Гоголь в жизни

Гоголь. "1834". (Так. наз. "Воззвание к гению" накануне нового, 1834, года.)

Я весь теперь погружен в историю малороссийскую и всемирную; и та, и другая у меня начинает двигаться. Это сообщает мне какой-то спокойный и равнодушный к житейскому характер... Ух, брат! Сколько приходит ко мне мыслей теперь! да каких крупных! полных, свежих! Мне кажется, что сделаю кое-что необщее во всеобщей истории. Малороссийская история моя чрезвычайно бешена, да иначе, впрочем, и быть ей нельзя. Мне попрекают, что слог в ней уж слишком горит, не исторически жгуч и жив; но что за история, если она скучна!

Гоголь - М. П. Погодину, 11 янв. 1834 г., из Петербурга. Письма, I, 274.

Новые книги. Об издании Истории Малороссийских Казаков, сочинения Н. Гоголя (автора вечеров на хуторе близ Диканьки).

До сих пор еще нет у нас полной, удовлетворительной истории Малороссии и народа... Я решился принять на себя этот труд и представить сколько можно обстоятельнее: каким образом отделилась эта часть России; какое получила она политическое устройство, находясь под чуждым владением; как образовался в ней воинственный народ, означенный совершенною оригинальностью характера и подвигов; каким образом он три века с оружием в руках добывал права свои и упорно отстоял свою религию; как, наконец, навсегда присоединился к России; как исчезло воинственное бытие его и превращалось в земледельческое; как мало-помалу вся страна получила новые, взамен прежних, права и, наконец, совершенно слилась в одно с Россиею. Около пяти лет собирал я с большим старанием материалы, относящиеся к истории этого края. Половина моей истории уже почти готова, но я медлю выдавать в свет первые томы, подозревая существование многих источников, может быть, мне неизвестных, которые, без сомнения, хранятся где-нибудь в частных руках. И потому, обращаясь ко всем, усерднейше прошу (и нельзя, чтобы просвещенные соотечественники отказали в моей просьбе) имеющих какие бы то ни было материалы, летописи, записки, песни, повести бандуристов, деловые бумаги (особенно относящиеся до первобытной Малороссии) прислать мне их, если нельзя в оригиналах, то, по крайней мере, в копиях, назначая время, какое я могу продержать их у себя (если они им нужны), и означая адрес своих жительств.

Мне же прошу адресовать в С. П. Б. или магазин Смирдина или прямо в мою квартиру, в Малой Морской в доме Лепена, Н. В. Гоголю.

Северная Пчела, 1834, № 24, вторник, 30 янв.

Историю Малороссии я пишу всю от начала до конца. Она будет или в шести малых или в четырех больших томах.

Гоголь - М. А. Максимовичу, 12 февр. 1834 г., из Петербурга. Письма, I, 277. {153}

Прочитав статью, назначенную для напечатания в "Библиотеке для чтения" под названием "Кровавый бандурист", глава из романа, я нашел в ней как многие выражения, так и самый предмет в нравственном смысле неприличным. Это картина страданий и уничижения человеческого, написанная совершенно в духе новейшей французской школы, отвратительная, возбуждающая не сострадание и даже не ужас эстетический, а просто омерзение. Посему, имея в виду распоряжение Высшего Начальства о воспрещении новейших французских романов и повестей, я тем менее могу согласиться на пропуск русского сочинения, написанного в их тоне *.

Ценсор профессор Никитенко. 27 февр. 1834 г. Литературный Музеум, 352.

В награду отличных трудов пожалован от ее императорского величества бриллиантовым перстнем 1834 г., марта 9-го.

Аттестат Гоголя, выданный С.-Петербургским университетом. Рус. Стар., 1902, сент., 652.

(Весною 1834 г. во второй книге альманаха "Новоселье" Смирдина появилась "Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".)

Вот где можно сказать, что новое поколение подняло великого писателя на щитах, с первой же минуты его появления. Тогдашний восторг от Гоголя ни с чем не сравним. Его повсюду читали точно запоем. Необыкновенность содержания, типов, небывалый, неслыханный по естественности язык, отроду еще не известный никому юмор,- все это действовало просто опьяняющим образом. С Гоголя водворился на России совершенно новый язык; он нам безгранично нравился своей простотой, силой, меткостью, поразительной бойкостью и близостью к натуре. Все гоголевские обороты, выражения быстро вошли во всеобщее употребление. Даже любимые гоголевские восклицания: "черт возьми", "к черту", "черт вас знает", и множество других вдруг сделались в таком ходу, в каком никогда до тех пор не бывали. Вся молодежь пошла говорить гоголевским языком.

