Страница 68 из 71
Узнал колдун, что конь уплыл — за ним в погоню. Оборотился он щукой, а конь ершом и — под камень. Как щука ни воровата, не могла ерша схватить. А этот ершик и уплыл в турецкое государство и стал под плот. Через несколько времени и идет горнишная девица за водою. Этот ершик оборотился золотым кольцом и — прямо в ведро. Девушка: ах, какое прелестное колечко, взяла его и надела на руку. Носит несколько времени, а царская дочь и говорит: где ты, горничная, нашла сие кольцо? — Я нашла, говорит, сие кольцо, когда ходила утром за водою, стала черпать воду, и нашла его в ведре. — Ах любезная, продай сие кольцо! — Нет, ваше царское величество, кольца сего я не продам, а если вам угодно, извольте, я вашей милости так подарю его. И отдала эта девица кольцо царской дочери. Живут так несколько времени, он днем кольцом, а ночью с царской дочерью молодцом.
И вот узнал как-то старик колдун, что ученик его находится в турецком государстве золотым кольцом у царской дочери на руке. Приходит лично к этому царю турецкому. — Отдайте, говорит, мне сие кольцо? — А царь отвечает: я и знать не знаю, какое такое кольцо! — А у вашей дочери на руке, говорит колдун. Призывает царь свою дочь. — Что это, говорит, любезная моя дочь, какое ты имеешь чужое кольцо? отдай его сему старику. — Не отдам я сего кольца, скорее соглашусь лишиться жизни, чем с кольцом сим расстаться. Тогда колдун говорит: если вы мне не отдадите это кольцо, то я все твое царство сожгу, чтоб завтра мне было отдано! — Вот наступила ночь. Хлопнулось кольцо об пол и оборотилось добрым молодцом. И говорит царской дочери: когда завтра придет старик, отдай ты ему, окаянному, меня, сними его с руки и брось на пол около самых ног. Тогда я рассыплюсь пшеницей, и старайся приступить несколько зерен. А старик оборотится голубем и станет клевать эту пшеницу; когда всю приклюет, полетит и скажет: веки веков никогда не прилечу! Тогда ты отступи зерно-то, и я опять буду у тебя кольцом на руке.
Так все и случилось. И живут они опять по-прежнему: он днем с кольцом, а ночью с ней добрым молодцом. Вот и говорит царская дочь своим родителям: любезные родители! я не могла найти себе более достойного жениха, как этот кавалер! Он днем кольцом, а ночью со мной добрым молодцом. Позвольте нам с ним принять законный брак! А что, спрашивает царь, может он защитить мое царство? — Могу, говорит, ваше царское величество. — Каким же родом можешь ты сохранить мое царство? — Он хлеснулся об пол, и еще прекраснее сделался. И как бы невидимой силой сделал показание, будто держит все царство на одной руке и хранит оберегательство своей державы. Тогда царь сочетал их законным браком, и стали царствовать и благодарить Бога.
КОЛДУНЬЯ
Жили-были две сестры; одна бедная, другая богатая. Вот умирает богатая и говорит: «вот, говорит, сестра! я оставляю тебе дом; как я умру, будешь ли сидеть надо мной?» — Буду, говорит. — «Ну, говорит, смотри, что я ни буду делать, ты все сиди». — Вот умерла эта богатая сестра, а она была колдунья. Ей (бедной) надо сидеть ночью. Вот села она на первую ночь. Вдруг в 12 часов встает она (колдунья) из гроба. «Сестра! ты сидишь?» — Сижу, говорит. — «Ну, сиди!» — Потом опять говорит: «сестра, ты сидишь?» — Сижу, говорит. — «Ну, сиди!» Потом в третий раз говорит: «сестра, ты сидишь?» — Сижу, говорит. Петух и запел; она (колдунья) и пала ничком. — Приходит бедная сестра к батюшке: «вот, говорит, какие дела делаются». — Ничего, говорит; вот я тебя благословлю и дам тебе петуха; ночью и сядь на печку.
Вот села она на вторую ночь. В 12 часов встает эта колдунья из гроба. «Сестра! ты сидишь?» — Сижу, говорит. Вот подходит она (колдунья) к печке. «Сестра! ты сидишь?» — Сижу, говорит. Как она (колдунья) за жердочку ухватилась, чтоб на печку взлезть, петух увидал ее и запел, она и упала. — Приходит бедная сестра к батюшке. «Нет, говорит, батюшка, страшно очень; я лучше от именья откажусь». — Ничего, говорит: ты поди, сядь в хлев на жердь, где куры сидят. — Вот она пошла на третью ночь, села. В 12 часов встает эта колдунья, идет туда, в хлев. «Сестра! ты сидишь?» — Сижу, говорит. «Ну сиди!» А сама хотела ее схватить, да и поймала петуха; он и запел. Она упала. (Когда петух запел, тогда никто (нечистый) не смеет). Сестра эта бедная и завладела всем именьем.
