Защита

- Наверное, не знаю... Как у тебя настроение? Защищаетесь?

У Александра вдруг пропало всякое удивление, и он спокойно, как при обыкновением телефонном разговоре с хорошо знакомым человеком, сказал:

- Начали потихоньку...

- Мы тоже начали. И в голове сейчас всякие бунтарские мысли бродят. Бакланский узнает - с ума от злости сойдет.

- У меня тоже всякие дикие мысли в голове... Постой, так значиот, и у вас есть Бакланский? - спрос Григорьев.

- Есть.

- А откуда ты говоришь? И нельзя ли нам встретиться? Интересно, все-таки. Такое странное совпадение.

Я говорю из приемной института. - И он назвал институт.

- В Марграде?

- Конечно, в Марграде.

Вот так. Он звонил из Марграда, из того же института, что и Григорьев, из той же приемной, по тому же самому телефону. В таком случае Григорьев мог разговаривать только сам с собой.

- Ну и что ты намерен делать? - спросил тот Григорьев.

Александр промолчал.

- Все ждешь письма?

- Жду, жду! - выкрикнул Александр и бросил трубку на рычаг.

Ему было плохо, ему нужно было письмо. Оно должно прийти на почтамт. Пусть на листке будет хоть одно слово "Нет!", но ответ должен быть. И как это ни нелепо было, он вдруг понял, что в командировку поехал только из-за нее...

В коридоре, когда он вышел из приемной, все еще разгуливала комиссия. Да и сотрудники лабораторий тут же курили. Словом, было оживленно, как на Главном проспекте. Навстречу попался Бакланский, уже о чем-то разговаривающий с председателем комиссии.

- Ну что ж, пора заканчивать перекур, - сказал Анатолий Юльевич.Давайте, товарищи, продолжим работу.

Бакланский задержался и сказал:

- Александр, ты выбрось всякую ерунду из головы. Сейчас начнется самое главное.

- Я снова с ним разговаривал, - сказал Александр.- Можно с любого телефона. Попробуйте, интересно ведь.

- Черт бы вас набрал! - вдруг озлился Бакланский. - У одного блажь в голове, другой из буфета не может вылезти.

Тут и у Григорьева в душе что-то взорвалось:

- Тогда зачем вы меня с собой взяли? Чтобы я как попугай повторял все, что скажете вы?

- Успокойся, Александр. Люди же смотрят.

- Постараюсь, - буркнул тот.

Он отстал от шефа и задержался возле стенда, на котором висела фотография хорошенькой девочки - Гали Никоновой. Нет, она определенно действовала на Александра положительно - успокаивала, ободряла. Настроение у него сразу улучшилось, и он спокойно вошел в кабинет, где уже рассаживалась комиссия.

Бакланский сидел возле телефона, и вид, надо честно признать, был у него жалкий и растерянный. Он положил трубку на рычаг и посмотрел на номер телефона. Александр подумал, что шеф сейчас звонил по собственному номеру. Виктор Иванович отошел от телефонного столика и сел рядом с Григорьевым.

- Чертовщина какая-то! - сказал он.

Но Бакланского не так-то просто было выбить из колеи. Он уже снова был жизнерадостен, полон сил и энергии.

- Ты вот что, - сказал он Григорьеву, - ты в прениях не выступай.

- Почему же? - удивился Александр. В другой раз он бы только обрадовался этому. Но сейчас тон Бакланского ему не понравился. - Я тоже хочу высказать свои мысли.

- Кому они нужны?! Еще брякнешь что-нибудь.

- Значит, Виктор Иванович, началась паника? Или просто плохие предчувствия?

- Конечно, - сказал Бакланский, - в нашей работе есть определенные недостатки. А где их нет? Но все-таки тему мы должны защитить. Понял?

Александр, конечно, понял. На карту поставлена не только тема сама по себе, но и труд всего СКБ, его руководителей, инженеров, техников. Одно смущало Григорьева. Никогда ранее мысль о бесполезности или явной недоработке их темы ему и в голову не приходила...

