Точка отсчета

23 марта. Спенсер сказал, что собирается основать компанию, специализирующуюся на фармацевтических исследованиях, может быть, с отделением по производству лекарств. Как всегда, в нашей команде он единственный бизнесмен. Кажется, в первую очередь он заинтересован в Прародителе с финансовой стороны, но я не жалуюсь. Он хочет, чтобы мы добились успеха, а это означает, что он продолжит финансировать нас, и пусть делает, что хочет, пока выписывает чеки.

19 августа. Прародитель просто чудесен, но мы все еще не уверены насчет области его применения. Стоит только подумать, что у нас на руках есть задокументированная степень амплификации и полдюжины тестов, показывающих те же результаты, как все снова рушится. Эшфорд все еще пытается доработать количество цитокинов, но эта попытка из разряда чудес. Нужно копать в другом направлении.

Спенсер по-прежнему просит меня стать директором его нового исследовательского комплекса. Может быть, на него влияет бизнес, но он становится невыносимо настойчивым. В любом случае, я думаю над его предложением. Мне нужно место, где я мог бы исследовать новые возможности для этого вируса, место, где мне не будут мешать.

30 ноября. Черт бы его побрал! ”Давай пообедаем, Джеймс”, - говорит он, - ”как старые друзья с теплыми воспоминаниями”. Дерьмо собачье. Ему нужен готовый Прародитель и нужен сейчас. Его ”друзья” в ”Уайт Амбрелле” с их смешными играми в шпионов для богатеньких и скучающих хотят поиграться с чем-нибудь действительно восхитительным, выставить вирус на аукцион — и ждать им не хочется. Спенсер считает, что деньги могут все, но он ошибается. Дело не в деньгах, уже не в них; и не знаю, имели ли они значение хоть когда-нибудь. Мне нужно укрепить свое положение, так сказать, увести королеву из-под удара, или меня раскатают.

19 сентября. Да! Да! Я создал плазмиду с ДНК пиявки, а потом рекомбинировал ее с Прародителем — и он стабилен! Это тот самый прорыв, на который я рассчитывал. Спенсер, драли бы его черти, будет счастлив, хотя я скажу ему только о том, что удалось добиться какого-то прогресса, но не скажу какого и где. Я назвал новый вирус в честь него — такая вот шутка, понятная лишь мне. Зову его Т, от слова "тиран".

23 октября. Нельзя думать о них, как о людях. Они подопытные, и только, лишь только. Я знал, что исследования однажды дойдут до этой стадии, знал и... и не знал, что все будет так.

Мне нужно оставаться сосредоточенным. Т-вирус великолепен; они — эти подопытные — должны гордиться оказанной честью: испытать на себе такое совершенство. Их жизни откроют путь к высшему знанию.

Подопытные. Все они пешки. Иногда для получения большего блага приходится пешками жертвовать.

13 января. Мои животинки прогрессируют. Когда я встраивал их собственную ДНК в рекомбинантный вирус, то думал, что смогу предсказать, как их изменит заражение, но я ошибался. Они начали собираться в колонии наподобие муравьиных или пчелиных. Ни одна из особей не лучше другой; и они работают вместе, у них общее сознание, как у улья, они стремятся к более высокой цели. К моей цели. Сперва я этого не понимал, я был слеп, но эта работа дает результат, гораздо превосходящий результаты работы с людьми. Тем не менее я должен продолжать проведение этих тестов — я не могу раскрыть то, что я обнаружил истинное значение, истинную значимость вируса Т и того, что он собой представляет. Спенсер наверняка постарается забрать его, я знаю это. Мой король под ударом.

11 февраля. Они следили за мной. Я прихожу в лабораторию и вижу, что вещи передвинуты. Они старались скрыть это, старались, чтобы все выглядело так, как оно и было, но я-то вижу. Это Спенсер, провались он к черту, он знает о моих пиявках, моем прекрасном сонме, и этому... этому преследованию не будет конца, пока один из нас жив. Я никому не могу доверять... разве что Альберту и Уильяму, они моя опора, они верят в работу, но, возможно, мне придется устранить кого-то. Игра подходит к концу. Он попытается достать мою королеву, но победа будет за мной. Шах и мат, Озвелл".

