Страница 17 из 19
— Считай, что договорились, — кивнул Руслан, — можете открывать свой бордель, мадам! — И лукаво подмигнул: — Для моих орлов там что-нибудь дельное сыщется?
— За деньги — весь спектр услуг, — с делано серьезным видом заверила она. — Но если начнете беспредельничать — у нас есть надежная «крыша».
— Боюсь, боюсь! — испуганно вскинул руки Руслан. — Да что мы все о делах да о делах. Разве за этим мы сюда пришли? Давай предаваться печали и ностальгии. Помнишь, какая у меня здесь была шикарная квартира?
— Обычная.
— Это для тебя — обычная. А для меня — место, где прошли лучшие годы моей жизни. Прекрасная была квартира! И даже клопы в ней пахли коньяком…
Тайник был сделан искусно. Перед небольшой комнаткой, видимо, служившей ранее чуланом или подсобкой, была установлена зеркальная стойка бара, часть которого при необходимости открывалась при помощи потайной кнопки. Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову попытаться сдвинуть заставленные бутылками полки или простучать зеркальные панели.
Вытащив из тайника сумки с оружием, Руслан раздал его команде, еще раз предупредив:
— Использовать только для обороны. Никаких «жмуриков» из случайных свидетелей или «терпил». В ментов палить, только если они начнут беспредельничать, да и то желательно поверх голов. Но и здесь — первого выстрела за нами быть не должно. В крайнем случае, если что-то пойдет наперекосяк — сдавайтесь, выкупим. А вот если подстрелите кого-нибудь, тогда точно отмазать не удастся.
— Зачем же тогда стволы? — обиженно посмотрел на него Патокин.
— Считайте их чем-то вроде «профессиональных знаков отличия». Для испуга и для понта.
— Не по-пацански как-то…
— Зато по уму, — отрезал Руслан, — и обсуждению не подлежит. Это ясно?
— Ясно, — ответил нестройный хор голосов.
— Это радует, — сумрачно усмехнулся Руслан, — а теперь — по машинам.
На место они прибыли почти за час до назначенного Кузьмичевым срока. Через пару минут к ним присоединился оставленный наблюдать за домом Розанов.
— Все в порядке, — отрапортовал он, — клиент дома, и, насколько я понял, один. Утром разок выходил в магазин и с тех пор не высовывался.
— Будет лучше, если о прибытии машины сообщишь ему ты, — попросил Руслан Таню, — как ни странно, но женщинам почему-то верят больше, а опасаются меньше. Губительное заблуждение.
— Остряк-самоучка, — фыркнула она. — Будем звонить?
— Нет. Будем работать экспромтом.
— Ты все время меняешь планы… Почему?
— Считай это интуицией… Розанов, ты остаешься на прикрытии, — приказал он, — держи машины прогретыми и смотри по сторонам. Вперед, ребята, не ударим мордой в грязь перед столичными фраерами…
Войдя в подъезд, он осмотрелся и подал знак надеть всем вязаные шапочки с прорезями для глаз. Стараясь не шуметь, они поднялись на второй этаж и остановились перед массивной, словно из банковского сейфа, дверью.
— Ну, с богом, — кивнул Руслан Тане, нажимая кнопку звонка.
— Кто там? — полюбопытствовал гнусавый голос спустя минуту томительного ожидания. — Отойдите на шаг назад, я должен вас видеть…
— Кузьмичев Владимир Александрович здесь проживает? — спросила Таня. — Из редакции прислали за вами машину.
— Из редакции? — удивились за дверью, и, к несказанному облегчению застывших налетчиков, щелкнули замком, дверь приоткрылась. — А почему…
Договорить он не успел: Нечаев с силой рванул дверь на себя, одновременно коротким ударом в челюсть сбивая с ног стоящего за ней человека.
Налетчики молниеносно влетели в квартиру, подхватив за руки находящегося в полуобморочном состоянии коллекционера, и уволокли его в дальнюю комнату. Руслан постоял у порога еще пару минут, прислушиваясь к тому, что происходило на лестничной площадке, и, удовлетворенно кивнув, последовал за ними.
Квартира вызывала некоторое недоумение. Да что там, она просто поражала царящей здесь нищетой. Старые, давно выцветшие обои, засиженные мухами дешевые люстры и зеркала, несколько продавленных стульев и диванов, купленная явно с рук бытовая техника — Руслан недоуменно посмотрел на своих ребят. Те озирались по сторонам с не менее озабоченным видом.
