Страница 72 из 86
А. Пушкин, в бытность свою в Москве, рассказывал в кругу друзей, что какая-то в С . -Петербурге угадчица на кофе, немка Кирш .. . предсказала ему, что он будет дважды в изгнании, и какой-то грек-предсказатель в Одессе подтвердил ему слова немки. Он возил Пушкина в лунную ночь в поле, спросил час и год его рождения и, сделав заклинания, сказал ему, что он умрет от лошади или от беловолосого человека. Пушкин жалел, что позабыл спросить его: человека белокурого или седого должно опасаться ему. Он говорил, что всегда с каким-то отвращением ставит свою ногу в стремя.
«Некстати Каченовского называют собакой, – сказал Пушкин. – Ежели же и можно так назвать его, то собакой беззубой, которая не кусает, а мажет слюнями».
«Я надеюсь на Николая Языкова, как на скалу», – сказал Пушкин .
«Как после Байрона нельзя описывать человека, которому надоели люди, так после Гете нельзя описывать человека, которому надоели книги» . В. Ф. Щербаков . Из заметок о пребывании Пушкина в Москве в 1826–1827 гг. – Собр. соч. Пушкина под ред. П. А. Ефремова, т. VIII, с. 109–111.
Смотрел «Аристофана» ( комедия кн. А. А. Шаховского ). Соболевский подвел меня к Пушкину. «Ах, здравствуйте! Вы не видали этой пьесы?» ( слова Пушкина Погодину ). – «Ее только во второй раз играют. Он написал еще Езопа при дворе». – «А это верно подражание ( неразб. ) ?» – «Довольны ли вы нашим театром?» – «Зала прекрасная, жаль, что освещение изнутри». М. П. Погодин . Дневник, 12 сент. 1826 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. XIX–XX, с. 75.
Вот уж неделя как я в Москве и не нашел еще времени написать вам; это доказывает, как я занят. Император принял меня самым любезным образом. В Москве шум и празднества, так что я уже устал от них и начинаю вздыхать о Михайловском, т.е. о Тригорском; я рассчитываю уехать отсюда не позже, как через две недели. Пушкин – П. А. Осиповой , 15 сент. 1826 г.
(Праздничное гулянье на Девичьем Поле по случаю коронации.) Завтрак народу нагайками – приехал царь – бросились. Славное движение. Пошел в народ с Соболевским и Мельгуновым. Сцены на горах. Скифы бросились обдирать холст, ломать галереи. Каковы! Куда попрыгали и комедианты – веревки из-под них понадобились. Как били чернь. – Не доставайся никому. Народ ломит дуром. – Обедал у Трубецких. – Там Пушкин, который относился несколько ко мне. «Жаль, что на этом празднике мало драки, мало движения». Я ответил, что этому причина белое и красное вино, если бы было русское, то… М. П. Погодин . Дневник, 16 сент. 1826 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. XIX–XX, с. 77.
Был у А. Пушкина, который привез мне, как цензору, свою пьесу «Онегин»… Талант его виден и в глазах его: умен и остр, благороден в изъяснении и скромнее прежнего. Опыт не шутка . И. М. Снегирев . Дневник, 18 сент. 1826 г . – Там же, т. XVI, с. 47 .
К Веневитиновым. Рассказ о Пушкине: «У меня кружится голова после чтения Шекспира, я как будто смотрю в бездну». М. П. Погодин . Дневник, 24 сент. 1826 г . – Там же, т. XIX–XX, с. 77.
Я должен вам сказать о том, что очень в настоящее время занимает Москву, особенно московских дам. Пушкин, молодой и знаменитый поэт, здесь. Все альбомы и лорнеты в движении; раньше он был за свои стихи сослан в свою деревню. Теперь император позволил ему возвратиться в Москву. Говорят, у них был долгий разговор, император обещал лично быть цензором его стихотворений и, при полном зале, назвал его первым поэтом России. Публика не может найти достаточно похвал для этой императорской милости . Ф. Малевский – своим сестрам , 27 сент. 1826 года, из Москвы . – Ladislas Mickiewicz. Adam Mickiewicz, sa vie et son oeuvre. Paris. Albert Savine ed., 1888, p. 81.
