Страница 6 из 198
Толик прошептал это, сопя от усталости и веселой натуги. Почему "все наоборот", он и сам не знал. Так получилось.
А может, и правда наоборот? Не так, как обычно.
Ведь дядька не хлестнул кобылу и не проехал мимо, а взял да и подвез Толика.
И по календарю сегодня понедельник, а у ребят — выходной. В школе решили позаниматься в воскресенье, чтобы потом сразу — каникулы. Но и в воскресенье не учились. Вера Николаевна раздала табели и всех отпустила после первого урока. Ура!
По арифметике у Толика выходил явный трояк, но Вера Николаевна поставила четверку. Сказала: "Ладно уж, гуляй, добрый молодец, без печали". Вот какой веселый "наоборот"!
Только скорей бы добраться до дома...
Толик втащил елку во двор, когда совсем стемнело. Окна их с мамой комнаты на втором этаже светились. Значит, мама уже пришла с работы. Так рано! Тоже хороший "наоборот"!
Но мама встретила Толика неласково:
— Я уже искать собралась! Где тебя носило?
— Елку тащил! Пойдем, покажу! Ну, пойдем, увидишь, какая!
Мама покачала головой, накинула платок и ватник...
Вместе с мамой вышел Султан. Он радостно уставился на елку и заколотил Толика хвостом по валенкам.
— Ой, — сказала мама. — Толька, ты спятил... А как мы эту громадину в сарай затолкаем?
— Вот я и сам думаю...
— Если здесь оставить, могут стащить.
— Ага... Мама! А давай прямо сейчас ее украсим! А? Ну, ведь уже почти праздник! Даже в школе сегодня утренник был, и на площади елка!
— Не выдумывай...
— Ну почему "не выдумывай"?
— До послезавтра она осыпаться начнет.
— Да что ты! Она же только из лесу!.. Согласна? Ура!
Он облапил маму и чуть не уронил в сугроб...
— Дурень сумасшедший, — сказала мама.
Старая подставка из брусков крест-накрест оказалась мала. Пришлось ставить елку в кадушку, укреплять в ней ствол поленьями. Верхушка царапала потолок. Чтобы прицепить к ней серебряную самодельную звезду, Толик поставил на стол тумбочку, на тумбочку табурет. Султан неодобрительно смотрел на эти упражнения, фыркал и поматывал остроухой головой. Он только что обнюхал елку и уколол нос.
Игрушек для такой великанши оказалось маловато.
— Ничего, — сказала мама. — Еще ваты накидаем, будто снежок... Да и незачем такую красавицу чересчур игрушками увешивать, она и так хороша.
Но все же мама хитро посмотрела на Толика и достала из сундука несколько разноцветных шаров с картинками. Вот это сюрприз! Толик заорал "ура" и радостно упал с верхотуры на Султана, который обиженно, по-щенячьи, тявкнул и ушел к двери.
Пришла соседка Эльза Георгиевна. Изумилась:
— Куда же вам такая громадная, двоим-то?
— Почему двоим? Варя приедет, к ней ребята придут, бывшие одноклассники, — весело возразила мама. — И еще гости всякие... Наверно, и вы не откажетесь нас посетить?
— Ох, не знаю. Ко мне должна прийти сестра Вадима Валентиновича с мужем, это традиция... Вадим Валентинович так любил Новый год и елку, просто как ребенок. Сам игрушки делал, особенно солдатиков... — Эльза Георгиевна вдруг поджала губу, кивнула и вышла. Она была ничего, не вредная соседка, но старомодная и со странностями. Одинокая и бездетная...
— А Дмитрий Иванович придет? — спросил Толик.
— Н-не знаю. Едва ли. Он встречает Новый год со своими сотрудниками, в Рыбкоопе. У него там друзья.
— А ты? — ревниво сказал Толик.
— Что я?
— Разве не "друзья"?
