Страница 5 из 10
– Где ты был? – напустился на него Чер, когда Виш опустил на землю мешок сухой мелочи. – Я уже хотел начать раздачу!
– Бальс рассказывал про Эфра, – начал оправдываться Виш. – Интересно!
– Молодец, Эфр! – громогласно заявил Чер. – Побольше бы таких! Мы бы сразу поджаривали гусениц! Жаль, что он особенно сильно выделяет горючие вещества лишь в жаркое время года.
– Но в холодное не бывает гусениц! – возразил Люц.
– Я имел в виду, что мы могли бы и сами погреться зимой у его огонька, – заметил Чер и постучал ножом по каменной плите, на которой разложил куски хорошо прожаренного мяса: – Прошу к столу!
Заметив, что к ним направляется Вурч, Виш толкнул Чера в бок.
– Ну вот, – шутливо заворчал Чер. – Только собрались попировать как следует – чёрт начальство принес.
– Не шуми, не шуми, – улыбаясь, произнёс Вурч, протягивая Черу флягу с аммиаком. – Вот мой взнос!
– О! – Чер раскинул ветверуки. – Да за это пусть сам Император приходит!Солдаты расхохотались. Шутка находилась на грани дозволенного, но чего не разрешишь после битвы, да ещё на самом краю Империи?
Но пообедать спокойно не удалось.
Едва опрокинули по первой и взяли по куску мяса, как прибежал запыхавшийся малыш из соседней деревни, и, рыдая и размазывая слёзы по щёкам, рассказал, что деревню полностью разорили гусеницы. Мало кому удалось убежать и спрятаться.
– Строиться! – скомандовал Вурч, свирепо глядя на часового.
Тот уловил его взгляд и заоправдывался:
– Да не было больше гусениц! Может, их принесло из другого места!
– Ладно, потом разберёмся! – процедил Вурч.
– А мясо? – послышался чей-то голос.
– Оставить! – рявкнул Вурч, но передумал и распорядился: – Нет… возьмите понемногу с собой и ешьте на ходу. Остальное… перенесите в столовую, – скомандовал он начальнику трофической команды. – Затем следуйте за нами!
Следовало торопиться, пока гусеницы не расползлись по окрестностям, наводя панику на близлежащие деревни.
Торопливо жуя, дружина ускоренным шагом продвигалась по дороге, ведущей в соседнее селение.
– Что может сделать одна застава на всё побережье? – вдруг тоскливо произнёс Чер, выплёвывая гусеничную чешуйку. – Гусениц группами разносит по морю. Пока мы вылавливаем одну, вторая вгрызается в другом месте. Надо организовать экспедицию на ту сторону моря, отыскать, где они плодятся, и уничтожить их гнездовища!– Недурная мысль! – пробормотал Вурч, идущий рядом. – Останемся живы – вспомним.
Деревня встретила дружину совершеннейшим разгромом. Единственно нетронутыми остались сами хижины: сделанные из высушенных на солнце глиняных кирпичей, они пришлись гусеницам не по вкусу. Но зато пространство между хижинами, залитое сокровью и забросанное кусками тел и кожуры, выглядело ужасающе.
Все Неподвижные Собратья, находившиеся в деревне, оказались уничтоженными. Они не могли убегать, как люрасы, и пали первыми жертвами гусениц.
Повсюду валялись зелёные какашки. Это было всё, что осталось от жителей деревни и Неподвижных Собратьев. Некоторые люрасы пытались защищаться: Виш увидел несколько отгрызенных ветверук с зажатыми каменными рубилами и мотыгами.
Увидев сотворённое ползучими чудовищами, малыш снова зарыдал.
Среди солдат послышались возмущённые крики. Одному новобранцу стало плохо, он пошатнулся и чуть не упал.
Двое воинов, услышав слабое шевеление в ближайшей хижине, бросились туда и вынесли вконец искалеченного люраса.
Виш взглянул на него: переломанные ветверуки, изломанное и изгрызенное стволотело… сокровь, вытекающая из многочисленных прокусов…
У Виша закружилась голова. Помочь пострадавшему никто бы не смог. Это был первый тяжелораненый, которого встретил Виш.
– Куда ушли гады? – наклонился к раненому Вурч. Тот попытался что-то сказать, протянул к Вурчу дрожащую ветверуку, несколько раз беззвучно раскрыл рот, затем дёрнулся и затих.
– Умер! – горестно воскликнул Виш.
