Рогоносец

Я хорошо запомнил этот роковой день. Вечером Мартин должен был заехать к себе домой и забрать свой новый пуловер, который купил в Италии, где был в недавней командировке. Он уехал сразу после работы на «Фольксвагене», который я подарил ему в прошлом году, пообещав приехать через час, чтобы мы вместе поужинали. А я вернулся домой, и звонок Тамары в очередной раз испортил мне настроение. Прекрасно понимая, что уже не будет никаких денежных поступлений, я не обязан содержать взрослую дочь, она позвонила и высказала все, что у нее накопилось. Сначала она пыталась требовать еще денег, якобы на учебу дочери за границей. Я холодно посоветовал Тамаре взять деньги у своего отца, который мог бы спонсировать внучку. В ответ выслушал массу оскорблений и ругательств. Теперь, после того как Лиде исполнилось восемнадцать, моя бывшая жена не получает от меня ни копейки. В конце концов, я не совсем понимаю, что такое «голос крови». Если моя дочь меня не видела за последние годы ни разу и даже не изъявляет желания встретиться с отцом, хотя бы для того, чтобы узнать, кто именно переводит ей такие большие суммы, позволяющие одеваться в лучших магазинах Москвы, а ее матери ездить на дорогой иномарке. Решением суда с меня принудительно высчитывали четверть зарплаты, что вместе с премиями доходило до двадцати тысяч долларов. Это я не считаю свои бонусы. И четверть суммы отходила эти двум женщинам. Я чувствовал, что начинаю ненавидеть обеих. Не из-за денег, совсем нет. В конце концов, я получал большие бонусы, из которых не обязан был платить им. Да и другие доходы у меня тоже были, включая акции «Газпрома». Я просто злился из-за того, что, получая столько лет такие большие деньги, они ни разу меня не поблагодарили, ни разу не поздравили в день рождения и даже не хотели со мной встретиться. Разумеется, я считал месяцы до совершеннолетия моей дочери, чтобы наконец вздохнуть свободно, освободившись от финансовых обязательств… И вот свершилось – моя дочь совершеннолетняя…

Теперь Тамара бушевала, высказывая мне свои претензии. В прежние времена я отключал телефон, а сейчас слушал даже с некоторым мазохистским удовольствием. Пусть бесится. И чем больше слушал, тем больше она распалялась, обвиняя меня во всех страшных грехах, в том числе и в сожительстве с мужчинами. Это меня тоже веселило, ведь она прекрасно знала про мою бисексуальность и я никогда особенно не скрывал своих желаний. Тем более что изменял ей не только с мужчинами, но и с женщинами. Последние несколько лет нашего совместного проживания мы только формально числились мужем и женой.

Но самое интересное, что она неожиданно начала ругать и Мартина. Это меня насторожило. Мы не стеснялись, конечно, наших отношений, но и не особенно их афишировали. Все-таки Москва – столица православного государства, в котором подобные отношения все еще вызывают резкое неприятие. Россию и ее правителей критикуют за подобную политику во всех международных инстанциях. А тем более в моем положении, ведь я был обрезанный мусульманин, а это по канонам мусульманской религии тоже большой грех. Хотя иметь четырех жен и массу наложниц совсем не является грехом. Но лучше проявлять скромность и не особенно выставлять напоказ свои отношения. Помните, как разгромно проиграла на выборах партия немецких либералов Геншера. Это была одна из старейших партий Германии, привычно входивших в правящие коалиции, сначала с социал-демократами, а затем много лет с христианскими демократами. Но их лидер, ставший министром иностранных дел, публично заявил о своей сексуальной ориентации и не скрывал, что живет со своим другом. Конечно, это его личное дело, но тогда не нужно занимать пост министра иностранных дел. На выборах его партия не смогла преодолеть пятипроцентный барьер, нашлось много граждан, которым не понравились подобные откровения их вице-канцлера. В любой стране основная масса голосующих – это консервативно настроенные люди, которые дисциплинированно ходят на выборы и среди которых всегда много не принимающих подобные нетрадиционные отношения.

Одним словом, мы не выставляли напоказ наши отношения с Мартином. Я даже никогда не позволял ему садиться в мою служебную машину, чтобы водитель ни о чем не догадался. Хотя, думается, он догадывался. Раньше был дядя Леша, старше меня на двадцать лет, но я сменил его на молодого и сообразительного Сережу, который устраивал меня гораздо больше.

