Продлёнка

— Жанна, работай, работай, Жанна.

Жанна капризно дёргает носиком. Хороший человек Мария Юрьевна, но зачем она ставит её, Жанну, на одну ступеньку со всеми? Неужели же учительница не понимает, что Жанна, единственная из всех этих ребят, определила своё будущее? У неё уже есть профессия. И какая! Киноактриса. Кто из них снимался в кино? Никто. Даже потрясающая Катя Звездочётова не снималась. Даже первый парень на продлёнке — Денис. Да никто. А Жанна снялась уже в двух фильмах. И даже ездила специально на Одесскую киностудию — её возили туда вместе со всей съёмочной группой, ей выписывали специальную командировку. Значит, чем-то она лучше других? Если говорить честно, то — да, лучше. И Жанна это прекрасно понимает. И понимает она также, что и Мария Юрьевна тоже понимает. Но виду не показывает и ведёт себя с Жанной как с обычной девочкой. Это обидно.

Началось всё с того, что в прошлом году приоткрылась дверь класса и просунулась в неё совершенно голубая голова. Голубые локоны аккуратно лежали на этой голове, а голубые длинные глаза смотрели на Жанну.

— Мальвинка! Смотри! Твоя мама пришла! — не удержался Денис. — С голубыми волосами!

— Денис! Уймись. — Это, конечно, Мария Юрьевна.

Женщина с голубыми волосами тем временем уже вошла в класс. Платье тоже было голубое.

— Вовсе не моя мама. — Не нравится Мальвине, когда её называют девочкой с голубыми волосами. Она же не кукла, и волосы у неё не голубые, а пепельные. До этого Мальвина считала, что людей с голубыми волосами вообще не бывает, но вот вошла женщина, и Мальвина увидела, что — бывают.

— Я не родительница, — обаятельно улыбнулась женщина с голубыми волосами, — я с киностудии. Мне нужна на несколько дней Жанночка Волохонская. У нас киносъёмки.

— Здравствуйте, — каким-то воспитывающим тоном ответила Мария Юрьевна.

Как все учителя на свете, она любит, чтобы дети готовили уроки, а не любит, чтобы они снимались в кино.

Голубая женщина сразу почувствовала настроение учительницы:

— Я помощник режиссёра, меня зовут Тамара. С вашим директором я уже договорилась.

Тут помощник режиссёра с голубыми волосами увела Жанночку, и Жанночка не слышала, что по этому поводу сказала продлёнка.

А у продлёнки было своё мнение:

— Подумаешь, Жанночка, — ядовито и как-то вбок прошипела Катя Звездочётова.

Всё, как всегда, начинается с Кати. Она высказалась, теперь имеет право говорить каждый. И этим правом тут же воспользовались:

— У Жанки мать работает на киностудии, вот её и снимают ещё с яслей.

— Ах, Жанночка, фильм называется «Горшочки», сплошные кинозвёзды, а первая на все ясли — Жанночка.

— Да я видела её кино — вовсе и не ясли! Она там уже здоровая девчонка! Про неряху, и называется «Беспорядок». Я видела. Она там одну секунду на вокзале мелькала в пёстром сарафане!

— В кино снимается! А сама ходит вот так! — Сима вылезла из-за парты и показала, как ходит Жанна. Она выкидывала вперёд ноги, как цапля. Получилось не очень похоже, но довольно смешно. И продлёнка веселилась. Тем более, это приятнее, чем учить немецкие спряжения.

— Строит из себя Людмилу Гурченко!

— А саму с физкультуры выгнали!

— Кинозвёзды не такие, они совсем другие!

— Держите меня!

— Выдрючивается!

— Ставит из себя!

Мария Юрьевна вынуждена была постучать ключом по столу.

— Как вам не стыдно, интеллигентные люди? Ведёте себя как мелкие завистники. А зависть, скажу я вам, отрава. И прежде всего — для того, кто завидует.

— А чего же она? — Катя Звездочётова сбавила тон, но всё равно была очень недовольна Жанночкой, — чего же она, Марь Юрьна? Разве нет более подходящей девочки? Ну скажите честно, Марь Юрьна!

Мария Юрьевна задумалась, все притихли и ждут. Пусть скажет честно. Нет, пусть скажет. Пусть.

