Страница 25 из 104
Таким образом, Вассиан, как оказывается, не считался с иосифлянами в вопросах монастырского землевладения, идя «ко все более радикальной программе», но «сближался» с ними в вопросе о казни еретиков, – хотя, между прочим, никакой острой борьбы с еретиками тогда уже и не было!
Как же это понять? Ответ может быть только один: «позиции» Вассиана диктовались прежде всего стремлением угодить Василию III. В последние годы жизни преподобного Иосифа Волоцкого Василий III, как явствует из целого ряда бесспорных фактов, относился к нему враждебно или хотя бы с резким недовольством – достаточно вспомнить о запрещении полемизировать с Вассианом! Поэтому великий князь не возражал, когда Вассиан обвинил преподобного в нетерпимости по отношению к еретикам. Но это обвинение нужно было и Вассиану, и Василию III именно и только как способ дискредитации Иосифа Волоцкого в глазах всегда склонных к всепрощению русских людей; после же кончины преподобного Василий III не желал осуждения казни еретиков, распоряжение о которой он сам отдал. И Вассиан стал теперь писать, что царям и князьям «подобает» казнить еретиков…
Словом, Вассиан (пока Василий III против этого не возражал) использовал тему казней исключительно в качестве оружия борьбы с преподобным Иосифом. Я.С. Лурье убедительно сформулировал (хотя он в целом весьма сочувственно воспринимает Вассиана): «Опытный политик и талантливый полемист, «старец Вассиан» видел в споре о наказаниях еретиков прежде всего прекрасное средстводля уязвления своих противников – иосифлян… Полемика против иосифлян была для Вассиана чисто тактическимприемом».[80] (Вернее, впрочем, было бы сказать не «против иосифлян», а против самого преподобного Иосифа прежде всего и преимущественно.)
Все это приводит к естественному выводу: Вассиан был, выражаясь современным языком, беспринципнымидеологом и деятелем. Целый ряд разнообразных фактов убеждает, что этот приговор не является напраслиной. Так, непримиримо воюя с преподобным Иосифом, Вассиан в течение долгого времени вполне мирно уживался с заведомым иосифляниноммитрополитом (с 1522 года) Даниилом, – уживался, очевидно, именно потому, что тот являлся митрополитом и с ним было опасно ссориться, а также и потому, что и сам Даниил (в отличие от преподобного Иосифа) не столь уже настаивал на «принципах». До нас дошел текст Василия III (1523 г.): «А коли есми сию запись писал, и тогды был у отца нашего Даниила, митрополита всеа Руси, у сей записи старец Васьян, княж Иванов».[81]
В продолжение почти десятилетия Вассиан без каких-либо заметных стычек, в сущности, делил с Даниилом высшую (после, конечно, великого князя) власть. Когда, например, в 1526 году архиепископ Ростовский Кирилл, занимавший третью ступень в официальной церковной иерархии (вслед за митрополитом и архиепископом Новгородским) осмелился в чем-то притеснить тех заволжских иноков, которые были сторонниками Вассиана, последний добился от Василия III специальной грамоты о неподсудностиэтих иноков архиепископу![82]
Можно бы привести и другие подобные факты. Вместе с тем Даниила, конечно же, раздражало наличие рядом с ним своего рода второго митрополита, и в конце концов он сумел – в 1531 году – устроить суд над Вассианом, по приговору которого тот был сослан в Иосифов Волоколамский монастырь. Но это явно был исход борьбы за власть,за влияние на великого князя, а не столкновения принципиально различных убеждений. В сохранившейся «стенограмме» процесса («Судное дело Вассиана Патрикеева») нет буквально ни слова о проблеме монастырского землевладения, ни об отношении к еретикам (то есть о считающихся основными «принципах» Вассиана); все построено на чисто догматических обвинениях, которые можно было предъявить, по сути дела, любому неугодному лицу.
