Адское Воинство

— Он подарил мне оленьи рога. Я и сейчас держу их у себя в кабинете.

— Раз он это сделал, значит он вас ценит. Оленьи рога не дарят первому встречному чужаку.

— Надеюсь, что так.

— Мы ведь говорим о Робере Бине?

— Да.

Адамберг прошагал еще сотню метров вслед за старухой. Теперь среди поваленных деревьев проглядывали следы когда-то проходившей здесь дороги.

— Раз вы друг Робера, это другое дело. Можете остановиться «У Лео», если у вас нет других планов. «У Лео» — это значит у меня. Так называлась моя гостиница.

Старая женщина скучала и звала его в гости. Это он понял сразу, но затруднялся с ответом. Впрочем, как он сказал Вейренку, еще до принятия решения мы знаем, каким оно будет. Ему негде было остановиться, а эта грубоватая старуха ему нравилась. Хоть он почувствовал себя словно в западне, будто Лео все подстроила заранее.

Через пять минут он увидел бывшую гостиницу — длинное одноэтажное здание, чудом продержавшееся на своем деревянном каркасе два века, а то и больше. Внутри там все оставалось таким, каким, по-видимому, было несколько десятков лет назад.

— Усаживайтесь на банкетку, — сказала Лео, — сейчас будем звонить Эмери. Он парень не злой, совсем даже наоборот. Иногда он начинает важничать, потому что один его предок был маршалом при Наполеоне. Но вообще-то, мы его любим. Только вот профессия наложила на него свой отпечаток. Если человек привык никому не доверять, если ему постоянно приходится кого-то наказывать, он от этого лучше не становится. С вами, надо думать, происходит то же самое.

— Да, наверное.

Лео подтащила табурет к старомодному телефонному аппарату.

— С другой стороны, — вздохнула она, набирая номер, — полиция — это неизбежное зло. А во время войны это было зло в чистом виде. Можно не сомневаться, что Адское Воинство утащило кое-кого из тогдашних полицейских. Сейчас мы разведем огонь, он освежит воздух. Надо думать, вы умеете топить камин. Дровяной сарай во дворе, как выйдете, налево. Хэллоу, Луи, это Лео.

Когда Адамберг вернулся с охапкой дров, Лео оживленно беседовала с Эмери, и было ясно, что она взяла над ним верх. Решительным жестом она протянула комиссару допотопные наушники.

— Да потому, что я всегда приношу цветы святому Антонию, ты это знаешь. Послушай, Луи, ты же не станешь ко мне цепляться из-за того, что я нашла труп? Если бы ты шевелился, а не сидел на месте, то нашел бы его сам и у меня бы не было проблем.

— Не заводись, Лео, я тебе верю.

— Его мопед тоже там, спрятан в орешнике. По-моему, дело было так: ему назначили встречу, и он сунул свой велик в кусты, чтобы не украли.

— Я еду туда, Лео, а на обратном пути загляну к тебе. Ты ведь еще не ляжешь спать в восемь часов?

— В восемь часов я заканчиваю ужин. И я не люблю, когда меня беспокоят за едой.

— Тогда в полдевятого.

— Нет, я не согласна, у меня гостит родственник из Аронкура. Пускать сюда жандармов в вечер его приезда — это некрасиво. К тому же я устала. В мои годы мне уже не по силам топать через лес.

— Вот я и не могу понять, с чего это ты потопала в часовню.

— Я уже сказала. Чтобы принести цветы.

— Ты всегда говоришь только малую часть того, что знаешь.

— Остальное тебе было бы неинтересно. Ты лучше отправляйся туда поскорее, пока его не обгрызли звери. А если хочешь повидаться со мной, приходи завтра.

Адамберг повесил трубку и стал разжигать огонь.

— Луи-Никола не пойдет мне наперекор, — объяснила Леона, — я спасла ему жизнь, когда он был еще совсем маленький. Этот негодный мальчишка упал в Жанленский пруд, а я вытащила его, ухватив за штаны. Передо мной он не станет изображать из себя маршала Империи.

— Так он здешний?

— Он здесь родился.

— Как же его могли назначить сюда? Полицейским не разрешается служить в родных местах.

