Страница 21 из 118
А. М. Меринский.М. Ю. Лермонтов в юнкерской школе //
Русский мир. 1872. № 205.
(Далее цит. как: А. М. Меринский 2)
...Между мною и милою Москвой стоят непреодолимые преграды, и, кажется, судьба с каждым днем углубляет их.
Лермонтов — М. А. Лопухиной.
Петербург, середина октября 1832 г.
Я узнал Лермонтова в 1830 или 1831 году, когда он был еще отроком, а я ребенком. Он привезен был тогда из Москвы в Петербург, кажется, чтобы поступить в университет, но вместо того вступил в 1832 году в юнкерскую школу лейб-гусарским юнкером, а в офицеры произведен в тот же полк в начале 1835 года.
М. Н. Лонгинов 2. С. 48
С восшествием на престол императора Николая I школа была отдана в ведение великого князя Михаила Павловича... Было запрещено читать книги литературного содержания, что, впрочем, не всегда выполнялось, и вообще полагалось стеснять умственное развитие молодых питомцев школы. Так как вся вина политических смут была возведена правительством на воспитание, то прежняя либеральная система была признана пагубною.
П. А. Висковатов.С. 164
Одна вещь меня беспокоит: я почти совсем лишился сна — бог знает, надолго ли; не скажу, чтобы от горести; были у меня и большие горести, а я спал крепко и хорошо; нет, я не знаю: тайное сознание, что я кончу жизнь ничтожным человеком, меня мучит.
Лермонтов — С. А. Бахметевой.
Петербург, начало августа 1832 г.
...Школа эта была основана именно с целью обучать военным наукам и строю молодых людей, поступивших в военную службу из университетов и вообще высших учебных заведений. Эти молодые люди все считались на действительной службе, приносили присягу и, живя в здании школы, пользовались привилегиями и относительно большою свободою. Многие содержали при себе собственную прислугу. Если сравнить жизнь и быт Школы с Московским университетом конца 20-х годов, то окажется, что разница между этими учебными заведениями была невелика. Этим объясняются сравнительно частые переходы молодых людей из университета в Школу.
П. А. Висковатов.С. 140
Впоследствии он перешел в школу гвардейских подпрапорщиков; там его жизнь и его вкусы приняли другое направление: насмешливый, едкий, ловкий — проказы, шалости, шутки всякого рода сделались его любимым занятием; вместе с тем полный ума, самого блестящего, богатый, независимый, он сделался душою общества молодых людей высшего круга; он был первым в беседах, в удовольствиях, в кутежах, словом, во всем том, что составляет жизнь в эти годы.
Е. П. Ростопчина — А. Дюма
Полная боязливой любви к своему внуку, бабушка Арсеньева опасалась за здоровье нервного «Мишеля», которое могло пострадать от внезапной и крутой перемены образа жизни, и поэтому старалась смягчить суровость ее. Так, Елизавета Алексеевна, тотчас по поступлении Михаила Юрьевича в Школу, приказала служившему ему человеку потихоньку приносить барину из дома всякие яства, поутру же рано будить его «до барабанного боя» из опасения, что пробуждение от внезапного треска расстроит нервы внука.
П. А. Висковатов.С. 169
Обращение с нами в школе было самое гуманное, никакого особенного гнета, как пишет Висковатов, мы не испытывали... Дежурные офицеры обращались с нами по-товарищески. Дежурные, в пехоте и кавалерии, спали в особых комнатах около дортуаров. Утром будили нас проходя по спальням, и никогда барабанный бой нас не тревожил, а потому, как пишет Висковатов, нервы Лермонтова от барабанного боя не могли расстраиваться.
А. М. Миклашевский.С. 592
Между товарищами своими Лермонтов ничем не выделялся особенно от других.
А. М. Меринский 1 .С. 296
Выступаем мы, бывало: эскадрон выстроен; подъезжает карета старая, бренчащая, на тощих лошадях; из нее выглядывает старушка и крестит нас. «Лермонтов, Лермонтов! — бабушка». Лермонтов подскачет, закатит ланцады две-три, испугает бабушку и довольный собою подъезжает к самой карете. Старушка со страху прячется, потом снова выглянет и перекрестит своего внука Мишу. Он любил свою бабушку, уважал ее — и мы никогда не оскорбляли его замечаниями про тощих лошадей. Замечательно, что никто не слышал от него ничего про его отца и мать. Стороной мы знали, что отец его был пьяница, спившийся с кругу, и игрок, а история матери — целый роман.
А. Ф. Тиран.Из воспоминаний, относящихся к учебе
в юнкерской школе // Звезда. 1936. № 5. С. 184
В юнкерской школе Лермонтов был хорош со всеми товарищами, хотя некоторые из них не очень любили его за то, что он преследовал их своими остротами и насмешками за все ложное, натянутое и неестественное, чего никак не мог переносить.
А. М. Меринский 2// Русский мир. № 205
В школу (старая юнкерская, теперешняя Школа гвардейских подпрапорщиков и гвардейских юнкеров) мы поступили не моложе 17 лет, а доходило до 26; все из богатого дома, все лентяи, один Лермонтов учился отлично. У нас издавался журнал: «Школьная заря», главное участие в нем принимали двое: Лермонтов и Мартынов, который впоследствии так трагически разыграл жизнь Лермонтова. В них сказывался талант в обоих...
А. Ф. Тиран.С. 184
Командиром нашего юнкерского эскадрона в описываемое мною время был лейб-гвардии кирасирского полка полковник Алексей Степанович Стунеев, женатый на старшей сестре жены знаменитого композитора М. И. Глинки, который был тогда еще женихом и целые дни проводил в доме Стунеевых, где жила его невеста. Часто по вечерам приглашались туда многие из юнкеров, разумеется, и Лермонтов тоже; но он редко там бывал и вообще неохотно посещал начальников и не любил ухаживать за ними.
А. М. Меринский 2// Русский мир. № 205
Пишу мало, читаю не более.
М. Лерма — М. А. Лопухиной.
28 августа 1832 г.
Домой он приходил только по праздникам и воскресеньям и ровно ничего не писал. В школе он носил прозвание Маёшки от M-r Mayeux, горбатого и остроумного героя давно забытого шутовского французского романа.
А. П. Шан-Гирей.С. 747
Лермонтов был небольшого роста, плотный, широкоплечий и немного сутуловатый. Зимою в большие морозы юнкера, уходя из школы, надевали шинели в рукава, сверх мундиров и ментиков; в этой форме он действительно казался неуклюжим, что и сам сознавал, и однажды нарисовал себя в этой одежде в карикатуре. Впоследствии под именем Маёшки он описал себя в стихотворении «Монго».
А. М. Меринский 1 .С. 296
Желая подтянуть дисциплину и искоренить недостатки и беспорядки, великий князь наезжал в Школу невзначай. Так, приехав однажды, он прямо вошел в роту и приказал раздеться первому встречному юнкеру. О, ужас! на нем оказался жилет — в то время совершенно противозаконный атрибут туалета, изобличавший по крайним понятиям строгих блюстителей формы, чуть ли не революционный дух. На других воспитанниках великий князь с крайним неудовольствием заметил «шелковые или неисправные галстухи». Это было поводом к сильнейшему гневу его величества. Он приказал отправить под арест командира роты и всех отделенных офицеров, а подпрапорщиков не увольнять со двора впредь до приказания. На другой день великий князь опять приехал в Школу и, к крайнему удивлению своему, вновь застал те же беспорядки в одежде. На этот раз гроза разразилась уже над командиром Школы, генерал-майором, которому объявлен был строгий выговор.