Страница 5 из 12
Прибавив скорости, я тут же поскользнулся и чуть не упал. Ступени были высокие, узкие, да еще с закругленными краями. Опускаться по ним, к тому же подшофе, намного труднее, чем подниматься вверх.
Надо было хоть фонарик у Миры попросить, подумал я.
С трудом добравшись до третьего этажа, я на секунду остановился и прислушался: может, соседи шумят в одной из квартир? Но на площадке стояла абсолютная тишина.
И вдруг я почувствовал…
Чем-то веяло от стены. Как холодом. Или тоской. Нет, это было что-то незнакомое, какая-то жуткая потусторонняя стынь, словно бездна космоса внезапно распахнулась в двух шагах от меня.
Раздался шорох, словно на ступени посыпался мелкий песок.
Я пригляделся. В глазах плыло, а очки лежали в кармане, и не было времени их доставать. Мне почудилось, что по серой штукатуреной стене движется большое светлое пятно.
Я осторожно протянул руку, собираясь прикоснуться к штукатурке.
Был ли это плод моего воображения – неизвестно, но мне показалось, что пятно сперва замерло, а затем стало проваливаться, образуя воронку. Внезапно меня охватила слабость, а следом какая-то странная благоговейная тоска, и я увидел, что пальцы мои начинают удлиняться.
– Боже… – прошептал я.
В эту самую минуту внизу заревел мотор автомобиля, и я, отдернув руку, бросился бежать. Ноги были как ватные, но я достиг первого этажа, ни разу не поскользнувшись.
В вестибюле я с трудом нахожу дверь, ведущую на задний двор. Когда выскакиваю из дома, оказывается, что машины уже нет. Вот досада!
Поодаль стоит джип и еще какая-то легковушка, оба автомобиля пусты.
Дождя уже нет. Выйдя на середину двора, оглядываюсь. На пятом этаже одиноко светящееся окно с силуэтом Миры. Все остальные окна дома темны. Машу рукой, но она вряд ли меня видит: небо снова затянуто тучами, и дворик скрывается во мраке.
Уныние сковывает сердце. Не слышно ни звуков транспорта, ни дальних голосов – над домами глубокое безмолвие.
Я пересекаю двор и подхожу к соседнему дому.
Во дворе стоит несколько машин, но людей не видно. Идя мимо этого дома, с надеждой вглядываюсь в окна: может хоть где-нибудь мелькнет отблеск свечи. Но длинный шестиэтажный барак мертв.
Нельзя возвращаться, не узнав, что происходит. Обойдя дом, направляюсь к переулку Пречистенки, мимо которого мы шли, а, дойдя до него, поворачиваю налево, к Гоголевскому бульвару.
На стороне, противоположной дому Миры, стоит несколько двухэтажных зданий, по-видимому, нежилых. Выхожу на тротуар и неожиданно в одном из окон первого этажа замечаю тусклое свечение. Я приближаюсь.
Окно расположено низко. Схватившись за металлическую решетку, я просовываю между прутьями руку и стучу. Прождав минуту или две, стучу вновь.
Различим край стола, стул, две большие коробки… Где-то высоко стоит невидимая свеча. Она мерцает, и тень, отбрасываемая предметами, то и дело подрагивает.
Проходит минут десять. Я колочу в окно, зову неведомого обитателя здания, трясу решетку, но никто не идет на мой зов. И вдруг свеча гаснет. И снова веет холодом – странным, запредельным, пожирающим…
Что-то сверхъестественное, чудовищное слопало свечу и обитателей дома!
Я отпускаю решетку и бросаюсь бежать.
Несколько секунд я бегу, ничего не видя, затем решаю двигаться к жилым шестиэтажкам, стоящим на этой же стороне, но вдруг – интуитивно – кидаю взгляд на дом Миры. О, черт! Все окна в доме черны.
Выбегаю на середину Пречистенки и во весь голос кричу:
– Мира!
Эхо разносится над домами и затихает.
– Мира!.. – снова ору я.
Но балконная дверь не издает скрипа, не происходит никакого движения в окне на пятом этаже. Я застываю один посреди немой, померкшей Москвы, в которой кишат невидимые пятна, пожирающие реальность.
Отчаяние вспыхивает внутри. Рушится стена, отделявшая разум от очевидного факта, который я до сих пор не мог принять.
Произошла катастрофа, и неведомая стихия поглотила людей.
Как быстро и беззвучно все произошло!
