Страница 21 из 91
Старший чин, вернув загадочный документ владельцу и посмотрев на потрясенных американским языком служащего Белого дома подчиненных, принял радикальное решение, сообщив кому–то по телефону, что, дескать, один из помощников президента США опаздывает на советское судно, уже выбирающееся из Темзы на океанские просторы, и что необходима помощь…
Далее события разворачивались с потрясающей быстротой: к будке подлетели две спецмашины и, взяв такси с Аликом в почетный караул, помчались по закоулкам доков к узенькой пристани, где профыркивал мощным дизелем пограничный катер.
Покидав на военную посудину чемоданы Адольфа и проводив его по вибрирующему трапу на палубу, полицейские застыли на пристани, отдавая высокому гостю честь. С ними же стоял и растерянный таксист, с которым Алик не успел расплатиться.
Бернацкий же тем временем стремительно приближался к советскому лайнеру, задержанному пограничными властями.
Алик и не подозревал о замешательстве капитана, срочном совещании командного состава судна: не международная ли провокация? — о радисте, лихорадочно отбивающем секретную депешу, о докладах по английским инстанциям…
Обвязанного веревками, безжалостно врезавшимися в прекрасный итальянский костюм, Адольфа вместе с чемоданами вздернули на палубу советского корабля.
Первое, что увидел Алик, — капитан с простым рязанским лицом, на котором дергалась нервная и одновременно гадливая улыбка.
— Господин… Бернацкий? — произнес капитан с сарказмом, относившимся, конечно, к определению перед фамилией пассажира. — Опаздываете…
— Да я… — начал оправдываться Адольф, но слушать его капитан не пожелал, произнеся как бы в пространство:
— Пе–тя!
И рядом с капитаном появился Петя — рыжий, низкорослый, опять–таки со славянской физиономией, от которых Алик уже отвык, в тельняшке.
— Проводи господина, Петя, — приказал капитан, и Петя, подхватив чемоданы Адольфа в расставленные, как у краба клещни, сноровистые руки, двинулся в глубины судна, на попытки со стороны пассажира начать разговор не реагируя.
Протянутые ему два доллара чаевых Петя даже как бы и не увидел, угрюмо хлопнув на прощание дверью.
В изнеможении Бернацкий опустился на корабельную кровать. Мокрый от пота, усталый, как ушедший от погони зверь, но крайне довольный собой. Такой чертовской находчивостью Фридман наверняка останется доволен.
Стянув с себя помятый костюм, потную рубаху и исподнее, Алик встал под душ. Крутанул кран. Душ не работал.
Проклиная социалистический сервис, но проявив смекалку подлинно советского человека, Алик все–таки под душем помылся, таская туда воду в ладонях из–под умывальника.
После столь тяжкого труда потянуло справить нужду, что он и свершил. Однако когда нажал на спуск, механизм унитаза почему–то произвел свою работу в обратную сторону, и Алик, оцепенев от обрушившегося на него фонтана, вновь, но уж в усиленном варианте, повторил процедуру санитарии тела.
Так начался круиз.
Проходило путешествие согласно программе, бежала за бортом бирюзовая вода, загорали люди в шезлонгах, мелькали экзотические порты с их кабачками и магазинчиками…
Но красоты мира Алика не занимали. Он пребывал в удрученном состоянии. Во–первых, нужный человек с контрабандой так и не подошел к нему, во–вторых, вообще никто не подходил на корабле к отщепенцу Бернацкому, ибо совтуристов, вероятно, предупредили о нежелательности контактов с ним, а интуристы не проявляли интереса к персоне слабо говорящего на английском Адольфа. С иезуитской вежливостью беседовали с Бернацким лишь трое: старпом, бармен и официантка Нюра — все из КГБ, в чем не без оснований Алик был убежден.
Всю ночь возле каюты постоянного жителя США жужжал пылесос — видимо, под предлогом «приборки» его неутомимо «пасли».
Так — скучно, пакостно и даже унизительно пролетел круиз. В назначенный день судно вошло в лондонский порт. Нужный человек так и не появился, пассажиры уже собира
лись на берег, собирался туда же и Адольф, но тут капитан сделал ему официальное заявление.