Лично мною записано со слов крестьянина М. Перавина.
ИВАН КУПЕЦКОЙ СЫН
Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жили-были два брата и имели они по двенадцати лавок и по трехэтажному каменному дому. У младшего брата был мальчик годов пяти или шести. Младший брат помер, а его молодая хозяйка вздумала ездить по тиатрам, познакомилась с разными офицерами и пустилась в распутное поведение. Такое время пришло, что весь товар измотала и лавки продала, осталась с одним домом; и дом продала, и купила себе маленькую килейку. Дошло до того, что ей своего сына нечем стало кормить. И приходит она к своему брату. — Любезный братец! возьми моего сына, а твоего племянника — мне его нечем стало кормить. Он и взял его. Живет мальчик у своего дяди, а мать его стала тайно ходить в лавку, и у своего сына выпросит то кусок сукна или ситцу, то материи дорогой; и все продаст и израсходует в питейных заведениях. Дядя это заметил, и прогнал своего племянника. Жил он у матери в доме, а ей кормить его нечем. Опять приводит его к своему брату. — Любезный братец! возьми моего сына, а твоего племянника — мне никак кормить его нечем. Он по сожалению взял, и поставил обряжать лошадей и коров, а мать не стала его проведывать, потому что у сына взять ей нечего.
И вздумал этот дядя ехать на ярмарку, и нагрузил двенадцать кораблей. И нужно плыть все озером, а в этом озере никак нет пропуску: кто голову отдаст, тот может проехать. И племянника Иванушку с собой взял. — Ну, господа корабельщики, прикащики, поезжайте прямо озером, что Бог даст! — До половины озера доехали, тут корабли и встали — ни взад, ни вперед.
И говорит купец: ну, корабельщики и прикащики, кидайте жребей, кому из вас кидаться в озеро… — А нам, говорят, какая надобность за твое богатство бросаться? надо — бросайся сам. — Ах, господа прикащики и корабельщики! мне не жалко ни богатства, ни имущества, только жалко мне своей жены молодой. Любезный племянник, Иванушка, я, говорит, тебя кину. — А кидай, дядя, мне одна смерть! Взял его дядя и кинул. Корабли пошли, а сей мальчик очутился в водяном царстве в прекраснейшем дворце. И видит: лежит старик на кровати, и покрыто его лицо белым полотном. Подходит к нему и говорит: здравствуй, дедушка любезный! — Здравствуй, сынок дорогой! Во всем я тебе доверие сделаю, по всем ты у меня садам ходи и по виноградным погребам, только ты у меня не ходи в три комнаты, которые я запрещаю тебе. Вот тебе от всех комнат ключи, а я полечу на Белую Русь.
Старик улетел, а Иван остался один. Пошел гулять по садам и по виноградным погребам, и напился в одном погребе разных вин. И говорит? что такая за тайность, пойду, посмотрю первую комнату. Подходит к медной двери и отпирает медным ключом. Отпер дверь, видит: сидит девица. — Ах Иван, купецкой сын! приголубь меня, приласкай меня, посиди у меня на коленях. Сел он к ней на колени, а она напустила на него сон, и улетела неизвестно куда.
Через несколько времени возвращается старик, и Иван ему в ноги. — Что ты, говорит, любезный сын мой, Иван, кланяешься? — Я виноват перед тобой: из-за первой двери отпустил у тебя первую девицу. — Ну, говорит, прощаю на первый раз вину твою. — И вот опять улетел старик. — А что, говорит молодец, смерть, так смерть, пойду посмотрю, — за второй дверью. Подходит к серебряной двери и отпирает серебряным ключом. И видит: еще лучше первой сидит девица. — Ах Иван, купецкой сын! приголубь меня, приласкай меня, посиди у меня на коленях. Сел он к ней на колени, а она напустила на него сон, и улетела неизвестно куда.
Вернулся старик, а Иван ему в ноги. — Что, сын мой любезный, кланяешься? — Как же мне не кланяться, как я виноват перед тобой! отпустил у тебя другую девицу из серебряной двери… — Ну уж, говорит, едва ли я тебя теперь оставлю живого… — Пожалуйста, прости, дедушка! виноват перед тобой! — Ну, смотри же, и вторую вину прощаю, только в третью комнату никак не ходи.