— Слушайте, а вдруг у нашей Жанны Волохонской талант? Ну — вдруг? Что тогда? Понимающие люди обнаружили, что у девочки талант, выбрали её из сотен детей, снимают её в кино. А мы с вами сидим, как злобные мыши, и говорим тут злые слова. Хорошо? Красиво? Честно?

— Прям, талант, — не совсем уверенно протянул Денис. — Какая нашлась.

— Ну а вдруг — нашлась? Одна-единственная такая необыкновенная девочка? Именно из нашей школы? И мы, вместо того чтобы радоваться, давай завидовать. Даже уроки бросили. Даже о прогулке забыли. Ну-ка, давайте заниматься своим делом. Быстро, собранно, серьёзно. Слышишь, Денис? Слышишь, Катя? И ты, Сима, сядь, пожалуйста, на своё место.

Так они все остались на своих местах. А Жанна стала сниматься в кино.

С того дня, когда женщина с голубыми волосами пришла в школу, жизнь Жанны не то чтобы переменилась. Всё было как раньше: уроки, продлёнка, яйцо всмятку на завтрак, суп в школьном буфете на обед. Вечером одна дома — мама на киностудии. Папа на телевидении. Всё как всегда.

Кроме тех дней, когда она приезжает на съёмку.

Тут всё другое, совсем иная жизнь, похожая одновременно и на праздник, и на большую суматоху. И она, Жанна, переодетая в чужое неудобное платье, загримированная, на себя не похожая, с деревянной походкой, что-то говорит, что-то делает, куда-то идёт, к кому-то как-то относится. А очень яркий свет не только светит, но и греет — и сквозь грим проступает на лице пот.

Трудно? Конечно. Трудно и странно. И очень интересно. И бесконечно приятно. Если бы всё так и шло, так и мелькало бы, похожее на сон, на туман. И она бы в этом горячем тумане шла, плыла, подчинялась бы этим нереальным ритмам, командам. И пусть бы её жизнь была особенной, невероятной, исключительной. Она только этого и хочет.

Но проходит день, два, три. И надо вернуться в свой четвёртый класс «Б».

Жанна приближается к школе, вестибюль кажется ей темноватым и тесным. А Нина Грохотова скользит мимо Жанны, не взглянув в её сторону. Не соскучилась Нина по Жанночке. И Денис проносится с воплем, специально толкнув её локтем. Наплевать на неё Денису. Катя Звездочётова в классе, увидев Жанну, громко говорит:

— Явилась. Ты, Жанна, не думай, что ты звезда. Это раз. И не строй из себя. Это два.

— Я ничего и не строю, — пытается защититься Жанночка, — но, знаете, девочки, как интересно сниматься в кино. Как интересно, как необыкновенно, просто потрясающе!

— Расскажи, — требовательно говорит Катя.

И девчонки обступают Жанночку. А мальчишки возятся и борются вокруг, но, разумеется, всё слышат и видят.

Жанна раскрывает рот — сейчас она расскажет им про киносъёмки, они тогда поймут, как это прекрасно, удивительно и ни на что на свете не похоже.

— Это удивительно, девочки. Я чуть с ума не сошла, представляете? Один актёр, очень знаменитый, я фамилию не помню, забыл свой текст. Режиссёр ему делает знак: говорите, а он молчит. А я ему говорю: «Говорите!» И он сказал. Представляете?

— Нет, — говорит за всех Катя Звездочётова, — не представляем. Правда, девочки, ничего нельзя понять из этого лепета?

Жанночка растерянно моргает, длинные ресницы хлопают, хлопают. Легко сказать — расскажи. Как рассказать? Что рассказать? Где самое главное, самое яркое и важное? Ускользает, уплывает. И она восклицает только: «Прекрасно! Потрясающе!» Но её восклицания никого не потрясают, никого.

И Сима, которая в то время ещё не разносила вечерние газеты и, значит, была другой, говорит ехидно:

— Ничего не поймёшь — только охаешь и ахаешь. И фамилию знаменитого артиста забыла. Эх ты! Какой же он знаменитый, если ты и фамилию забыла? Никакой он не знаменитый!

— Он очень знаменитый! Не знаешь, Сима, а говоришь!

— Знаменитые фамилии не забывают, — подскочил к ним Денис.

— Всё-то вы знаете, — борется Жанна, — ты, Денис, больно умный выискался. А там всё по-другому!