Мама и Дмитрий Иванович познакомились в сорок шестом году, они вместе работали в комиссии на избирательном участке. Потом Дмитрий Иванович к ним часто заходил в гости. Про войну Толику рассказывал, научил вертушки с флюгерами делать, чтобы на крыше прибивать. Осенью помог им с мамой переехать в новую комнату. В кино маму приглашал, в цирк. А недавно они опять дежурили в одном агитпункте, потому что были выборы в местные Советы, и Дмитрий Иванович всегда маму провожал...
В общем, не было здесь для Толика никакой тайны.
Он снова забрался на стол, на тумбочку, на табурет и сказал:
— Поженились бы вы, да и дело с концом.
— Анатолий!
— Ну чего "Анатолий"? Я же понимаю...
— Ты вот спустись, я покажу, где у тебя понимание.
Толик хихикнул на безопасной высоте и сказал деловито:
— Я серьезно говорю. Не маленький.
Мама села на кровать, помолчала.
— Раз не маленький, должен понимать, как все это сложно...
— Чего сложного-то... — буркнул Толик. Но уже не для мамы, а себе под нос.
Когда кончили украшать елку, был уже девятый час. Толик подул на исколотые хвоей руки и украдкой глянул на маму. Сказал осторожно и явно подхалимским голосом:
— Ма-а...
— Не выдумывай!
— Ну, мам...
— Я так и знала! Сперва одно, потом другое...
— Только попробуем. Самую чуточку...
— Ты жулик, — сказала мама.
Толик радостно затанцевал:
— Всего на полминутки!
— Мелкий авантюрист и вымогатель...
Мама достала пачку свечек и связку подсвечников-зажимов.
— На самые маленькие полминутки, — повторил Толик.
— В густоту не ставь, пожар устроим.
Толик укрепил свечки на хвойных лапах подальше от бумажных игрушек. А одну — у самой верхушки, чтобы звезда сверкала.
— Мама, давай зажигать! Я здесь, а ты внизу!
— Подожди... — как-то странно сказала мама. — Спустись.
Толик встревожился и послушно прыгнул на пол.
Мама задумчиво пригладила ему коротенькую прическу "полубокс".
— Если уж зажигать, значит — праздник. Умойся и причешись.
Толик заволновался, послушно и старательно вымыл на кухне, под звякающим умывальником, руки, лицо и шею. Ледяной водой, взятой в сенях из кадки! Мама включила электрочайник. Потом дала мама Толику белую рубашку и черный праздничный костюм, который знакомая портниха тетя Римма сшила из маминой вельветовой юбки. Такие костюмы из вельвета были у многих мальчишек, но Толику они не нравились: куртки висели, как мешки, а застегнутые под коленками штаны раздувались, будто аэростаты. Любой пацан делался похожим на куль с куриными ножками. А костюм для Толика получился ладный, без лишней полноты и складок. Наверно, потому, что материи в юбке было в обрез. Даже на рукава не хватило, вместо куртки вышел жилетик. Ну и ладно, так даже лучше, белую рубашку заметнее.
А военные пуговки горят, как золотые!
В глубине души Толик считал, что в этом наряде он похож на Пятнадцатилетнего капитана или Роберта Гранта.
Из-под кровати Толик вытащил свои легонькие летние сандалии. Свежий воротник ласкал шею. Лицо празднично горело от недавнего умывания. Перед зеркалом Толик продрал гребешком куцую челку. Привычно вздохнул по поводу немужественного курносого отражения, но сейчас и оно настроения не испортило.
Мама за шевелящейся занавеской тоже надевала что-то праздничное. Толик замечал, что в последнее время мама стала его стесняться: всегда одевается за шторкой или в темноте. Толик деликатно отвернулся от занавески. А когда глянул снова, мама уже стояла на свету в зеленом своем платье со стеклянными "искорками" на груди. Молодая, почти как Варя...
Мама оглядела Толика и сказала:
— Теперь — зажигаем.
Толик схватил коробок и опять полез к потолку...
Потом они с мамой отошли в дальний угол. Елка с потрескивающими огоньками была как целая лесная страна. В ее чаще мерцали неизвестные сказки. Может быть, затерянные и забытые города, живущие неведомой жизнью.
Как неоткрытые острова в океане.