Страница 143 из 181
Говорят, что мышление бывает линейное, плоское и объемное. Тогда у Барона оно многомерное. Такое нельзя понять, надо просто запомнить. Иезуиты непостижимым образом высчитали, кто может делать чудеса и протолкнули, в подходящий момент, на ключевую должность. А теперь Фриц крутит людьми и событиями так, что рядом с ним я ощущаю себя абсолютной дурой (хоть ставь под стеклянный колпак в палату мер и весов). Кстати, оказывается это очень приятно, греться на солнце в гамаке, ничего не делая («Гигант» летит от Кронаха до Киева целый день) и думать, какой у тебя умный муж. Кто бы мне раньше такое сказал — не поверила. Беременность часто раскрывает неожиданные грани личности. Во мне, например, ожило классическое «бабское самодовольство». Что по тестам, что по самоощущениям…
Наверное, надо с этим бороться. Но лень. Дарья Витальевна говорит, что у всех по-разному. Она больше плакала. Мне — плакать нельзя. У меня дипломатическая «миссия мира». Неужели, попы и это предусмотрели? Нет, не всеведущие же они, в самом-то деле. Тем более, что бога точно нет. Теперь я знаю точно. Убедилась… По крайней мере — «всеблагого и всемогущего», как на иконах. То «маски-шоу», что творится внизу, никакой нормальный бог никогда бы не допустил. На теологическом безрыбье военной разрухи это сегодня ясно всякому. Что тоже, как выяснилось, стало частью общего плана. Когда сильно опасаются «ближнего» — охотнее доверяют «дальнему».
Plan — слово немецкое, в русский язык оно пришло с Запада. Немцы любят составлять планы. Простые и «многоходовки»… в виде сеток и переплетений взаимозависимых цепочек событий… Когда Фриц сочиняет очередной Plan — к нему не подходи! А он их, с осени, рисует почти непрерывно. Все цветные карандаши потаскал… Часть его «шедевров», всего полгода назад, казалась отвлеченной игрой ума, а теперь — стала весьма важным элементом гораздо более широких замыслов. И до последнего молчал, нехороший человек. Взять, например, его проект постепенного превращения Розенберга в политехнический обучающий центр…
Это было нечто! Всю свободную рабочую силу в городе и окрестностях (включая детей и женщин) за холодные зимние месяцы прогнали через сито разнообразных «платных курсов». Платила, естественно, казна. То есть — я. Приглашался «инструктор» и ставилась задача — по-быстрому научить несколько человек основам полезного ремесла. Разного… Мостить камнем дорогу. Шить на машинке. Водить электрокар. Вязать корзины. Печь хлеб. Кто что хорошо умеет. Казалось бы, зачем? А вот зачем… Во-первых, дать желающим почувствовать, через собственные руки, что «не боги горшки обжигают». Во-вторых, отобрать людей с исследовательской жилкой. В-третьих, создать «университетскую атмосферу». В современном, а не в средневековом понимании термина.
Наверное, для ребят с Эзеля (на самом деле они со всей Европы собраны, но мне так привычнее) затея стала воплощением детской мечты. Ну, не было у них ни семьи, ни нормального детства. А тут — дорвались… Целая средневековая крепость — в качестве игрушки и полигона. Игровое обучение… обучающие игры… труд как азартная игра и так далее. Фриц мне пробовал объяснить, в чем прелесть замысла. Не дошло… Культура другая. А отец Моринелли просек идею мгновенно. Сказал, что отдает язычеством, а по сравнению с ересью гадких протестантов, обожествивших деньги — почти невинное развлечение. Типа венецианских карнавалов. Взрослые ведут себя как дети, дети учатся смотреть на мир как взрослые и всем весело… а обществу — польза. Главное, не переборщить с каждым из компонентов адской смеси. Я ещё понимаю, соревнования на скорость кладки камня или выпекания хлеба. Причем, победитель получает почетную грамоту, а проигравший деньги! Но, лазание зимой по обледенелым черепичным крышам… или хождение пешком по тросовым переправам… На самом деле в последнем трюке нет ничего опасного. Почти… Со специальным шестом, снижающим центр тяжести относительно точки опоры, держаться на туго натянутом канате скорее забава, чем труд. Но, с земли этого не видно. Заурядный цирковой фокус, на уровне учебника природоведения, а кажется-то колдовством…
Фриц рассказывал, что когда он впервые попал на Эзель, тамошняя жизнь казалась ему помесью чуда с ночным кошмаром. Теперь он сам это организовал. У него целая теория есть. Подозреваю, перепев с тезисов Ахинеева. Коммунизм — это «общество-провокация». Этакий «сепаратор». Одновременно манит и отталкивает, пугает и привлекает, совсем рядом и далек, как звезды. Каждому надо дать возможность попробовать лично… Даже если не понравится, пользы выйдет больше, чем от голой рекламы. Собственный опыт убеждает лучше. Даже, когда он ни в какие ворота не лезет. Вроде зрелища подростков, занятых минновзрывным делом… Или десантирующихся с самолета…
Вот поэтому, мотаться по украинским монастырям-убежищам и забирать там первые партии детворы — предписано мне. По совокупности практических и теологических соображений. И? Наш бродячий цирк ездит, тьфу… летает на гастроли как часы. День-ночь, день-ночь. Три-четыре рейса в неделю. Пока, практически без сбоев. Ordnung в действии.