А может, я погиб в той драке, и теперь моя душа обречена скитаться по пустым улицам моего подсознания до тех пор, пока оно не растворится в небытии?
– Мира!
Я устремляюсь к дому, и по всей улице слышно мое тяжелое перепуганное дыхание, похожее на стоны умирающего.
Споткнувшись, распластываюсь на асфальте, тут же вскакиваю, не обращая внимания на немоту в коленях, бросаюсь к центральному входу.
Дверь заперта!
Кидаюсь в обход, запинаюсь о бетонный цветочный горшок, падаю на металлический заборчик, ударяюсь грудью, взвываю от боли, вскакиваю и, задыхаясь, несусь мимо мертвых окон.
Не помня себя, я заворачиваю во двор, мчусь мимо машин, забегаю в подъезд и, перепрыгивая в темноте через несколько ступеней, спешу наверх.
Я поскальзываюсь и сбиваю себе голени, путаюсь в этажах и стучу во все двери, что попадаются мне на пути и, наконец, чуть не сшибаю с ног Миру, которая ждет меня на лестничной площадке.
Некоторое время я не мог говорить. Меня трясло. Я стоял на площадке рядом с девушкой, держа ее за плечи, и тяжело дыша.
Приходя в себя, я соображал, как рассказать Мире об исчезновении людей и не знал, с чего начать.
– Почему свет выключен? – наконец спросил я.
– Мешал смотреть в окно, – сказала Мира.
– Хоть бы в коридоре оставила!.. – рассердился я. – Я-то подумал, что тебя тоже пятна съели.
– Что? – Мира с некоторым раздражением отстранилась. – Какие пятна?
– Невидимые, – сказал я.
Девушка молчала с минуту, затем сказала:
– Зайдите.
Она вошла в прихожую, включила свет и, развернувшись, уставилась на меня.
– Что еще за пятна?
– А бог его знает… – сказал я, щурясь от света. – Какая-то аномалия… Может, новое оружие массового уничтожения… Американцы или арабы… У меня пока нет объяснений. Все произошло незаметно. Не знаю, успели ли уехать те люди, что садились в машину… Я никого не встретил. Понимаешь? – вообще никого. Мы здесь одни.
Я закрыл за собой дверь.
– Мы одни, – повторил я. – Если не считать ледяных пятен… Природа обезумела. Эти проклятые пятна вылезли словно из-под земли, они поглотили все живое и светящееся, а еще все линии электропередач и водоснабжения… Рядом с ними находиться невозможно, они воздействуют на психику, становится страшно, хочется бежать… Послушай, у тебя есть что-нибудь выпить?
Она словно не слышала вопроса.
– Вы больны?
– Успокойся, Мира…
Я начал разуваться.
– Нет! – крикнула она, хватая с вешалки мое пальто. – Отдайте куртку и немедленно уходите.
– Перестань… – Я попытался выдавить улыбку. – Куда же мне идти? Там ведь… никого нет.
– Снимите куртку и забирайте свое пальто! – Вид у Миры был решительный. – Вы видели, как я умею драться! Выполняйте!
Я выпрямился и застыл ошарашено.
– Мира…
Она шагнула навстречу. Ее прекрасные глаза стали еще темней. Брови сошлись над переносицей. Вот сейчас возьмет и покажет мне один из своих приемов. Как же это все нелепо выглядит в настоящей ситуации!
Ну и черт с тобой.
Я расстегнул молнию, снял куртку, отбросил в сторону…
В этот самый момент в дверь постучали. Не просто постучали – забарабанили изо всех сил, так, что оба мы вздрогнули.
– Мира! Ромка! Открывайте!.. Или я сейчас с ума сойду!..
Я потянулся к двери, но Мира с неженской силой перехватила руку.
– Не открывайте!
Я был не согласен. Кто бы это ни был – он человек, такой же, как мы. Он спасся, и мы должны его впустить.
– Кто там? – спросил я, вырываясь. За дверью молчали. Я повернулся к Мире. – Муж?
– Нет! – По ее лицу пробежала тень.
– Значит, друг?
Ужас на ее лице сменился холодным выражением.
– Это мой бывший муж, – сказала она.
Мира на минуту задумалась и вдруг резко оттолкнула меня от двери.
– Все. Разувайтесь. Позже уйдете.
Стук в дверь повторился.
– Эй, вы!.. Скорей!.. Я же сейчас умру от всего этого!..