— Мы вообще туда попали? — выразил общее опасение Нечаев.
— Туда, — заверил его Кротов, успевший добраться до документов в ящике стола, — по паспорту — он самый. К тому же обратите внимание на сигнализацию и сейф в стене. Эти штучки не из дешевых. Мы имеем дело с современным Гарпагоном, господа.
— Что ж, тогда приступим, — решил Руслан и, расположившись в скрипящем пружинами кресле, обратился к приходящему в сознание хозяину квартиры:
— Полагаю, представляться смысла нет? Да, это налет. Самый что ни на есть банальный и насквозь меркантильный. У вас есть два выхода: отдать нам то, что нас интересует, и навсегда избавиться от нашего присутствия, забыв эти минуты как дурной сон, или же… Впрочем, во втором случае мы все равно придем к искомому результату, только потраченное на него время будет наполнено совершенно ненужной для вас болью и унижениями.
— Что вам нужно?
— Марку. Маленький, никчемный кусок бумаги ценой всего-то в шесть копеек. Из Тифлиса.
— Я не понимаю, о чем вы…
Руслан кивнул Нечаеву, и тот, приподняв филателиста за шкирку, коротко и сильно ударил его под дых.
— Глупо, — заметил Руслан, выжидая, пока побелевший хозяин квартиры хрипя пытался втянуть в себя воздух, — времени у нас достаточно, бить будем долго и вдумчиво… А потом перейдем к процедурам куда более изощренным…
— Вы хоть имеете представление, о чем говорите?! — клокочущим голосом простонал Кузьмичев. — Если б у меня была эта марка… Вас обманули! В мире их всего…
— Займись им всерьез, — разрешил Нечаеву Руслан и со вздохом поднялся, — мы имеем дело с фанатиком. Это плохо. Фанатизм — первый признак узости взглядов. Я тут осмотрюсь, а ты пока расширяй ему кругозор.
Ключи от сейфа найти было несложно, шифр Кузьмичев назвал быстро, и это убедило Руслана, что заказанного экспоната там не было. Пока Патокин и Яковлев просматривали толстые, разбухшие от марок альбомы, он мягкими шагами мерял квартиру, разглядывал скудную обстановку.
— Понятия не имею, как должны храниться марки, но, вспоминая те скудные сведения, которые я почерпнул из книг о старинных ценностях, они должны находиться в местах сухих, теплых и желательно темных, — вслух подвел он итог своим размышлениям, останавливаясь перед висевшими на стене часами, — хорошие часы, только почему-то не ходят. Ребята, разберите-ка их — посмотрите, в чем причина?
Забавно пискнув, бедняга филателист попытался было броситься к своему сокровищу, но был вовремя перехвачен Нечаевым и отброшен на диван жестоким ударом под ребра.
— Здесь, — довольно улыбнулся Патокин, извлекая из недр часовой коробки бумажный пакет с тщательно упакованной в него маркой.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — довольно констатировал Руслан и посмотрел на часы, — двадцать минут — и конец мучениям. Неужели это вас не радует, Владимир Александрович? Ну признайтесь, что полегчало на душе? Живы, здоровы, а марка… Не было у вас ее раньше — жили же как-то? Не переживайте, право слово, не стоит она того.
— Сволочи! — По лицу хозяина квартиры потекли крупные слезы. — Ненавижу! Гады… гады…
— Упакуйте его поплотнее, — приказал Руслан Нечаеву. — Владимир Александрович, у вас нос не заложен? Вот и славненько, не хотелось бы, чтоб вы задохнулись. Живите себе на здоровье, собирайте ваши марки и относитесь к жизни философски. Пришло, ушло… Подумаешь… Главное, что вы живы и здоровы, что нас искренне радует — поверьте. Дверь мы оставим открытой, только прикроем слегка, так что вас должны скоро обнаружить. Ну а нам пора уезжать. Всего наилучшего.
На лестничной площадке они сняли маски и поодиночке вышли на улицу. Проходя мимо машины, в которой уже сидели его ребята, Руслан на секунду остановился, коротко приказав:
— Возвращайтесь в сауну и до моего прибытия сидите тихо, как мыши. Я к Северу — скинуть товар.