Радость и боль

Лора с сожалением посмотрела на Элизабет Латимер.

— Как вы думаете, мне позволят есть здесь, вместе с вами? — спросила она с надеждой. — То есть если вы не возражаете.

— Я не стала бы возражать, — ответила пожилая женщина, — но, думаю, что вам лучше подождать и спросить у дона Рафаэля. Ведь именно по его распоряжению вы едите вместе с семьей.

Лора сжала губы. Она подумала, что это еще один способ, который он изобрел, чтобы наказать ее. В конце концов, есть с семьей — это для нее настоящая пытка. Еще раз вздохнув, она кивнула Лизе и пригладила волосы, подойдя к зеркалу.

— Полагаю, мне следовало оставить часть времени на то, чтобы умыться и переодеться, — с сожалением сказала она, — но время так быстро пролетело.

Карлос неожиданно подошел к ней и схватил за руку.

— А ты придешь еще, сегодня вечером? — просительным тоном сказал он.

Лора была тронута.

— Ну конечно же, — ответила она, склонившись к нему с ласковой улыбкой. — Тебе понравилось, как мы провели утро?

— Да, — энергично кивнул Карлос, — и не забудь придумать, что мы будем коллекционировать, ладно?

Лора согласно кивнула головой.

— Конечно, не забуду. Adios[10], Карлос!

Спускаясь в столовую, Лора ощущала ту же нервную дрожь, что была у нее перед завтраком, но дона Рафаэля по-прежнему не было за столом, и ее ожидали только донья Луиза и Розетта. Они сидели в небольшой приемной, соединявшейся с комнатой для завтрака, и донья Луиза объясняла, что в комнате для завтрака они едят, когда остаются одни.

— Она меньше и более удобна для слуг, — сказала она, — к тому же дон Рафаэль отсутствует и нет никаких гостей к ленчу.

Лора взяла бокал с шерри, и донья Луиза сообщила, что это вино из их собственного винограда, собранного на плантациях вблизи Кадиса, принадлежащих семейству Мадралена.

— Именно на этот виноградник уехал сегодня дон Рафаэль, — сообщила она, когда им подали восхитительное холодное консоме, — естественно, пока он был в Мадриде, здесь накопилось много работы.

Лора молча кивнула и с удовольствием принялась за консоме. Утренние занятия благотворно повлияли на ее аппетит, и она почувствовала, что проголодалась. Подняв глаза от тарелки, она неожиданно столкнулась взглядом с Розеттой Бургос, от чего смутилась и ее щеки залились краской.

— Скажите мне, сеньорита, — холодно спросила компаньонка доньи Луизы, — вы уже занимались с Карлосом сегодня утром?

Лора нахмурилась. Она почувствовала, что Розетта знает, что занятий не было, и хочет использовать эту возможность, чтобы довести это до сведения доньи Луизы.

— Нет, — твердо ответила Лора, — мы просто знакомились с ним.

Розетта скривила губы.

— Разве это так уж необходимо — специально знакомиться с подопечным? — насмешливо спросила она. — Ведь это наверняка придет само со временем в процессе общения.

— По своему опыту я знаю, что маленькому ребенку нужно кое-что узнать заранее о своем учителе, — резко ответила Лора, — в конце концов, мы с ним из разных стран и к тому же он очень мал, чтобы начинать с ним какие-либо уроки.

Розетта взглянула на донью Луизу, которая внимательно прислушивалась к их разговору.

— Может быть, более уместно было бы сказать, что чем дольше откладываешь занятия, тем длиннее срок найма, — ухмыльнулась Розетта.

Лора открыла было рот, но донья Луиза вмешалась сама.

— Я согласна с мисс Флеминг, — сказала она примирительно. — Карлос одинокий ребенок, не готовый к переменам. Здесь важно, чтобы переключение происходило постепенно. А что касается срока обучения, то вы, очевидно, не осведомлены о количестве занятий, которые сочтет необходимым провести преподаватель с квалификацией, которой обладает мисс Флеминг.

Теперь покраснела Розетта.

— И тем не менее эта должность — не синекура, донья Луиза. Вы сами это говорили.

Донья Луиза слабо помахала рукой.

