотерстоун» на Пиккадилли. Событие это было основательно разрекламировано, и, согласно Аннабел, заблаговременно позвонившей в магазин, у его дверей уже собралась изрядная толпа.

Водитель остановил машину и торопливо обогнул капот, чтобы открыть заднюю дверцу. Вылезая, Анджела заметила пристроившегося у главного входа в магазин бродягу в покрытой сальными пятнами ветровке. Когда она проходила мимо, бродяга — заросший щетиной, с диковатыми глазами — поднял в знак иронического приветствия банку с пивом.

В магазине Анджелу провели в служебное помещение, где она обменялась рукопожатиями с менеджером торгового зала и Дэйвом Холландом, бывшим офицером военной полиции, отвечавшим после отставки Анджелы за ее безопасность.

— Вид у ваших поклонников достаточно смирный, — сказал Холланд, только что завершивший обход торгового зала. — Если вы довольны, доволен и я.

— Хорошо, Дэйв, приступим, — сказала Анджела.

Стол для нее поставили в центре зала, лицом к выходу на Джермин-стрит. С одного его конца стояла тележка, наполненная экземплярами «Не самой заурядной карьеры», с другого переминался десяток фотографов. Главным событием, которое им предстояло зафиксировать, был обмен рукопожатиями с Джуди Денч, игравшей «М» в фильмах о Джеймсе Бонде — на экраны вскоре должна была выйти новая серия. И хотя прототипом «М» была директор ненавистной «Шестерки», Анджеле пришлось признать, что отождествление со столь яркой фигурой шоу-бизнеса будет для нее лестным.

Женщины поздоровались и долго трясли друг другу руки перед фотокамерами. Анджела преподнесла актрисе экземпляр «Не самой заурядной карьеры» и сказала, что всегда была большой поклонницей Джеймса Бонда. Когда Джуди Денч удалилась, Анджела уселась за стол и начала подписывать книги.

Скоро она втянулась в эту процедуру. Улыбнись, спроси имя, подпиши, верни книгу... Улыбнись, спроси имя, подпиши, верни книгу...

Внимание публики доставляло Анджеле удовольствие. Здесь были старой закалки люди в галстуках Королевской артиллерии, журналисты из тех, кому повсюду мерещатся шпионы, неопрятные сторонники теории заговоров, феминистки из научных кругов и множество других привычных лондонских типов. Под бдительным взглядом стоявшего рядом со столом Дэйва Холланда они, один за другим, подходили к Анджеле со своими экземплярами ее книги. Фотографы, за исключением одного, свободного художника, уже разошлись.

— Ваше имя? — механически спросила Анджела.

В очереди за спиной дебелой дамы она приметила заросшую физиономию бродяги, которого видела у входа. К удивлению Анджелы, он держал в руках ее книгу. Губы дебелой дамы беззвучно зашевелились.

— Простите? — переспросила Анджела. — Я не вполне...

Дама повторила свое имя, Анджела начала подписывать книгу и вдруг остановилась. Откуда, черт возьми, ей знакомо его лицо? Физиономия обветренная, одежда в грязи, однако были времена, она в этом уверена, когда бродяга кое-что из себя представлял.

Дама отошла, бродяга вручил Анджеле свой экземпляр. Он улыбался, от него несло пивом и улицей, и было в его улыбке что-то и задушевное, и выжидательное одновременно.

Я что, должна его знать?

— Ваше имя? — наконец спросила она.

— А вы не помните? — негромко произнес бродяга. — Анджела, я разочарован! Я же Джо, Джо Миан.

Бездумно, еще не ощутив ужаса, она начала раскрывать книгу на титульном листе. Но оказалось, что пальцы не слушаются Анджелу. Их словно сковало морозом. Как и все ее тело.