Кстати сказать, один из типичных способов «очернения» преподобного Иосифа Волоцкого – возложение на него ответственности за неблаговидные поступки Даниила (совершенные уже после кончины преподобного), которого объявляют его главным и верным последователем. Так, в упомянутой выше книге эмигранта П. Иванова «Тайна святых» в целях дискредитации преподобного перечисляются грехи Даниила – этого, как там сказано, «преемника и лучшего ученика Иосифа Волоцкого».[83] Перед нами яркий образчик невежества (или же фальсификаторства), ибо в предсмертном Иосифовом послании Василию III о том, «коим старцем приказати пригоже монастырь», названы десятьимен монахов, достойных, по мнению преподобного, возглавить монастырь, однако имени Даниила среди этих десяти нет![84] Василий III, о чем уже сказано, враждебно или по меньшей мере с явным недовольством относился тогда к преподобному, и вопреки Иосифовой воле игуменом после него стал Даниил. В написанном Саввой Черным через тридцать с лишним лет после кончины преподобного житии[85] рассказано, что Даниила избирали сами старцы монастыря – без какого-либо давления со стороны Василия III. Но это умалчивание преследовало цель не бросить тень на великого князя, и весьма примечательно, что даже и в этом рассказе избрание Даниила совершается без волеизъявления преподобного Иосифа, который только якобы соглашается со старцами. А через семь лет Василий III настоял, чтобы Даниил стал митрополитом.
Словом, склонный к безнравственным компромиссам Даниил (у которого, впрочем, были и немалые заслуги) являл собой, строго говоря, мнимогоученика преподобного Иосифа, как и Вассиан – преподобного Нила.
* * *
Естественно может возникнуть вопрос: почему же все-таки Вассиан, этот человек, явно не желавший ради принципов рисковать карьерой, столь долго ладивший с иосифляниномДаниилом, тем не менее с такой яростью обрушивался на самого преподобного Иосифа?
Прежде всего следует иметь в виду, что Иосиф Волоцкий, в отличие от того же Даниила, не был склонен к каким-либо компромиссам, и Вассиан отнюдь не мог рассчитывать на продиктованное осторожной тактикой признание преподобным его, Вассиана, неожиданной верховной роли при Василии III. А между тем именно в то время, когда Вассиан сумел вернуться в Москву и начал завоевывать высшее положение при великом князе, имело место сближение (правда, кратковременное) преподобного с Василием III, который, в частности, поначалу целиком поддержал Иосифа Волоцкого в его прискорбном – до сих пор не очень ясном – конфликте с архиепископом Новгородским святителем Серапионом[86] .С другой стороны, преподобный Иосиф Волоцкий обладал тогда уже самым высоким признанием в церковных кругах – включая и митрополита Симона, чем, в частности, объяснялась краткая благосклонность к нему Василия III, – и в случае его противодействия Вассиан, вероятно, не смог бы обрести то положение чуть ли не второго митрополита, которое он вскоре и завоевал.
И только-только укрепившись в Москве, Вассиан тут же начал свою кампанию против преподобного. Как доказывали А.А. Зимин и вслед за ним Я.С. Лурье, первая его акция в этой борьбе заключалась в том, чтобы побудить Василия III отказаться от поддержки Иосифа в его тяжбе с Серапионом и принять сторону последнего.[87] Уже в 1511 году цель была достигнута: Василий III, в сущности, совершенно неожиданно приказал преподобному Иосифу Волоцкому виниться перед лишенным своего сана святителем Серапионом – чего преподобный, считая себя правым, не сделал и тем самым, очевидно, окончательно испортил отношения с великим князем.
Здесь нельзя не отметить, что по своим убеждениям святитель Серапион был самым последовательным иосифлянином(в некоторых отношениях он «превосходил» в этом даже и самого преподобного Иосифа Волоцкого!), и прискорбный разрыв между преподобным и святителем отнюдь не означал противостояния их убеждений. Поэтому горячая защита святителя Серапиона со стороны Вассиана предстает как еще одно выражение его «беспринципности»: для борьбы с преподобным Иосифом любые средства и союзники хороши!
Нельзя не признать, что в этой борьбе Вассиан был весьма находчив и хитроумен. Так, в своем «Прении с Иосифом Волоцким» (написанном уже после кончины преподобного) он утверждал свое мнимое единство с преподобным Нилом Сорским не столько от себя лично, сколько устами своего усопшего противника.