Думаете, пустое хвастовство? А вот и нет… Вы не видели наши мозговые штурмы. До хрипоты, бывало, спорили. А потом Фриц садился, рисовал очередной Plan и укладывал в стопочку. Как кусочек «окончательного решения» более общего вопроса. Любого! Или, как способ некую проблему обойти. Теперь можно спокойно любоваться готовой мозаикой, где учтена каждая мелочь. Вплоть до реакции на нас обитателей «христианской обители». Вплоть до оптимального, под задачу, состава экипажа транспортника. Включая мою скромную персону.
Обычно рейс протекает так. Вечером, до захода солнца, «Гигант» взлетает в Кронахе и поворачивает на восток. Все спят. Места много, воздушные ямы громадина не ощущает. Пилот держит курс по пеленгу радиомаяка в «точке высадки». Где именно она состоится — не знает никто. То есть вообще. Выбор из нескольких вариантов осуществляется случайным образом перед самым вылетом или вообще в воздухе. Засады на земле ждать не приходится… Карта местности (по аэрофотоснимкам) позволяет ориентироваться без наземных служб. Тоже — гарантия от предательства. Место для посадки выбираем по результатам инфракрасной фотосъемки. Поле без крупных валунов отыскать можно всегда… Плетни, канавы или стога сена многоколесное шасси и стальной носовой буфер «Гиганта» позволяют игнорировать. Пара пулеметов, в прозрачном блистере над кабиной, дает гарантию от случайного нападения оказавшейся поблизости банды. А одиночный выстрел повредить монстру не способен.
После посадки часть экипажа занимается переоборудованием лежанок верхней палубы в сидячие места, а остальные, на вездеходах, съезжают по грузовому трапу и движутся к монастырским стенам. Редко, дальше пары километров от точки приземления. Монастыри обычно окружены широкими полями. Не чета полоскам земли частных владельцев. В головной машине — едет дозор, в замыкающей — охрана, а посередине — я сама. На нижнюю палубу «Гиганта» влезает три транспортера. Два маленьких и один длинный, восьмиколесный… К местным извозчикам за помощью не обращаемся принципиально. Да их обычно и нет. Гражданская война жадна до чужих лошадей… Перепутать нашу процессию с кем-то ещё совершенно невозможно. Тоже важно…
Дальше — самая нудная часть процедуры. Представление настоятелю монастыря и переговоры о выдаче спасенных. Именно так! Переговоры… Хорошо, что стараниями иезуитов половина Польши знает меня в лицо. Не надо представляться. Плохо, что каждый хочет составить обо мне личное впечатление. Святой водой не обливаются, зато вопросики задают… Почти каждого приходится возить показывать самолет. Не знаю, зачем попам это надо. Может быть — оттого, что с распахнутым входом грузового трюма «Гигант» выглядит жутко. Смахивает на огромное хищное насекомое. И туда — людей? Надо бы проверить… С другой стороны — на борту с ними общаться легче, «дома и стены помогают».
А может — это «церковная форма вежливости». Пускать подозрительную нечисть (меня) в освященное место — чревато. Мало ли? Зато самому появиться в её логове — почти «подвиг во славу веры». Фиг поймешь… Наверное, с религиозной точки зрения, хоть какие-то кресты на бортах намалевать таки стоит. Хотя бы красные… Потом… Когда-нибудь… До сих пор обходимся. А это уже примета. В авиации к приметам относятся серьезно.