Председатель комиссии предложил задавать вопросы. Вопросы, естественно, делились на три типа. О принципиальной стороне дела, о его схемном решении и об экспериментальных результатах. Первое относилось к Бакланскому, второе - к Григорьеву, а третье, по-видимому, опять к Бакланскому. Анатолию Данилову Виктор Иванович наверняка бы не разрешил отвечать на вопросы. Тот мог или не понять существа вопроса, или ответить по простоте своей чистосердечно и честно. Анатолий на этой защите был как бы некоторым дополнением к их экспериментальной установке.

На защите не принято отвечать на вопросы немедленно. Нет. Комиссия задавала вопросы, а исполнители пока только записывали их. Причем Бакланский записывал все, а Григорьев только то, что относилось к нему. Уже в самих вопросах была некоторая путаница, неразбериха. Это означало одно: мало кто из членов комиссии удосужился тщательно изучить отчет. Многие, конечно, пролистали его мельком, а некоторые - мало заинтересованные этой темой - не читали вовсе. Совместными усилиями они, конечно, дойдут до всего. Однако сколько до этого момента наслушаешься глупых и наивных вопросов! Но Бакланский был этому только рад. Вопросы позволяли ему отвечать изящно, с юмором, занимали время. А ведь всем известно, что любая комиссия всегда торопится.

Наконец все вопросы были заданы. Комиссия немного подустала, и все мирно пошли обедать.

7

Столовая располагалась на двух этажах. Григорьев потолкался на одном этаже столовой, потом спустился на другой. Есть не очень хотелось. Можно было зайти в буфет и выпить пива. Он так хотел было и сделать, но вдруг увидел ту хорошенькую, милую девушку - Галю Никонову. И тогда он подошел к ней и сказал:

- Галя, вы пропустите меня без очереди? Впереди себя.

Сначала она посмотрела на него удивленно и насмешливо, потом узнала:

- А я думала, вы обедаете только в ресторанах.

- Это только когда вы там, Галя.

- А я и была-то там впервые. Правда, Любаша? - обратилась она к подруге, в которой Александр узнал ее вчерашнюю спутницу. Любаша посмотрела на него с улыбкой и кивнула копной светло-желтых волос.

- Я сомневаюсь, что этот... - сказала она.

- Саша, - подсказал Александр.

- ...что этот Саша обратил вчера на нас внимание. Он был так поглощен своим шашлыком.

- Я тоже хочу есть, - сказал подошедший Данилов.

- Ну вот, еще один! - недовольно и громко сказал кто-то из стоящих в очереди.

Григорьев смутился и решил стать в конец очереди, но тут раздался добродушный голос Карина:

- Да что вы, ей-богу! Это же наши дорогие гости из Усть-Манска.

За стол они уселись вчетвером: Галя, Любаша, Анатолий и Александр. Незаметно разговор перекинулся на то, как приезжие устроились с жильем. Сначала Данилов рассказал о своей тетушке, потом Александр о том, что произошло в гостинице "Спутник". Он рассказал и о комнате, и о телефоне, и о своем разговоре с Сашкой, не вдаваясь, правда, в подробности. Тут с иронией вспомнили о телепатии. А Григорьев возьми да и предложи:

- Вот кончим обедать и пойдемте звонить. А потом каждый расскажет, что услышал. Хорошо?

Ему, конечно, не поверили, но согласились. Побродили по коридорам, нашли телефон в пустующей комнате. Первым вызвался звонить Данилов, а две девушки, то смеясь, то приглушая смех и глядя на Григорьева преувеличенно серьезно, ждали, как же он будет выкручиваться, ведь ничего не произойдет..

Но Александр был уверен в себе и глубокомысленно изрек: "Вот так!", когда телефон сработал, а глаза Данилова полезли из орбит.

- К-кто гов-ворит? - растерянно спросил Анатолий.

- Так это не шутка? - удивилась Галя.

- Будет ваша очередь, - сказал Григорьев, - узнаете.

Данилов сначала заикался, потом перестал, а в конце заговорил бодро и даже рассмеялся.

- Ну что? - спросил Григорьев, когда тот повесил трубку.

- Это, конечно, розыгрыш, но только я не знаю, так ты это устроил.

- Я ничего не устраивал.

- Да что же вам сказали? - нетерпеливо спросила Любаша.

- Кто-то, знающий меня по имени, заявил, будто я хочу, чтобы мы все четверо провели вечер вместе... Но... но я сам хотел это предложить. А? Как вы? Договорились?