Игра Богов

Дверь тихонько захлопнулась, оставив меня в коридоре наедине с собственной тенью. Ну вот, испортил блондинке настроение и так ничего и не узнал. Кто же эта Селеста? Почему у нее постоянно разный цвет глаз? Навороченные линзы-хамелеоны? И, самое главное, что же она хотела получить от меня до заката? Нет, я скорее спрыгну с корабля в море, чем расстанусь с монеткой из чистого золота!

– Здравствуй, Леня! – услышал я над ухом противный гнусавый голос, сильные руки обхватили мои худые плечи. – Прогуляемся?

– Толик! Отвали! – запротестовал я, но было поздно: крепкий кулак со всего плеча въехал мне в живот, согнув меня пополам. – Ай! За что?

– За «Viva Selesta»! – ответил гнусавый бас, толкая меня в темный конец коридора.

– Это не мое! – оправдывался я, в глазах потемнело от боли.

Анатолий Орлов, или просто Толик – здоровенный верзила с железными бицепсами, бычьей шеей и куриными мозгами в белобрысой башке. Он с рождения занимался боксом, ежедневно тренируясь на таких, как я. Лишь однажды более крепкий кулак, (жаль, что не мой) сломал ему нос, отчего Толик теперь постоянно гнусавил. Как и предыдущие пять лет, мой план был прост – не злить его. Однако в моем положении от этого было мало толку. В мой пустой живот последовал очередной каменный удар, и я снова согнулся.

– Это тебе за «Кривое зеркало»! – усмехнулся он. – А за то, что меня теперь не пускают в аквапарк, я подкрашу твой нос!

– Продолжишь внизу, – скомандовал резкий голос, – нас могут услышать!

Я тут же разогнулся: передо мной в просторном лифте с открытыми дверьми, лениво опираясь на стену, стоял рыжеволосый парень в черном смокинге. Сероглазый смазливый пижон, король вечеринок, единственный избалованный сын богатого отца – Вадим Степкин. О, такого врага никому не пожелаешь. Но, к сожалению, мы с ним были знакомы еще со школы.

– Хомкин! – он оглянулся по сторонам и перешел на шёпот. – Ты же знаешь, как мне нужен этот приз! Знаешь, что у моего отца большие планы на меня! Какого черта ты мешаешься под ногами?

– У меня тоже есть отец и планы, – гордо выпрямился я и тут же согнулся от Толькиного удара, двери лифта закрылись, и мы стали быстро опускаться вниз.

– Viva Selesta?! – визжал Вадим. Пользуясь моим согнутым положением, он отвесил мне звонкую пощечину. – Ты откажешься от авторства раньше, чем ступишь на сцену, ясно?

И быстрее, чем я успел ответить, двери лифта распахнулись, впустив внутрь соленый морской воздух. Толик грубо выпихнул меня на мокрую палубу: мы были в районе машинного отсека, полного проводов, канатов и механизмов неизвестного мне назначения. Я кубарем покатился по мокрому холодному полу, чудом затормозив прямо перед спуском в воду. Кажется, именно отсюда на крепкой цепи в море выбрасывается тяжелый якорь. И сегодня я был вместо него.

– Ты не появишься в зале, когда прозвучит это глупое «Дани Эль», – ехидно сказал Вадим, оглядываясь, двери лифта послушно захлопнулись, – мы об этом позаботимся! Раскрась его!

Но на этот раз я был готов, и что есть силы ударил лбом в переносицу Толика. Здоровяк противно взвизгнул, из носа хлынула кровь. Вадим трусливо попятился назад, упершись спиной в какой-то пульт управления, но вроде не нажал ни одной кнопки. Бежать было некуда: впереди – открытое море, сзади – плотно закрытые двери лифта, слева – стена с пультами, справа – Толик, размахивающий тяжелым гаечным ключом.

– Ты труп! – ревел он, растирая кровь по щекам. – Второй раз сломал мне нос!

Я нисколько не сомневался в его словах, кое-как уворачиваясь от тяжелого гаечного ключа. Попадая в металлические трубы, он высекал яркие искры.

– Замочи его! – вопил Вадим, чье смазливое лицо исказила страшная ненависть и злоба.

– Убей его! – вновь раздался резкий хриплый крик, похожий на карканье вороны.

Драка мигом прекратилась, и все трое, как один, обернулись на звук. Прямо над выходом в море на старом облезлом канате сидел крупный черный, как ночь, ворон с красными глазами. И между них, четко в середине лба блестел молочно-белый третий глаз.

– Кыш! – Толик замахнулся на птицу тяжелым гаечным ключом.

– Зря! Зря! – прокаркал черный вестник незримой беды, но не сдвинулся с места.

– Заканчивай с ним! – скомандовал Вадим, отряхивая свой новенький фрак. – Нам пора в зал!

– Нет, пожалуйста! – закричал я, прижимаясь спиной к мокрой холодной стене.

Толик последний раз замахнулся своим гаечным ключом. Моя правая рука в агонии наткнулась на какой-то небольшой рубильник с синей пластиковой ручкой. Закрыв глаза, я надавил его что есть силы и тут же инстинктивно резко отпрыгнул в левую сторону. Справа от меня раздался громкий скрежет гаечного ключа по металлу. Они что, и правда решили меня убить?

Если да, то от этого меня спасла всего лишь случайность. Ожидая очередного удара, я резко открыл глаза.

На нас с приличной скоростью летел Вадим, лихо подцепленный под ребра огромным ржавым крюком. Я и Толик еле успели отскочить в стороны, как бедняга с тихим стоном пролетел мимо нас, оставляя на полу яркую полосу алой крови. Очутившись над морем, жертва зависла над морем, качаясь, словно на качелях. Послышался громкий хруст, пара ребер не выдержала силы гравитации, и парень с громким криком полетел прямо в волны.

– Все из-за тебя, ушлепок! – заорал Толик и отвесил мне кулаком в челюсть. – Ты виноват…

Но в чем именно моя вина, он так и не ответил: кровавый тяжелый крюк по инерции вернулся и со всего разгона ударил Толика по затылку. К счастью, не острой стороной, а то бы я был забрызган его мозгами, если таковые, конечно, имелись. С широко раскрытыми, скорее от удивления, чем от боли, глазами, парень повалился на живот. Злополучный гаечный ключ со звоном поскользил по полу. Я опустился перед бездыханным телом на колени и тяжело сглотнул собственную кровь. Последним ударом Толик разбил мне нижнюю губу.

– Он мертв, – донесся сзади знакомый приятный голос, – два – один.

Я обернулся: двери лифта были открыты, внутри стояла Селеста, словно прекрасная белокурая богиня, в своем легком голубом платье. Глядя в ее черные, как беззвёздная ночь, глаза, я невольно залюбовался, совершенно позабыв обо всем случившемся. Но затем разум взял вверх:

– Может быть, он просто в коме, – запротестовал я, щупая запястье мальчишки – пульс молчал, – мы не можем его тут бросить!

– Мертв, мертв! – прокаркал черный трехглазый ворон и тут же улетел в море.

– Что происходит? – я вскочил на ноги, чувствуя, как по подбородку бегут капли крови. Девушка сделала пару шагов мне навстречу. – Нет! Стой там! Ты убила их? Убийца! Ты же понимаешь, что у них есть семьи? У матерей больше нет сыновей! У сестер – братьев!

– И у тебя больше нет врагов, – вздохнула Селеста.

Мне было нечего сказать. Девушка подошла вплотную к маленькому рубильнику, который я совсем недавно нечаянно нажал, и переключила его в обратное положение. Мощный окровавленный крюк дернулся, словно живой, и послушно вернулся на место, пролетев мимо меня. Я чудом успел вовремя отпрыгнуть, жалуясь:

– Эй, полегче! Он только что выкинул парня в море!

– Вообще-то, если воспринимать вещи формально, то это ты убил их, – вздохнула Селеста, словно я разбил два стакана, а не человеческие жизни, – помнишь, как ты дернул рычаг, Лео?

Я молча опустил глаза. Она права: я разделался со своими врагами собственноручно.

– Пошли наверх, – холодно сказала девушка, стройная и прекрасная: ее место было среди огней палубы, а не холодного машинного отсека.

Створки лифта бесшумно разъехались, Селеста развернулась и быстро вошла в светлую кабину.

– Но мы не можем его тут бросить! – воспротивился я, зная, что рою себе могилу. – Нужно позвать на помощь! Хоть кого-то!

Девушка, не смотря в мою сторону, нажала на кнопку связи с лифтером и громко доложила:

– Минус второй этаж, тут труп на палубе, разберитесь.

– Что? Кто говорит? – раздался взволнованный женский голос, исковерканный динамиком.