— Если мисс Флеминг может получать удовольствие от этой работы, зачем ее этого лишать? — мягко возразила она. — Розетта, я думаю, вы просто ревнуете. А может быть, вы предпочитаете заботу о таком ребенке, как Карлос, компании такой старухи, как я?

Розетта застыла, и, прежде чем она смогла заговорить, донья Луиза продолжала:

— А может быть, все дело в том, что Карлос — сын Рафаэля? Мальчик во многом похож на своего отца, и гувернантка может привлечь к себе больше внимания, чем компаньонка старой тетки!

Лора склонила голову над столом. Хотя ей и не нравилась Розетта, ей вовсе не интересно было слушать, как эту девушку травят в ее присутствии, и ей хотелось, чтобы трапеза окончилась как можно скорее. Сегодня она должна найти возможность поговорить с доном Рафаэлем и спросить у него, не могла бы она есть вместе с Элизабет Латимер и Карлосом в детской. К тому же ей не хотелось возбуждать ничьей ненависти, а она чувствовала, что Розетта поставит пережитое ею унижение в вину Лоре. Кроме того, Лора не хотела выслушивать шуточки в адрес дона Рафаэля, а если Розетта надеется вступить с ним в более близкие отношения, то удачи ей! Ей это определенно понадобится, если этот маленький утренний эпизод был чем-то, что потребует продолжения.

Глава четвертая

Ближе к вечеру, после дневного сна Карлоса, Лора поинтересовалась у Элизабет Латимер, есть ли здесь какой-то спуск вниз, к скалам и кромке воды. Сама она провела сиесту у себя в спальне, лежа на кровати. За это время Лора написала короткое письмо Линдси и теперь чувствовала себя активной и бодрой.

Элизабет некоторое время смотрела на нее изучающим взглядом, затем заговорила:

— Обычно все, кто спускается на берег, пользуются простой дорогой вниз, которая проходит рядом с деревней. Наше побережье очень неровное и опасное, хотя когда-то там даже были устроены ступеньки. В старые времена люди с кораблей вытаскивали здесь свои шлюпки на берег и карабкались наверх, к дому Мадралена. Это был способ войти в дом, который не привлекал внимания властей. Суда обычно становились на якорь в бухте, а ночью эта часть мыса не охранялась.

Лора широко раскрыла глаза.

— Это звучит захватывающе. Они занимались контрабандой?

— Думаю, да. Но предметом контрабанды были, главным образом, люди.

Лора сжала руки.

— Мавры? — воскликнула она с горящими глазами.

— Разумеется, — снисходительно подтвердила Элизабет, — я сомневаюсь, что многие семьи стараются проследить свою историю так тщательно, как это семейство.

Лора посмотрела на Карлоса.

— Так вы думаете, это на самом деле так и было?

— Более чем вы можете себе представить, — сухо заметила Элизабет, — Мадралена всегда считались жестокой семьей. Во времена инквизиции ходили такие слухи. Я читала об этом. — Она пожала плечами. — Да вы и сами, наверное, заметите в доне Рафаэле черты этой жестокости.

Лора вздрогнула. Она точно знала то, о чем мельком упомянула Элизабет, которая продолжала:

— Никто здесь не может поставить под сомнение власть Рафаэля. Прошли годы с тех пор, когда я знала его еще послушным мальчиком.

Лора посмотрела на нее.

— Так вы думаете, что я зря трачу свое время?

— С Карлосом? — Элизабет пожала плечами. — Я не знаю. Полагаю, это зависит от многих вещей. Когда я была молода, я боролась за самого Рафаэля. Думаю, я достигла кое-каких успехов, но в те дни его мать была еще жива, и только после ее смерти его отец стал жестче к нему относиться. Скажу вам, Рафаэль тогда был мальчиком с мягким характером. После смерти отца он вернулся из Англии и женился на Элене; я думала, что он переменится. Но этого не произошло, и, когда Элена умерла, он сделался таким жестким человеком, как сейчас.

Лора ощутила, как что-то шевельнулось у нее внутри.

— Он, должно быть, очень любил Элену, — предположила она вслух.

Элизабет снова пожала плечами.

— Да, возможно, — сказала она с сомнением и сразу же переменила тему.

10

До свидания (исп.).