— Борт корабля, — заявил капитан, — вы покинете после всех остальных пассажиров.
Сердце Алика словно в пропасть полетело… Провокация? Его увозят в Союз? Или… что–то пронюхали о контрабанде?
— Таково решение английских властей, — подытожил капитан, повергнув Адольфа в еще большую сумятицу идей и гипотез.
— Давай хоть накормлю тебя напоследок, американец, вздохнула сердобольно «кагэбэшница» Нюра, наливая Алику большую тарелку борща — отменного, с зеленью и густой сметаной, с душком баранины.
Посерев озабоченным лицом, Алик механически вкусный суп проглотил.
На судне тем временем появились официальные английские представители, часть из них зашла в каюту Бернацкого, а остальные, плотно Алика окружив и подхватив его чемоданы, проследовали с ним на берег.
Затем две дамы в таможенной форме раздели Адольфа донага и тщательно обыскали. Длился обыск около двух часов. Одежда, чемоданы, внутренние полости самого Алика…
— Сколько вы везли с собой сигарет из США? — начался допрос.
— Четыре блока…
— Сколько сигарет у вас в данный момент?
— Ну… пачек шесть…
— Восемь! Почему вы скрываете от таможенной службы Великобритании еще две пачки?
— Но… я не помню точно!
— Нет, вы скрываете! Вам был задан конкретный вопрос.
Алик сопел от возмущения, как перегретый чайник: что за придирки, так вас растак…
Путая русскую матерную речь с цивильной английской, он попытался данную мысль выразить, однако маленький лысый человек с галстуком — вероятно, английский кагэбэшник, перебил его, спросив уже без обиняков:
— С кем шел на связь?
— На какую еще связь?! — возмутился Алик, до этого минут пять постигая сущность вопроса в различных смысловых интерпретациях и задавая, естественно, встречные вопросы.
— На связь со своим агентом, — откровенно уточнил чиновник из британского чека.
— Вы это… крейзи?.. * - скривился Алик.
— — — — — — — — — — —
* Сумасшедший (англ.).
— Но–но! — Чиновник показал Бернацкому костистый кулак. Русские моряки сказали нам, что вы — американский шпион, работающий против Англии… Но нам кажется, вы — советский агент…
— Я беженец из коммунистической России! — заявил Бернацкий гордо.
Возникла пауза.
— Беженец? — переспросил чиновник утвердительно. — Тогда зачем же вам надо было непременно попасть на коммунистический корабль?
— Вы… вот… меня хорошо понимаете? — нашелся Адольф. По–английски?
— Не очень, — признался чиновник.
— И я вас тоже, — сказал Алик. — Хотелось пообщаться с соотечественниками, отдохнуть…
— Пообщались?
— Нет!
— Что так?
Алик туманно объяснил про происки КГБ.
Чиновник вздохнул, здорово, видимо, утомившись. Произнес:
— Завтра вы должны покинуть территорию Великобритании.
— Конечно! — обрадовался Бернацкий. — У меня и билет на завтра в Штаты. Сегодня переночую в отеле, у меня тут номер зарезервирован, а завтра…
— Никаких отелей, — отрезал чиновник. — Вы — лицо, подлежащее депортации. И благодарите Бога, что легко отделались! Остановить корабль, ввести в заблуждение пограничные власти… Что вы там плели о своей работе в Белом доме, а?!
Бернацкий угрюмо молчал.
Вошли двое полицейских, застегнули на Алике наручники и в машине–клетке доставили в аэропорт, где водворили в камеру для лиц, выдворяемых из страны.
Среди лиц в основном были подозрительного вида арабы, и, оказавшись в их компании, Алик всерьез испугался, вспомнив о своей национальности. Однако представился как русский, из СССР — друга арабского мира, и неприятности ограничились лишь заменой итальянских ботинок на драные кроссовки и поверхностным обыском на тот предмет, имеет ли сокамерник какие–либо ценности.
Промаявшись сутки с врагами своей исторической родины, Адольф Бернацкий вскоре наслаждался свободой и пивом над Атлантическим океаном в «боинге» «ПанАм».