— Знаю, молодой человек. Но ему было одиннадцать лет, когда он уехал из Ордебека, и у его родителей здесь не осталось близких знакомых. Он долго жил где-то около Тулона, потом в пригороде Лиона, так что для него сделали исключение. Он здесь никого по-настоящему не знает. И потом, ему покровительствует граф.

— Здешний граф?

— Реми, граф д’Ордебек. Надо думать, вы хотите супу.

— Спасибо, — ответил Адамберг и протянул свою тарелку.

— Это морковный суп. Потом будет мясо в сливочном соусе.

— Эмери говорит, что Лина клиническая психопатка.

— Ничего подобного, — сказала Леона, вливая суп из огромной ложки в свой маленький рот. — Она живая и очень-очень славная девчонка. К тому же она оказалась права: Эрбье на самом деле умер. Луи-Никола быстро его найдет, тут можно не сомневаться.

Адамберг вытер тарелку хлебом, как сделала Лео, и принес на стол сотейник. Жаркое из телятины с фасолью, приготовленное на дровяной плите и аппетитно припахивающее дымком.

— А поскольку Лину с ее братьями тут не очень-то жалуют, — продолжала Лео, размашисто раскладывая жаркое по тарелкам, — то из-за этой находки поднимется большой скандал. Не верьте, что они отвратительные, просто люди всегда боятся непонятного. Поэтому Лина с ее даром и ее чудаковатые братья кажутся им подозрительными.

— И все это из-за Адского Воинства.

— Из-за этого и еще из-за многого другого. Поговаривают, будто у них в доме поселился дьявол. У нас тут, как и повсюду, много пустых голов, которые моментально наполняются чем угодно, в том числе всякими гадостями, дай только волю. Ведь плохое всегда притягивает сильнее. Людям так скучно.

В подтверждение своих слов Леона энергично мотнула подбородком, а затем враз проглотила мясо, которым у нее был набит рот.

— Надо думать, у вас есть собственное мнение насчет Адского Воинства, — сказал Адамберг, подражая ее манере не задавать вопрос напрямую.

— Прежде всего нужно разобраться, на чьей они стороне. В Ордебеке некоторые считают, что Владыка Эллекен — слуга дьявола. А мне не очень-то верится. Я скажу так: если святой человек, как, например, святой Антоний, может спастись от нечистой силы, разве нельзя предположить, что скверным людям это не удастся? Ведь все, кто уходит со Свитой Эллекена, — плохие люди. Вам это известно?

— Да.

— Вот поэтому их и хватают. Одни считают, что у бедняжки Лины бывают видения, что у нее с головой неладно. Врачи ее смотрели, но ничего не нашли. Другие говорят, будто ее брат кладет в омлет сатанинский гриб, от которого у нее галлюцинации. Надо думать, вы знаете, что такое сатанинский гриб. Красноногий боровик.

— Да.

— Вот как, — слегка разочарованно произнесла Леона.

— От него только сильно болит живот, а больше ничего.

Леона унесла грязную посуду в маленькую темную кухню и молча стала мыть, целиком сосредоточившись на этом занятии. Адамберг вытирал тарелки одну за другой.

— Мне-то все равно, — продолжала Леона, вытирая свои большие руки. — Да, Лина видела Воинство, в этом сомневаться не приходится. А уж настоящее или нет — не мне судить. Но теперь, когда Эрбье мертв, остальные представляют для нее опасность. Вот причина, по которой вы здесь.

Старуха, опираясь на палки, вернулась на свое место за столом. Затем вытащила из ящика коробку сигар внушительного размера. Достала одну, провела ею под носом, лизнула кончик и аккуратно зажгла, после чего подтолкнула открытую коробку к Адамбергу.

— Мне их присылает один мой друг, он получает их с Кубы. Я два года прожила на Кубе, четыре в Шотландии, три в Аргентине и пять на Мадагаскаре. Мы с Эрнестом повсюду открывали рестораны, так что повидали немало стран. Мы все готовили на сливках. Будьте так добры, достаньте кальвадос, он в шкафу на нижней полке, и налейте нам по стаканчику. Надо думать, вы не откажетесь выпить со мной.

Адамберг выполнил ее просьбу, ему становилось все уютнее в этой небольшой темноватой гостиной, с сигарой, стаканчиком кальвадоса, пылающим камином, долговязой старой Лео, сморщенной, как печеное яблоко, и псом, который, похрапывая, спал на полу.