Страница 147 из 181
Идея расширить возрастной предел «кадрового материала», эвакуируемого из зоны военных действий, принадлежала не нам… Опыт Эзеля (да и первых лет жизни в Прибайкалье) однозначно показал — «местные», в наш социум, интегрируются трудно. Выбирать приходится буквально поштучно, и то — не все приживаются. Слишком велик разрыв культур… В XVII веке взрослеют быстро. Девочка 14-ти лет — уже невеста. А девушка 20-ти лет — перестарок. Вдобавок — вполне сформировавшаяся личность, со своими взглядами на жизнь. И что теперь? Ломать её об колено? А для полномасштабной благотворительности — нет ни времени, ни ресурсов.
Классическая «задача о трех пионерах». Знаете? Иллюстрация предела действия традиционной морали: С одной стороны лодки тонут два пионера, а с другой — один. Кого спасать? Мораль требует — всех. Холодный расчет — одного. Потому, что двое гибнущих разом могут утопить самого спасателя и все его усилия пропадут напрасно. Жестоко, да… На Земле-1 тоже умели ставить точки над «i». Здесь — тот самый случай. Иезуиты не зря настаивали, что выдергивать в новую жизнь допускается только тех, кому в старой гарантирована смерть. Взрослых — не берем. Мужчин — не берем. Только осиротевших маленьких детей и девушек. Выбор на полное усмотрение настоятеля. Но, видимо, у настоятелей имелись и другие резоны. Коррупцию никто не отменял…
Малышню, после краткого медицинского осмотра, транзитными бортами — сразу отправляем на Эзель. Часть подростков посмышленее — оставляем у себя, как «зародыш» новой колонии. Маленьких девочек — ждет дальняя дорога в Сибирь. А «взрослых девочек» — собственная комната, скромный паек и огромные надежды. Так оно первоначально планировалось… Чуть обживутся, освоятся в новой обстановке, выучат русский язык, повыскакивают замуж. А торопить события не надо. Вдруг, у барышень случится «футурошок»? Наивные…
В итоге образовался неконтролируемый приток вполне сформировавшихся девиц, точно понимающих, что надежд на возвращение у них больше нет (инструкции Рима ксензды соблюдают честно), в неожиданно сбалансированный мирок «пересыльного пункта», с избытком молодых неженатых парней. Да многих, небось ещё девственников… В мир, где горит электрический свет, круглосуточно работают кафе, кинотеатр (шесть фильмов в сутки) и танцплощадка. Где нет ни голода, ни уличной преступности, ни насилия. Где каждые несколько часов на взлетно-посадочную полосу плюхаются огромные самолеты из неведомых стран. Или взлетают в небо… Где затянутые в кожу и защитную форму вооруженные мужчины уверены в себе, вежливы и образованны. Мир, где торжествует фронтовая вольница нравов и утратили силу все средневековые запреты и ограничения… Оазис покоя, посреди войны.
Признаю, какое-то число деревенских девиц без особых проблем влилось в общество патриархального Кронаха. Увы, гордые польские аристократки приспосабливаться к «отсталым» германским нравам не пожелали. Даже к собственным соотечественникам, волей случая оказавшимся в городе, они никакого интереса не проявили. Всё силы и обаяние панночки бросили на завязывание тесных знакомств с пилотами, курсантами и особенно — с командированными из Ангарска. Поголовное знание латыни (хорошо же учат шляхтичи своих дочерей!) и принятый у нас свободный стиль общения (которым ещё недавно я так гордилась), весьма облегчили им эту задачу… Проклятый Новоселов и тут оказался прав… В окрестностях крепости, аэродрома и на прилегающих улицах города засверкал голыми коленками, пудрой, помадой и распущенными волосами «свободный сексуальный рынок».
Фриц, впервые обозрев, по возвращении из очередной командировки, эту «выставку невест», скорее её одобрил. По мужски цинично… Перевод его ответа возмущенной «непотребством» делегации от городского Совета звучал примерно так: «Накрасилась, значит готова отдаться. Главное, что бы бесплатно. Проституции у нас нет!» На немой вопрос «А как же узы брака?!», разъяснил, с нарочитой небрежностью — «От кого родит, тот и будет мужем». Это да, это мы умеем… Лаборатория в Ангарске позволяет делать до полутора сотен анализов ДНК в сутки. А генетическое установление отцовства автоматически значит регистрацию брака. Благо, что в качестве «пробы» подходят любые выделения организма, от слюны на окурке, до ушной серы. «Черная магия», чо… Не отвертишься!