Тамара продолжала бушевать. Говоря о Мартине, она кричала, что я совращаю молодых людей, и мне придется ответить за склонность к педофилии. Я улыбался, не перебивая ее. Она начала кричать, что обратится к президенту компании и расскажет, что я принудил молодого человека к сожительству. «Тебя посадят за педофилию», – орала Тамара. Это меня окончательно развеселило, ведь Мартину далеко за восемнадцать. Двенадцать лет разницы, что ж… Она не знает, что еще в прошлом году мы выезжали с президентом нашей компании в Берлин, где нам для отдыха прислали двух молодых особ модельной внешности, с которыми мы очень неплохо провели время. Но я никогда не скрывал своей бисексуальности, и он знал об этом. Поэтому я только рассмеялся. И посоветовал Тамаре обратиться к доктору… Она бросила трубку, поняв, что навсегда лишилась источника доходов. «Золотая курица», которая несла ей золотые яйца столько лет, улетела, и теперь надо примириться с этим обстоятельством.

Я положил трубку и громко расхохотался. У меня было в тот вечер прекрасное настроение. Потом я сидел за компьютером, просматривая документы. Через час начал волноваться, через два стал звонить Мартину. Его телефон был отключен, чего раньше никогда не случалось. Еще через час я не выдержал и, спустившись в гараж, находившийся под домом, сел в свой внедорожник «БМВ» и поехал домой к Мартину. Дверь была закрыта, и мне никто не отвечал. Только тогда вспомнил, что не взял с собой его вторые ключи, которые всегда лежали у меня в ящике письменного стола. Вернулся к себе, забрал ключи и снова приехал к Мартину. Он жил достаточно далеко от меня, на Хорошевском шоссе, и я едва не попал в аварию, когда однажды попытался обогнать «Ситроен», не дававший мне дорогу. За рулем, конечно, сидела женщина, недоуменно взглянувшая на мое рассерженное лицо. Она даже не поняла, почему я злился.

Поднявшись на восьмой этаж, открыл дверь и вошел в двухкомнатную квартиру Мартина. С первого взгляда понял, что здесь произошло нечто непредвиденное. Вещи были разбросаны по всей квартире, а на полу кухни свежие пятна крови. Я тяжело опустился на стул, размышляя, как быть. Нужно звонить в полицию. Ведь Мартин не мог исчезнуть, не сказав мне ни слова. В этом я был убежден.

Глава 2

Можно представить внимание читателей к подобной теме. Сразу живой интерес и поиск любимой «клубнички». Очередной рассказ о том, как жена наставила рога своему незадачливому мужу, если роман называется «Рогоносец». Всегда забавно и очень смешно… И радостно, что это приключилось с кем-то…

Но от подобной участи почти никто не застрахован. В этом конкретном случае речь идет о процессах гораздо более сложных и не всегда понятных и принимаемых обычными людьми.

Нафис Давлетгаров родился в семьдесят первом году в Казани, а через девять лет его семья переехала в Москву. Отец главного героя был одним из руководителей профсоюзного движения в автономной республике, и его перевели в Москву на должность одного из секретарей ВЦСПС. Тогда это была очень большая должность. И, конечно, сразу все переменилось.

Отцу Нафиса Закиру Давлетгарову исполнилось в восемьдесят первом году только сорок пять лет. Наверное, он сам не ожидал подобного взлета. Но так «легли карты» и определилась судьба. Умер один из секретарей ВЦСПС, который был родом из Казахстана. Нужен был на его место мусульманин, нацмен, работавший в профсоюзном движении достаточно давно. Это была своеобразная национальная политика большого государства. Повсюду должны работать представители разных народов и этносов. Перебрали многих, как и полагалось в подобных случаях, выдвигая их из резерва. Были реальные кандидатуры из Киргизии и Азербайджана. Но первый не прошел из-за своей анкеты: брат его жены имел судимость, о чем стало известно в вышестоящих органах. Для Киргизии он вполне подходил, а для деятеля всесоюзного масштаба не годился. Оставался претендент из Баку. У него все было в порядке, хорошая анкета, трое детей, прекрасный послужной список. Все было готово к утверждению почти идеального кандидата. Но он был моложе Закира Давлетгарова на четыре года и допустил существенную ошибку. Узнав о том, что его выдвигают на всесоюзную должность, не сумел скрыть возможный факт своего назначения – сразу пошли анонимки… Вспомнили все. И его отца, который, оказывается, имел партийные взыскания… И его двоюродного брата – цеховика, который материально поддерживал своего высокопоставленного родственника. В общем, анонимками завалили не только ВЦСПС, но и ЦК КПСС. ВЦСПС – так назывался Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов, а ЦК КПСС был соответственно Центральным комитетом Коммунистической партии Советского Союза.