Страница 58 из 107
Известный современный историк Л. П. Сахаров, приводя слова из «Повести временных лет» под 905-м годом: «Иде Святослав на козары», справедливо утверждает: «За этой лаконичной и бесстрастной фразой стоит целая эпоха освобождения восточнославянских земель из-под ига хазар, превращения конфедерации восточнославянских племен в единое Древнерусское государство… Хазария традиционно была врагом в этом становлении Руси, врагом постоянным, упорным, жестоким и коварным… Повсюду, где только можно было, Хазария противодействовала Руси… Сто с лишним лет шаг за шагом отодвигала Русь Хазарский каганат в сторону от своих судеб».[176]
III. Русские былины — поэтическое воссоздание борьбы с Хазарским каганатом
Да, в «Повести временных лет», созданной в начале XII века, когда о Хазарском каганате уже начали забывать, о борьбе с ним говорится в самом деле и лаконично, и «бесстрастно» <ведь к этому времени уже сменилось пять-шесть поколений). Но существует поистине грандиозная область русского художественного слова, где навсегда и с подлинным величием воплотилась память народа о многократных и жестоких битвах с хазарами. Это русские героические былины, или — по иному, народному названию — старины, посвященные деяниям богатырей во главе с Ильей Муромцем.
Враги в русском героическом эпосе чаще всего именуются «татарами», но это не должно нас удивлять. Замена имен давних врагов более поздними типична для устного народного творчества, а подчас даже и для письменных памятников. Так, например, в грузинских хрониках XII века «Жизнь картлийских царей» приходившие в Закавказье с севера в IV–V веках гунны именуются «хазарами», которые приходили туда значительно позже, в VII–VIII веках.[177]
В русских же былинах имя хазар, пришедших с востока в IX–X веках, во многих случаях заменилось именем татар (XIII–XIV вв.).
Ныне прочно обосновано убеждение, что русские героические былины сложились в своей основе задолго до нашествия татаро-монголов (1237 год) и даже до первого набега на Русь половцев (1054 год). Конечно, былинный эпос, веками существовавший в устной передаче, в каждый новый исторический период так или иначе вбирал в себя все новые и новые факты, понятия, названия и т. д. (хотя бы то же имя нового врага — татар). Но основа и содержания, и самого стиля былин сформировалась, без сомнения, к концу X — началу XI века.
Это убедительно доказано, например, в работе P.C. Линец и М.Г. Рабиновича «К вопросу о времени сложения былин (Вооружение богатырей)», где выясняется, что в описываемом в былинах военном быте нет буквально ни одной детали, которая не соответствовала бы исторической реальности Руси X века. Например, точно такой же, как и у былинных богатырей, «комплект оружия упомянут и в повествовании летописи о том, как в 968 году киевский воевода Претич поменялся оружием с печенежским князем». Или другой выразительный пример: «Погребение богатыря Михаила Потыка в полном вооружении, с конем в сбруе, под насыпным курганом — то есть по обряду, сохранившемуся в Древней Руси не позднее X–XI веков».
А это значит, что битвы, воссоздаваемые в былинах, — битвы именно с хазарами. Правда, могут возразить, что в X и первой трети XI века (до 1036 года) Руси приходилось отражать и набеги печенегов — в частности, только что упомянутое их нападение на Киев в 968 году. Но кочующие печенеги, не имевшие какой-либо твердой «политической линии», выступали то в союзе с Русью против хазар, то, напротив, шли против нее как союзники тех же хазар. Так, востоковед Т.М. Калинина пишет о том же самом печенежском набеге 968 года: «Толкнуть печенегов на Киев могли… верхи Хазарии… После снятия печенежской осады с Киева Святослав восстановил мир с печенегами». И современник Святослава, арабский историк Ибн Хаукаль, даже писал о печенегах: «Они — шип русийев и их сила».[178]
Между прочим, отдельные и не столь уж частые набеги печенегов (как и впоследствии половцев) вообще не могли бы породить тот монументальный героический мир эпоса, который предстает в былинах. Для рождения этого эпического мира необходима была поистине титаническая борьба, идущая не на жизнь, а на смерть…
И надо сказать, что именно в этой борьбе сложились и основа первоначального единства Руси, и ее государственность, и, наконец, ее культура — в том числе и сами героически^ былины, принадлежащие к высшим явлениям мирового эпического творчества. К истории борьбы с Хазарским каганатом вполне уместно применить памятные строки Пушкина:
…Но в искушеньях долгой кары,
Перетерпев судьбы удары.