В. В. Стасов. Училище правоведения в 1836-42 гг. Рус. Стар., 1882, февр., 414.

Воскресения наши (у отца автора, гр. Ф. П. Толстого), с появлением у нас Кукольника, оживились еще больше... За ужином, вместе с Николаем Васильевичем Гоголем и Вас. Ив. Григоровичем, рассказывал он такие хохлацкие анекдоты, что от них можно было умереть со смеху.

М. Ф. Каменская. Воспоминания. Ист. Вестн., 1894, сент., 629. {154}

В прошлом месяце я чувствовал себя немного нездоровым, но в это время весь город был почти болен кашлем и прочими принадлежностями простуды. Теперь же я опять здоров. Я беспокоюсь только о вашем положении: мне кажется, не слишком ли вы предаетесь надеждам насчет хозяйственных будущих прибылей, которые надеетесь получить от (кожевенной) фабрики... Мы не можем поручиться за один час вперед. А разве этого не может случиться, что фабрикант, взявши деньги, вдруг вздумает улизнуть?

Гоголь - матери, 17 марта 1834 г., из Петербурга. Письма, I, 282.

Выговоры ваши за объявление (об издании истории малороссийских казаков - см. выше) я имел честь получить. Это правда, я писал его, совершенно не раздумавши!

Гоголь - М. П. Погодину, 19 марта 1834 г., из Петербурга. Письма, I, 285.

Что ты мне пишешь про Цыха! (Цых получил киевскую кафедру всеобщей истории, которой искал Гоголь.) Разве есть какое-нибудь официальное об этом известие? Министр мне обещал непременно это место и требовал даже, чтоб я сейчас подавал просьбу, но я останавливаюсь затем, что мне дают только адъюнкта, уверяя, впрочем, что через год непременно сделают ординарным; и признаюсь, я сижу затем только еще здесь, чтобы как-нибудь выработать себе на подъем и разделаться кое с какими здешними обстоятельствами.

Гоголь - М. А. Максимовичу, 29 марта 1834 г., из Петербурга. Письма, I, 287.

Гоголь по моему совету начал историю русской критики 1.

А. С. Пушкин. Дневник. 7 апреля 1834 г.

(11 апр. 1834 г.) - Был у Плетнева. Видел там Гоголя: он сердит на меня за некоторые непропущенные места в его повести, печатаемой в "Новоселье" *. Бедный литератор! Бедный цензор!

А. В. Никитенко, I, 242.

Знаешь ли, что представления Брадке (попечителя киевского учебного округа) чуть ли не больше значат, нежели наших здешних ходатаев? Это я узнал верно. Слушай, сослужи службу: когда будешь писать к Брадке, намекни ему о мне вот каким образом: что вы бы, дескать, хорошо бы сделали, если бы залучили в университет Гоголя, что ты не знаешь никого, кто бы имел такие глубокие исторические сведения и так бы владел языком преподавания, и тому подобные скромные похвалы, как будто вскользь. Для примера ты можешь прочесть предисловие к грамматике Греча или Греча к романам Булгарина... Ты, будучи ординарным профессором Московского университета, во мнении его много значишь; я же, бедный, почти {155} нуль для него... Тем более мне это нужно, что министр, кажется, расположен сделать для меня все, что можно, если бы только попечитель ему хоть слово прибавил от себя.

Гоголь - М. А. Максимовичу, 20 апр. 1834 г. Письма, I, 280.

Гоголь читал у Дашкова свою комедию **.

А. С. Пушкин. Дневник. 3 мая 1834 г.

Я буду вас беспокоить вот какою просьбою; если зайдет обо мне речь с Уваровым (министр народного просвещения), скажите, что вы были у меня и застали меня еле жива; при этом случае выбраните меня хорошенько за то, что живу здесь и не убираюсь сей же час вон из города; что доктора велели ехать сей же час и стараться захватить там это время. И сказавши, что я могу весьма легко через месяц протянуть совсем ножки, завесть речь о другом, как-то: о погоде или о чем-нибудь подобном. Мне кажется, что это не совсем будет бесполезно.