Помнится и слышится еще, как княгиня Зинаида Волконская в присутствии Пушкина и в первый день знакомства с ним пропела элегию его «Погасло дневное светило». Пушкин был живо тронут этим обольщением тонкого и художественного кокетства. По обыкновению, краска вспыхивала на лице его. В нем этот детский и женский признак сильной впечатлительности был несомненное выражение внутреннего смущения, радости, досады, всякого потрясающего ощущения. Кн. П. А. Вяземский . Полн. собр. соч., т. VII, с. 329.
Я познакомился с поэтом Пушкиным. Рожа ничего не обещающая. Он читал у Вяземского свою трагедию «Борис Годунов». А. Я. Булгаков (московский почт-директор) – К. Я. Булгакову , 5 окт. 1826 г. – Рус. Арх., 1901, т. II, с. 405.
Пушкин у Веневитиновых – читал песни, коими привел нас в восхищение. – Вот предмет для романа: поэт в обществе. М. П. Погодин . Дневник, 12 окт. 1826 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. XIX–XX, с. 79.
(Чтение Пушкиным «Годунова» в Москве, у Веневитиновых, 12 октября 1826 г., днем. В 12 час. приехал Пушкин.) Какое действие произвело на всех нас это чтение – передать невозможно. Мы собрались слушать Пушкина, воспитанные на стихах Ломоносова, Державина, Хераскова, Озерова, которых все мы знали наизусть. Учителем нашим был Мерзляков. Надо припомнить и образ чтения стихов, господствовавший в то время. Это был распев, завещанный французскою декламацией. Наконец, надо себе представить самую фигуру Пушкина. Ожиданный нами величавый жрец высокого искусства – это был среднего роста, почти низенький человек, вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми, быстрыми глазами, с тихим, приятным голосом, в черном сюртуке, в черном жилете, застегнутом наглухо, небрежно повязанном галстухе. Вместо высокопарного языка богов мы услышали простую, ясную, обыкновенную и, между тем, – поэтическую, увлекательную речь!
Первые явления выслушали тихо и спокойно или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена летописателя с Григорьем всех ошеломила .. . А когда Пушкин дошел до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, о молитве иноков «…да ниспошлет господь покой его душе, страдающей и бурной», мы просто все как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться. Кто вдруг вскочит с места, кто вскрикнет. То молчанье, то взрыв восклицаний, напр . , при стихах самозванца: «Тень Грозного меня усыновила». Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления. Эван, эвое, дайте чаши! . . Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое свое действие на избранную молодежь. Ему было приятно наше волнение. Он начал нам, поддавая жару, читать песни о Стеньке Разине, как он выплывал ночью на Волге на востроносой своей лодке, предисловие к «Руслану и Людмиле»: «У лукоморья дуб зеленый … » Потом Пушкин начал рассказывать о плане Дмитрия Самозванца, о палаче, который шутит с чернью, стоя у плахи на Красной площади в ожидании Шуйского, о Марине Мнишек с самозванцем, сцену, которую написал он, гуляя верхом, и потом позабыл вполовину, о чем глубоко сожалел. О, какое удивительное то было утро, оставившее следы на всю жизнь. Не помню, как мы разошлись, как докончили день, как улеглись спать. Да едва кто и спал из нас в эту ночь. Так был потрясен весь наш организм.М. П. Погодин . – Рус. Арх., 1865, с. 97.
Вообще читал он чрезвычайно хорошо… Это был удивительный чтец: вдохновение так пленяло его, что за чтением «Бориса Годунова» он показался Шевыреву красавцем . П. В. Анненков со слов С. П. Шевырева . – Л. Н. Майков, с. 329, 331.
Читал Пушкин превосходно, и чтение его, в противность тогдашнему обыкновению читать стихи нараспев и с некоторою вычурностью, отличалось, напротив, полною простотою . П. И. Бартенев . – Рус. Арх., 1876, т. I, с. 489 .
Ив. Серг. Тургенев читал стихи нараспев и с торжественной интонацией, согласно пушкинской традиции. Он говорил нам, что не слыхал, как читал сам Пушкин, но что манеру его чтения ему воспроизводил один из его друзей, слышавший самого Пушкина. Е. М. Гаршин . Воспоминания о Тургеневе. – Историч. Вестн., 1883, № 14, с. 392 .