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
Утверждая, что былинный эпос порожден «хазарской» эпохой в истории Руси, необходимо оговорить: те или иные отдельные былины, конечно, могли складываться и складывались позднее. Но основа русского героического эпоса сложилась как художественное воссоздание полуторавекового противостояния Хазарскому каганату.
Как известно, Святослав в 960-х годах (о точной дате в современной исторической науке идут споры) совершил поход (а может быть, даже два похода) на хазар и покончил с могуществом каганата.
Однако есть достоверные сведения о том, что хазарское государство вскоре (надо думать, после гибели Святослава в 972 году) так или иначе восстановилось, и преемник Святослава, Владимир, как поведано в сочинении Иакова мниха (XI век) «Память и похвала князю русскому Владимиру…», «на хазар пойдя, победил их и дань на них возложил».[179] Это было еще до официального принятия христианства, в 985 году. И после этого Владимир принял на себя титул правителя хазар (равный титулу «император») и стал называться «каган Владимир».[180] И вполне естественно, что фигура Владимира, после победы которого Хазарский каганат окончательно перестал существовать, стала своего рода объединяющим центром русского былинного эпоса, центром, вокруг которого группируются образы богатырей — Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича и др.
Словом, есть все основания утверждать, что русский былинный эпос — в его цельной основе — воссоздает долгую и трудную борьбу с Хазарским каганатом, хотя различные позднейшие наслоения (совершенно неизбежные в условиях устной передачи былин от поколения к поколению) так или иначе загородили, затемнили в наших глазах эту его изначальную сущность.
Русский эпос, основное ядро которого сложилось к XI веку, веками жил в устной традиции; наиболее ранние его записи, дошедшие до нас, относятся к XVII столетию, а действительно полноценные воссоздания в письменности — к XVIII и особенно XIX вв. Понятно, что к этому времени многое в былинах было утрачено или заслонено «нововведениями». Но все же до нас дошли записи былин, в которых сохранились черты далекой древности.
IV. Былина «Илья и Жидовин»
Полтора столетия назад, в 1830–1840 годах, собиранием произведений устного народного творчества занимался, в частности, поистине замечательный человек — морской офицер (а морское офицерство принадлежало к самым просвещенным слоям тогдашней России) Павел Федорович Кузмищев (1799–1850). Этот ровесник Пушкина к 1840 году стал адмиралом и был назначен начальником Архангельского порта. Здесь он собирал самобытные выражения северорусского наречия и посылал их в Москву, знакомому ему Владимиру Далю, который уже начал подготавливать свой знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка». Отправлял он В.И. Далю и записи произведений устного народного творчества (которые П.Ф. Кузмищев публиковал и в местных архангельских изданиях).
В 1852 году вышел в свет альманах «Московский сборник», в котором среди других была опубликована присланная П.Ф. Кузмищевым былина «Илья и Жидовин».[181] В предисловии к публикации великий русский мыслитель Алексей Степанович Хомяков писал, что в этом сказании содержится «ясная память о козарах, и богатырь из земли Козарской, названной справедливо землею Жидовскою, является соперником русских богатырей; это признак древности неоспоримой. В действии… целая богатырская застава… Стоит она на лугах Цицарских (Цицарскими землями старые летописи называют область Византийскую)… Спокойное величие древнего эпоса дышит во всем рассказе».[182]