Вурч распрямился и повернулся к солдатам:
– Ищите по хижинам! Гусеницы могли спрятаться там!
Однако, как ни искали, гусениц нигде обнаружить не удалось. Виш вспомнил леденящие душу рассказы о неожиданных появлениях гусениц в прибрежных деревнях. Случалось, гусеницы уничтожали всех обитателей, не щадя никого. Но потом – что наиболее удивительно – таинственно исчезали. Сейчас, похоже, старая история повторялась.
– Странно, – пробормотал Вурч.
Ещё несколько тяжелораненых, обнаруженных в деревне, не смогли пролить свет на происшедшие события.
– Куда ушли гусеницы? – вопрошал Вурч, но раненые только тяжело разводили ветверуками. Зато выяснилось, что часовой был прав, и гусеницы подплыли с юга, откуда он их видеть не мог.
– Ветры крутят, – объяснили раненые. – И течения.
– Прочесать окрестности! – скомандовал Вурч.
Воины рассыпались цепью.
– Следы, надо искать следы! – догадался Виш.
Но на каменистой почве следов не замечалось. И лишь в одном месте, на свежевспаханном поле, удалось рассмотреть два ряда пунктирных углублений. Их оставили ложноножки проползшей по пашне гусеницы.
– Они ушли в скалы! – указал Вурч.
– Но… что они будут делать в скалах? – удивился Виш. – Там никто не живёт, и там нечего есть.
– Может, они намерены спрятаться в тамошних пещерах? – предположил Вурч.
– В каменных стенах множество глубоких трещин, – согласился Виш. – Можно укрыться и между крупными обломками плит.
Воины поспешили к утёсам.
На скалы никто и никогда не лазил. Зачем? Подходящей для питания почвы там не было. И добро бы скалы дыбились на побережье – тогда бы их приспособили под наблюдательный пункт. Или будь они чуть повыше. Но гряда каменистых холмов, выглядывающих узкой полоской из-под земли, казалась высохшим хребтом гигантской ящерицы или треснувшим панцирем черепахи. Не очень высокие обломки – в два-три люрасских роста – торчали в разные стороны, иногда образуя сплошные непроходимые завалы.
Кое-где каменная гряда поднималась ступенями. В отдельных местах склоны обрывались ровными стенами. И повсюду чернели узкие щели пещер. Образованные сдвинутыми шалашиком пластинами, или появившиеся в лопнувшей сланцевой плите, или темнеющие под козырьками, нависшими над вымытой дождями каменной крошкой – пещеры неподвижным взором гусеницыных глаз наблюдали за приближающимся отрядом.
Досюда разработки сланцев пока не дошли, каменные плиты выламывали в непосредственной близости от деревни.
– Ну, и где их тут искать? – пробурчал Чер, оглядываясь на Вурча.
– Обыскивайте все пещеры! – приказал Вурч. Но не сдержался и прибавил: – Осторожно!
Виш сунулся в одну из щелей.
В щели стало ещё темнее, когда Виш загородил вход. Пришлось на минутку остановиться и подождать, чтобы глаза привыкли к темноте.
Что-то с тоненьким писком метнулось по земле из глубины пещеры. Виш наудачу ударил копьём, и, обливаясь потом, отшатнулся от входа, чтобы посмотреть: кого же он проткнул?
На копьё корчилась отвратительная ночная многоножка-мокрица. Виш стряхнул её с копья, и она, всхлипывая и прихрамывая, уползла обратно в щель. Гусеницы здесь спрятаться не могли: слишком тесно.
Виш направился к следующей щели, но оттуда, щурясь на солнце, вылез Чер.
– Ну, чего там? – спросил Виш.
Чер покачал головой:
– Никого. Правда… ход тянется куда-то вглубь. Но там становится так узко, что гусеница вряд ли протиснется. Я и то не пролез.
– Сюда! Сюда! – послышались крики.
Виш и Чер поспешили на зов.
Двое воинов выволакивали из пещеры слабо сопротивляющуюся гусеницу. Гусеница вела себя, как больная: шаталась на ложноножках, качалась из стороны в сторону, неуверенно атаковала, разевая челюсти медленно и вязко, будто спутанные ящеричной уздечкой. И постоянно пыталась уклониться от солнца.
– Ткнул пикой в темноту, а она вцепилась! – возбуждённо рассказывал Клев. – И я её поволок! А тут и Ланд подоспел.
Гусеницу прикололи. Некоторые из воинов заоблизывались, но Вурч распорядился: