Радость и боль

Она встала, скинув домашний халат, и сказала:

— Я опаздываю. Ты не подбросишь меня до детского сада?

Линдси ездила на мотороллере, и, хотя ее маршрут обычно не совпадал с маршрутом Лоры, она кивнула и ответила:

— Думаю, что смогу. — Потом, погасив сигарету, продолжала: — Ты не обиделась на меня, Лора? Извини, пожалуйста, если я лезу не в свое дело.

Лора чуть улыбнулась.

— Не глупи, Лин. Ты же знаешь, что можешь говорить, что хочешь. Но скажу честно, я знаю, что ты, в сущности, права. Но ты никогда — о, я не могу объяснить, что это такое, — ты никогда не влюблялась по-настоящему, иначе ты поняла бы, что я чувствую.

Линдси пожала плечами.

— И ты до сих пор влюблена в него? — удивилась она.

— О нет, — решительно ответила Лора, — нет, нисколечко. Это не беспокоит меня больше. Боль прошла совершенно. Я чувствую только какое-то онемение. Ты понимаешь, я люблю солнце, а тут скоро наступит зима. И неплохо будет пожить в субтропическом климате.

— Можно было найти десяток других мест, где сейчас тепло, — сухо заметила Линдси. — Ты не обязана соглашаться именно на это.

— Да, не должна. Но я сделаю это. И если через шесть недель я не вернусь, спроси у своей младшей сестры, не захочет ли она разделить с тобой эту квартиру.

— Кто? Берил? Ты шутишь, — изумилась Линдси несколько притворно, — я не хочу, чтобы родная сестра все время дышала мне в затылок, как только я затею что-нибудь увлекательное, и сообщала обо всех моих делах отцу! Не бойся. Думаю, я немного подожду и посмотрю, как будут развиваться события.

В маленьком самолете местной авиалинии на последнем отрезке путешествия Лоры — рейсе Мадрид-Малага — было жарко. Очевидно и здесь, как она полагала, тоже был кондиционер, но по сравнению с прохладой в салоне роскошного лайнера, на котором она прибыла из Лондона в Мадрид, полет показался ей не слишком комфортабельным. Однако это все-таки лучше, чем трястись несколько часов в поезде, и, раз сеньора Мадралена взяла на себя все заботы о транспорте, ей не оставалось ничего другого, как смириться.

Сама пожилая сеньора вернулась в Испанию десять дней назад, и с тех пор от нее не было никаких сообщений. Несколько дней Лора прожила в ожидании письма или телеграммы от нее, извещающей о том, что дон Рафаэль Мадралена решил отказаться от гувернантки для своего сына, но поскольку такое сообщение не приходило, Лора подумала, что он на самом деле не поинтересовался именем женщины, которая должна занять место воспитательницы его наследника.

Линдси до самого конца сохраняла скептическое отношение ко всему этому делу, и хотя она больше не отговаривала напрямую и не склоняла Лору передумать, но использовала всяческие предлоги, чтобы показать ей, насколько неразумно та поступает. Гордон Манинг добавлял к этому свои замечания. Ничего не зная о ее связях с семейством Мадралена, он видел в ее настойчивом желании получить это место всего лишь свидетельство неуравновешенности ее психики. Он бурно протестовал и в самый последний момент даже попросил ее выйти за него замуж. И только тогда она задумалась о той целеустремленности, которая толкала ее вперед. В конце концов, как говорила Линдси, Гордон был милый парень, и она не сомневалась, что ей с ним будет хорошо, но для брака ей нужно было нечто большее, чем совместимость. Она тоже должна быть, но не это составляет для нее основу жизни. Если бы она отказалась от работы в Испании и вышла за Гордона, что было бы у нее впереди? Дом в предместье, настолько комфортабельный, насколько им удалось бы его таким сделать, дети, второй автомобиль! Все очень аккуратное и добросовестно оплаченное. Такая жизнь не удовлетворила бы ее. Газетное объявление помогло ей сделать выбор. Она задумалась, что было бы, если бы это объявление появилось год спустя. Она могла бы — наверняка могла бы — выйти замуж за Гордона, и тогда…

Она взглянула в иллюминатор и увидела пушистые облака, рассеивающиеся под крылом, в то время как маленький самолет накренился, готовясь идти на посадку. Внизу показалась полоса голубого Средиземного моря и крутые холмы над прибрежной равниной. Блеск Мадрида уже несколько подготовил ее к жаре и яркости красок, но в побережье тоже было свое очарование. Оно встретило ее буйной зеленью густой листвы, когда самолет приземлился на самом южном аэродроме провинции.

Собирая свои вещи, она заметила восхищенный взгляд мужчины, сидевшего через проход от нее, и легкая краска появилась на ее щеках, от чего она еще больше смутилась. В конце концов, она всегда вызывала восхищение у противоположного пола и должна была признать, что предстоящее испытание сделало ее слишком чувствительной.

Выйдя из самолета, она физически почувствовала напор жары и была счастлива, что предусмотрительно переоделась в мадридском аэропорту. Когда она вылетала из Лондона, на ней был костюм, но сентябрь в Лондоне значительно отличается от сентября в Андалузии, и теперь она была одета в прилегающую хлопковую тунику необычного голубого оттенка. Ее волосы, которые она обычно носила распущенными, были собраны во французскую косу, и она надеялась, что выглядит сообразно с предложенной ей работой. Она практически ничего не знала о ситуации в доме семьи Мадралена. Когда она познакомилась с Рафаэлем, он жил в Костале с отцом и младшей сестрой. Его мать тогда уже умерла, а смерть отца была той причиной, которая заставила Рафаэля вернуться в Испанию и войти во владение семейным поместьем. Сеньора Мадралена не обсуждала с ней личные дела своего племянника, и хотя было очевидно, что она живет вместе с ним, но остальные домочадцы Лоре не были известны.

Она вышла из зала прилета и остановилась, озираясь вокруг. День клонился к вечеру, и солнце милостиво опускалось к горизонту, но было еще ярким, и она ощущала жару и беспокойство. По-видимому, никто не встречал ее, вопреки обещанию сеньоры Мадралены, и это встревожило Лору.

— Простите, сеньорита, но, может быть, я могу вам помочь?

Лора обернулась на мужской голос и вздохнула. Это был мужчина из самолета.

— Спасибо, меня должны встретить, — холодно ответила она и отвернулась снова.

Однако мужчина был настойчив.

— Но даже если это так, я мог бы оказать вам помощь, — продолжал он. — Вы, очевидно, англичанка. У андалузок не бывает такого нежного цвета лица. А ваш эскорт до сих пор не прибыл? Позвольте представиться — я Педро Армес. К вашим услугам, сеньорита.

Лора поджала губы.

— Спасибо за заботу, сеньор, но я абсолютно уверена, что не нуждаюсь ни в какой помощи и не советую вам напрасно тратить время. — Она отошла на несколько шагов от него, но, к ее огорчению, он последовал за ней.

— Я вовсе не считаю это тратой времени, сеньорита, — вежливо произнес он. — Вы приехали в Малагу к друзьям? Или вы здесь в отпуске?

Лора вздохнула.

— Ни то, ни другое, — коротко ответила она.

— Нет? Неужели вы приехали сюда работать? Какую же должность может занимать такая молодая и привлекательная девушка?

Лора окинула его уничтожающим взглядом.

— Вы начинаете надоедать мне, сеньор, — сказала она ледяным тоном. — Это что, обычный способ у испанцев обращаться с гостями страны?

Педро Армес рассмеялся, показывая ровные зубы. Он был привлекательный мужчина и, вероятно, сознавал это, — отметила она хладнокровно, — и не привык, чтобы его осаживали таким образом. Она снова вздохнула. Ну хоть бы кто-нибудь появился. Хоть кто-нибудь! Она снова начала думать, что Рафаэль Мадралена отказался от нее, а она, по ужасному стечению обстоятельств, не смогла получить его извещение.

Тут чья-то рука коснулась ее плеча, и она чуть не отпрыгнула в сторону. Обернувшись, она увидела пожилого человека в темно-серой униформе и немедленно воспряла духом.

— Мисс Флеминг? — спросил он на гортанно звучащем английском.

— Да, — с охотой кивнула Лора.

— Хорошо. Я Вилланд, шофер дома Рафаэля Мадралены. Я должен доставить вас в Косталь. Это весь ваш багаж?