Страница 16 из 31
Кроме этого жалкого тщеславия, удовлетворяемого ценой физической и моральной жизни ученика, эти решительные господа учителя изо всех сил стараются добиться поощрения ничего не знающих о том, что происходит на самом деле, обывателей, родителей и конкурентов, как наиболее эффективного средства, гарантирующего им репутацию и престиж в Образовательной системе.
В общем, мы абсолютно против любых экзаменов. В школе все должно быть направлено на благо учеников. Любые действия, не направленные на эту цель, должны быть запрещены, как противоречащие естественному процессу позитивного познания. Из экзаменов не выходит и не закрепляется ничего хорошего, напротив, они сеют только плохое в душе ученика. К вышеупомянутым физическим болезням, связанным в первую очередь с нервной системой и опасностью ранней смерти, добавляются элементы морального порядка, потому что имморальный акт экзамена порождает в ребенке следующие имморальные качества: безумное тщеславие отличников; грызущую зависть и унижение, убивающие здоровые инициативы, у двоечников; и у тех и у других, у всех, зачатки самого откровенного эгоизма.
Я изложил свою мысль профессиональным языком в следующей статье, опубликованной в нашем Бюллетене:
К концу школьного года, как и в предыдущие годы, мы начинаем слышать разговоры о конкурсах, экзаменах, премиях. Мы снова видим парады детей, нагруженных дипломами и красными томами, украшенными зеленой и позолоченной тесьмой; мы вновь видим тысячи матерей, мающихся от неуверенности, и детей, пребывающих в ужасе перед предстоящими экзаменами, когда они должны будут предстать перед непоколебимым трибуналом и страдать от ужасного допроса, напоминая злополучные обстоятельства, ежедневно происходящие в территориальном Суде.
Это символ всей нынешней системы образования.
Нашу работу прерывают не только ради раздачи оценок и классификаций в определенное время года, или в определенном возрасте, а в течение всех лет учебы и трудов на протяжении всей жизни.
Все начинается, когда нам исполняется пять или шесть лет, когда нас учат читать, и в этом нежном возрасте, если нас заставляют этим заниматься, то не ради историй, которые мы можем узнавать благодаря этому новому навыку, не ради более или менее красивых букв, а ради призов по чтению, за которые мы должны соревноваться; и, самое худшее, мы должны краснеть от стыда, если мы отстаем от других, или раздуваться от гордости, если побеждаем других, вызывая их зависть и враждебность.
Пока мы учили грамматику, арифметику, науки и латынь, учителя и родители неустанно, словно по молчаливому соглашению, убеждали нас, что мы окружены соперниками, с которыми мы должны бороться, что мы должны восхищаться отличниками и презирать двоечников. «Чего ради мы трудимся?», спрашивали мы порой, и нам отвечали, что наши усилия принесут нам блага или что нам придется страдать от нашей глупости; и все стимулы и действия побуждали нас к тому, что если мы добьемся первого места, мы будем значить больше, чем другие, наши родители, родственники и друзья, сами учителя, будут проявлять к нам больше благожелательности. Как логическое следствие, наши усилия были направлены исключительно на приз, на успех. Таким образом, в нашем моральном облике формировались лишь тщеславие и эгоизм.
Серьезность этого зла заметно усиливается в возрасте вступления во взрослую жизнь. Бакалавриат не очень опасен, но он приоткрывает дверь для большого числа карьерных возможностей, из-за которых конкуренты жестко оспаривают друг у друга само право на существование. До тех пор молодой человек не понимает, что работает сам для себя, что он должен сам себе гарантировать свое будущее, и каждый раз он все больше убеждается в том, что для этого он должен побеждать других, быть сильнее и хитрее их. Этой идеей переполнена вся общественная жизнь.
Мы встречали в обществе людей разного положения и разных возрастов, которые не сделали бы ни одного шага и ни малейшего усилия, если бы не были втайне убеждены, что все их заслуги будут засчитаны и полностью оплачены в какой-то момент. Члены правительства прекрасно знают, что многого могут добиться от своих граждан, давая им премии, авансы, отличия и ордена. Это живое наследие христианства. Догма о вечной славе вдохновила Почетный легион. На каждом шагу в жизни мы встречаем премии, конкурсы, экзамены и противостояния, есть ли что-либо более грустное, более уродливое и более фальшивое? Есть ли что-либо более аномальное, чем работа над подготовкой программ: избыток морального и физического труда, который в итоге деформирует умы, чересчур развивая одни способности за счет других, которые атрофируются. Самый меньший упрек, который им можно бросить, заключается в том, что это пустая трата времени, и зачастую она разрушительна для жизни, не оставляя времени для остальных личных, семейных, или общественных забот. Серьезные кандидаты не должны отвлекаться на искусство, думать о любви, или интересоваться общественными делами, из-за риска провала. А что же можно сказать о показателях самих конкурсов, помимо общепризнанных мнений? Я не буду говорить об умышленной несправедливости, хотя можно привести много ее примеров; достаточно отметить, что несправедливость лежит в самой основе системы. Отметка или квалификация, которую дают в определенных условиях, была бы иной в иных обстоятельствах; например, если бы состав жюри был иным, если бы состояние судьи, по каким-либо причинам, было иным. В этом вопросе случай правит, как абсолютная власть, а случай слеп. Предположим, что определенным людям, из-за их возраста и опыта, дают весьма спорное право оспаривать ценность других людей, судить их и сравнивать, как если бы индивидуальные достоинства еще нуждались в вердиктах этих судей на постоянной основе.
Вместо этого элементы для благоприятной оценки сведены до минимума — работа на несколько часов, разговор на несколько минут, и этого достаточно, чтобы объявить, что один человек более способен, чем другой, для выполнения определенной функции, для определенного образования или для определенной работы.
Основываясь на случайности и произвольности, конкурсы и их приговоры обладают универсальным престижем и авторитетом не только для индивидов, но и для их усилий и трудов. Сама наука должна получать диплом: у нас есть избранные научные круги, полностью состоящие из посредственностей; но все равно лишь отмеченная и сертифицированная наука может давать обладающему ей человеку право на жизнь.
Мы с удовольствием обличаем пороки этой системы, потому что видим в ней наследство тиранического прошлого. Та же централизация, то же официальное пожалование.
Да будет нам позволено нарисовать в воображении, без обвинений в утопизме, общество, в котором все, кто хочет работать, смогут работать, в котором не будет иерархии, и в котором можно будет работать ради самой работы и ее законных плодов.
Начнем с введения следующих здоровых традиций в нашей школе; пусть педагоги начнут вдохновлять детей на любовь к труду без произвольных санкций, когда уже существуют естественные и неизбежные санкции, на которые достаточно лишь пролить свет. В первую очередь, мы не должны учить детей идеям конкуренции и соревнования между людьми, поскольку для того чтобы люди понимали и ценили бесконечное разнообразие, существующее между характерами и интеллектами, необходимо, чтобы школьники не привыкали к неизменной концепции успевающего ученика, которая должна распространяться на всех и к которой можно больше или меньше приблизиться лишь с большей или меньшей степенью заслуги.
Давайте же отменим, в школах все классификации, экзамены, распределение премий и компенсаций всех видов. Таков будет наш практический принцип.
В 6-м выпуске Бюллетеня за 1905 год я счел необходимым опубликовать следующее: