Страница 28 из 44
— Эй, шайтан, не сократить ли нам скучную дорогу?
Шайтан не понял.
— Не говори глупости, как её сократишь?
— А очень просто. Ты песни знаешь?
— Знаю.
— Так давай устроим на ходу айтыс. Сначала я спою, потом ты. Чья песня будет длинней, тот и победитель.
У шайтана заискрились глазки.
— Правильно, Алдар-Косе. С песней всякий путь короче. Начинай айтыс. Да заранее готовься к проигрышу. Не перепеть человеку шайтана.
— Не боюсь проигрыша, — сказал Алдар-Косе, — да вот что худо: не привык я петь пеший. Договоримся так: пока я буду петь, ты подвезёшь меня, а как кончится моя песня, — мне тебя везти. Идёт?
— Идёт!
Одним махом вскочил Алдакен шайтану на загривок, устроился поудобней и затянул на всю степь:
— Гой-гой-гой-гой-гой-гой!..
Течёт время, повернуло солнце на полдень, всё дальше и дальше трусит рысцой шайтан, а песня Алдара-Косе не кончается.
— Гой-гой-гой-гой…
Не выдержал шайтан.
— Скоро ли, — хрипит, задыхаясь, — будет конец твоему «гой-гой», Алдар-Косе?
А Алдар:
— Вези, вези, шайтан, не ленись. Песенка моя длинная. «Гой-гой» — это только начало. А за «гой-гой» пойдёт «дой-дой»…
И он заорал ещё громче:
— Дой-дой-дой-дой-дой!..
Так, не слезая с шайтана, и проехал Алдакен всю широкую степь от края до края.
* * *
На краю степи было поле, среди поля лежал брошенный плуг. Говорит Алдар-Косе шайтану:
— Давай испытаем, кто сильнее — ты или я?
— Давай. А как?
— Видишь плуг? Ты станешь тащить его вперёд, я — назад. Кто прежде устанет, тот, значит, и сдался.
Запряг Алдар шайтана. Тянет шайтан плуг, надрывается, язык вывалил, пот мохнатыми лапами утирает, а Алдар-Косе за плугом идёт, на рукояти налегает, ведёт борозду. Хорошо ли, плохо ли, а вспахал Алдакен поле на шайтане.
Под конец совсем ослабел шайтан, ткнулся носом в землю, чуть дышит.
Снял с него Алдар-Косе упряжку и посмеивается:
— Вот теперь и видно, какой ты силач. А я так почти и не устал. Ещё бы с десятью шайтанами потягался.
Посеяли они на пашне пшеницу. А когда пшеница поспела, сжали её и обмолотили. Алдар-Косе ссыпал зерно в кучу, а солому в копну сметал.
— Ну, — говорит, — выбирай, шайтан: большую или малую кучу возьмешь?
— Большую! Большую! — кинулся к соломе шайтан.
— Ладно, бери большую.
Алдар продал пшеницу, оделся, обулся на вырученные денежки, а шайтан так и остался ни при чём со своей соломой.
* * *
Рассердился шайтан на Алдара-Косе.
— Ты обманул меня. Хочу с тобой драться, — объявил он спутнику.
— Драться, так драться, я не прочь, — говорит Алдар-Косе. — Однако в открытой степи начинать драку не стоит: кто-нибудь увидит, бросится разнимать да мирить, и мы с тобой не додерёмся.
Набрели на пустующую землянку. Переночевали в ней. А наутро Алдар-Косе спрашивает:
— Чем драться будем? Есть тут только один курык да камча. Возьми, что тебе больше по руке.
Шайтан схватил курык и думает:
«Ну и дурак всё-таки этот Алдакен. Сейчас я ему бока наломаю! Пока у меня курык в руках, разве он меня камчой достанет?»
Начался бой. Хотел шайтан размахнуться пошире, да длинный курык упёрся в стенку — и ни туда, ни сюда. А Алдар-Косе налетел на шайтана и ну что есть силы хлестать его по мохнатой спине. Кинул шайтан курык, закрутился по землянке, как шальная овца.
— Нет, — кричит, — я так не согласен! Ты опять меня обманул. Давай меняться оружием, давай биться в степи!..
Вышли на простор. У шайтана — камча, у Алдара — курык. Стали сходиться. Не успел шайтан взмахнуть камчой, как Алдакен так огрел его по рёбрам, что у того и ножки подкосились…
* * *
Никогда больше не затевал шайтан ни ссор, ни драк с Алдаром. Стал смирный, услужливый, во всём уступал, во всём поддакивал спутнику. Но злобу против него таил и днём и ночью. Решил он пойти на последнюю уловку, задумал погубить врага, прикинувшись его другом.
Шайтан:
— Алдакен, немало я натерпелся от твоих шуток и выдумок, но нет в моём сердце на тебя обиды. Люблю тебя, светик, за удаль, за ловкость, за весёлый нрав. Готов для тебя на всё, верь слову шайтана. Будем навек друзьями! И скажи ты мне, как другу, неужто нет ничего на свете, что могло бы тебя доконать. Или тебе дана вечная жизнь?
Алдар:
— Никто из людей не вечен, шайтан. Помру и я. А от чего помру, хоть сам и знаю, да тебе открыться опасаюсь. Это великая тайна.
Шайтан навострил уши.
— Алдакен, душа моя, посовестись, — как можешь ты мне не доверять! Да ведь ты мне дороже кровного брата! Когда узнаю, что тебе угрожает, стану беречь и охранять тебя, как зрачок глаза. Не скрывай от верного друга свою тайну.
Алдар-Косе подумал, подумал и махнул рукой:
— Ладно, будь что будет, признаюсь тебе по-дружески во всём. — И зашептал на ухо шайтану: — Не страшны мне ни стрелы, ни кинжал, не страшны мне ни волчьи зубы, ни жало змеи, не страшны мне ни плутни шайтанов, ни гнев аллаха, а страшны мне свежие баурсаки. Чем жирней, тем страшней! От них — моя погибель…
Выведав тайну Алдара, шайтан до того обрадовался, что и скрыть веселья не мог: идёт — приплясывает, подбрыкивает копытцами, точно сытый козлёнок.
«Теперь-то я с тобой разделаюсь, «друг» Алдакен, — ликует шайтан, — теперь твоя печёнка в моих лапах!»
Ночью, когда Алдар-Косе заснул на привале, шайтан шнырнул в один аул, в другой, накрал по юртам полный мешок баурсаков и перед самым рассветом воротился назад. Алдар-Косе безмятежно похрапывал у тлеющего костра. Шайтан пнул его ногой и пронзительно пропищал:
— Прощайся с жизнью, безбородый зубоскал! Вот когда отомщу я тебе за всё разом! Видишь мешок? В нём твоя смерть!
Алдар задрожал всем телом, прикрыл руками голову и кинулся за куст:
— Ой, шайтан, прости, ой, пощади!
А шайтан:
— Не проси, не будет тебе пощады!
И давай один за другим кидать в Алдара баурсаки:
— Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!..
А Алдакен, укрывшись за кустом, ловит баурсаки — да в рот, да в рот… Во всём он был не промах, а в еде и подавно.
Опустел мешок у шайтана. Вздохнул нечистый с облегчением и побежал к кусту взглянуть, что сталось с недругом. Глянул — и зашатался: сидит Алдар на травке под кустом, скрестив ноги, суёт в рот последние баурсаки и, то ли от жира, то ли от блаженства, сияет весь, как слиток золота.
— Вот спасибо, шайтан, славно ты меня попотчевал! — говорит Алдар, вытирая руки о голенища. — Давненько я так не завтракал. Не зря есть пословица: «С хорошим другом будет рот в сале, с плохим — будет нос в крови»…
А сам хохочет, заливается.
Заплакал шайтан от бессилия и злости, заплакал и ударился от Алдара-Косе наутёк. И чем быстрее он скакал, убегая, тем веселее хохотал Алдакен. Да и кто бы на его месте тут удержался от смеха?
С тех пор не стало в степи шайтанов. Навсегда не стало. Поняли, лукавые твари, что человек всех хитрее, всех храбрее, всех выше разумом. Только в сказках теперь и услышишь про шайтана.
Как Алдар-Косе батраков угощал
Однажды пришлось Алдару-Косе батрачить у бая.
— Как живётся? — спрашивает он у других батраков.
— Плохо живётся, — отвечают те, — совсем забыли запах мяса.
— Не унывайте, накормлю вас мясом за счёт бая.
Батраки только головами покачали:
— «Не обращайся с просьбой в юрту, где не бывает гостей», — так говорит народ, Алдакен.
— А я и не собираюсь просить. Сам даст.
— Что ты такое задумал, отчаянная голова?
— Не подует ветер — не шевельнётся тростник, — уклончиво ответил Алдар-Косе.
В тот же день — неизвестно, как и почему — лучший баран из байской отары свалился в яму и сломал ногу. Бай схватился за голову:
— Ой, Алдар-Косе, пропадает баран! Что делать?
— Прирежь его быстрее! — советует батрак.
— Так ведь жалко: одним бараном меньше будет… — хнычет бай.