На деле — получилось совершенно иначе. Инкубационный период гонореи длится от трех до шести дней. Первые «счастливчики», успешно намотавшие на конец «французский насморк» (а папа выразился бы порезче), уныло потянулись в санчасть позавчера. Виноватых искать поздно. Чертовы попы не обязывались поставлять еретикам «девственниц с сертификатом». Тут мы сами виноваты. Die Dummen sterben nie aus (дураки будут всегда)! Расслабились с осени, в обстановке военной блокады и резкого ограничения миграции населения — и вот, получите. Срочное расследование цепочки беспорядочных половых связей «прекрасных панночек» дало настолько мутную картину, что поразились даже пострадавшие. Такой постельной прыти от ещё недавно «примерных католичек» никто не ожидал… Впрочем, не мне судить девчонок, буквально вырвавшихся из ада. Кто знает, через что им пришлось пройти. Это я так себя утешала…
Каждый из «носителей заразы», вместе с расписанием процедур, получил в нагрузку пачку повесток, для вручения вызова на обследование своим подружкам. Было опасение, что добром многие не придут. Мало ли… Остатки стыдливости или шляхетский гонор помешают. Решили подстраховаться. На каждой из картонок, с приглашением явиться в Медицинскую Башню, для верности, оттиснули факсимиле Фрица — рукописный текст с «личной подписью». Очень удобно, кстати… Мы таким способом одноразовые пропуска печатаем. Сама же, дура жалостливая и предложила… Фриц начинание поддержал. Выступил с обращением по трансляции. «Приходите, девушки. Ничего не бойтесь, всё поправимо. Я обещаю вас лично встретить и поддержать…» Представляете? Мать-мать-мать!
И девушки пришли… Все! Даже те, кого не вызывали. В самых коротких юбках, самых тугих топиках и полной боевой раскраске… Когда только успели нахвататься? Неужели и правда, по несколько кинофильмов каждый день смотрели? За считанные недели, вчерашние беженки, внешне преобразились в совершенных эмансипе. Не скажешь, что вокруг лохматый XVII век. Точнее, это я позабыла, какой век на дворе и что здесь означает, когда правящий монарх приглашает во дворец молодых незамужних женщин. Король выбирает фаворитку! А у меня — беременное пузо… пятна на коже… круги под глазами… и самочувствие, весьма далекое от прекрасного… На фоне чужой сияющей красоты. Бл..!
Говорят, что полячки симпатичные… Говорят, что для эвакуации отбирали «самых-самых». Потому, что или одна «большая девочка», или два обычных ребенка. Говорят, что у них шарм… Может быть. Только когда я вышла в приемный покой, ничего такого уже вокруг не замечала. Видела — только радостный оскал десятков хищных челюстей, в обрамлении накрашенных губ, томные взоры и изощренно-соблазнительные позы… И Фрица. Совсем рядом. Идущего через зал… к ним. А граница — веревочка на стойках-подставках, отделяющая «общедоступную» зону от «карантинной». Разве это преграда? Там стальная решетка должна быть… из прутьев толщиной в палец… под высоким напряжением… Они ведь на меня никакого внимания не обратили! Интриганки. Суки драные…
Мельком успела насладиться легким замешательством. Приличная девушка XVII века, при виде венценосной особы, приседает в реверансе, придерживая руками платье. Рефлексы остались прежние, а прикид — другой. Но, они мигом сориентировались. Глубокий поклон (в мини юбке и алом топе без лифчика) — тоже смотрится. Нырнуть под веревочным ограждением, из склоненной позиции — легче легкого. Раз! И барьер позади… «Нельзя начинать беседу с королем, пока он сам не обратился к вам. Нельзя удаляться от короля без его на то разрешения…» А тягучим кошачьим изгибом первой выскользнуть из стайки замешкавшихся хищниц, ему навстречу — можно? Да с расчетливым умыслом, что бы слегка поскользнуться на каменных плитах и оказаться как можно ближе? Почти рухнуть в объятия? Акробатический трюк! Талантливая гимнастка… была… Обязательно навещу могилку…