Это была последняя запись. Ребекка закрыла дневник и отложила его в сторону, к шахматной доске, стоящей посередине стола. Когда она обнаружила тайник, то подумала, что находящиеся в нем карты окажутся лучшим из всего. Их, кстати, было две: одна с изображением третьего этажа подвала здания, включая несколько неотмеченных участков, которые, возможно, вели наружу; вторая карта, похоже, относилась к верхним этажам; рядом с большим, открытым пространством, отмеченным как "ВЫРОСТНОЙ БАССЕЙН" была комната, названная "ОБСЕРВАТОРИЯ". Но вот этот маленький, переплетенный кожей журнал, покрывшийся пылью, со страницами, пошедшими волнами от времени — она не могла точно сказать, насколько старым он был, но в одной из записей о работе над пиявками, в самом верхнем уголке, стояла дата "1988" — этот журнал стал для девушки настоящим открытием. По-видимому, записи в нем делал Джеймс Маркус, очевидно, создатель Т-вируса, того самого вируса, что превращал людей в зомби, которым был заражен поезд и, вероятно, половина раккунских лесов, если принимать во внимание недавние убийства.

Ребекка безучастно смотрела на странный декор комнаты — гигантская шахматная доска покрывала большую часть пола; ум ее лихорадочно работал. Определенно, он сошел с ума под конец, учитывая его бред про шахматы и "настоящее значение" вируса. Может, эксперименты, проводимые на людях, подтолкнули его к краю. Ее рация засигналила. Едва она нажала кнопку приема, как в ушах раздался задыхающийся голос Билли.

- Где ты? Нужно перегруппироваться, немедленно. Алло? Блин, прием!

- Что случилось? Прием.

- Случилось то, что я столкнулся с еще одним из этих пиявкоподобных людей в толкане, и он чуть все дерьмо из меня не выбил. С зомби мы справимся, но с этими тварями... да они пули жрут, Ребекка. У нас нет столько патронов, чтобы сдержать еще хотя бы парочку таких. Прием.

"Они начали собираться в колонии наподобие муравьиных или пчелиных".

Кто их контролирует? Маркус? Или они развились до того, чтобы у них появился лидер, королева?

- Окей, - сказала Ребекка, вставая, взяла найденные карты подвала и обсерватории и засунула их себе в жилет. Поразмыслив секунду, она взяла и журнал, втиснув его в задний карман. - М-м-м, встречаемся на площадке, рядом с картиной Маркуса. Возможно, я нашла выход, прием.

- Иду. Будь осторожна, конец связи.

Ребекка выбежала из комнаты и торопливо зашагала по коридору. В поисках выхода она ушла недалеко: ей встретились лишь пустая переговорная и офис с набором для игры в шахматы, слава Богу, в них не было никого враждебного. Билли был прав насчет человекопиявок, им ни за что не справиться с новыми. В действительности, наиболее вероятная, если не сказать, единственная причина, по которой пиявки на поезде прекратили атаковать их, была проста — их отозвали. Она питала смутные надежды на то, что им удастся отсидеться в уютном безопасном доме до прибытия помощи, но после прочтения дневника Маркуса и после того, как она узнала, что исследовательский комплекс заражен, все стало предельно ясным — им нужно выбираться.

После всего того, через что ей пришлось пройти сегодня: жесткой вынужденной посадки вертолета, поезда, Билли, крушения, а теперь и после этого — она продолжала ждать, что сюда прискачет кавалерия, хотя бы чтобы спасти кого-то другого, и отправит ее домой, где ждет разогретый ужин и кровать, а завтра она проснется и нормальная жизнь потечет, как прежде. Но, видимо, вместо этого, она еще глубже увязла в загадках Маркуса и его созданий, в тайнах "Амбреллы" и ее жестоких экспериментов.

Молодой человек двигался к месту, в котором можно было бы с комфортом собрать колонию, ему требовалось большое пространство, теплое и влажное, удаленное даже от возможности проникновения в него дневного света. Множество крошечных существ окружали его, распевая свою нестройную песнь воды и тьмы, но это не успокаивало. Обуреваемый холодной яростью, он видел как девушка — Ребекка, так убийца назвал ее, а его, будь он проклят, звали Билли — украла журнал Маркуса, сунув его в карман, прежде чем покинуть офис. Не для этого он открывал ей стол, совсем не для этого! Карта обсерватории, она должна была взять только ее.