Страница 16 из 16
Взгляд из сего дня
Упомянутые седины премьера — отголосок спора, возникшего при введении на Украине (ещё в советское время) суррогата денег — купонов, номинально приравненных к рублям и выплачиваемых вместе с ними: каждый рублёвый наличный платёж должен был сопровождаться купонами на ту же сумму. Тогдашний премьер украинского правительства Витольд Павлович Фокин при обсуждении вопроса в Верховном совете республики поклялся своими сединами: купоны отсекут от сытой Украины поток необеспеченных рублей из голодной России, тем самым стабилизируя положение в экономике. Довольно скоро значительную часть спектра товаров исключили из купонной торговли — их стало возможно вновь купить за обычные рубли, без приложений. А примерно через год — ещё в едином Союзе — купоны были вовсе отменены.
Карбованец на Украине введен с 1992.01.01. В первые дни после Нового года их не хватало: из-за праздника не успели развезти повсеместно. Поэтому курс первоначально был несуразно велик: за карбованец давали иной раз до пяти рублей, чтобы купить хоть самое необходимое. По этому поводу национально озабоченные деятели обещали даже возвышение независимой валюты до десятка рублей за карбованец. Но уже к середине января курсы выровнялись. К моменту полного изъятия рублей из официального обращения на Украине осенью того же года рубль стоил уже около полутора карбованцев. А через пару лет — по окончании постсоветской гиперинфляции в обеих республиках — рубль стоил чуть ли не три десятка карбованцев.
Граждане России немало критикуют первую постсоветскую волну реформ. Но по сравнению со всем происходившим в те же годы на Украине российские реформаторы должны быть признаны едва ли не ангелами: провал украинской экономики оказался куда глубже и продлился заметно дольше. Поэтому я по сей день не стыжусь тогдашних комплиментов команде Ельцина и Гайдара.
Уже через несколько месяцев экономическая несостоятельность независимой Украины стала очевидна.
Отдельно взятая нищета
Ещё недавно казалось, что эксперимент по построению социализма в отдельно взятой стране наконец завершён. Но эксперимент продолжается. Правда, для этого пришлось взять страну ещё отдельнее.
Спасая себя, коммунисты в украинском парламенте — группа 239–24 августа одностайно согласилась на независимость, но не от ГКЧП, а от России Ельцина и Силаева. И 1 декабря послушный, замороченный посулами и прославленный терпением народ, с которым партия едина, не подвёл — сказал «за», не очень и понимая, за что голосует. Вся подготовка к референдуму свелась к миллионам листовок: хлёстких — но вопиюще неправдивых, ибо печатались в тех же партийных типографиях.
Листки были разнообразны. Но большинству народа были безразличны рыдания о «насильственной русификации» (тем паче что две трети нынешних населения и территории Украины исконно русскоязычны). А уж ветеринарные рассуждения о «чистоте крови», столь милые многочисленным партиям и спилкам, могут увлечь лишь забывших о судьбе Третьего рейха. Основную убеждающую силу имели листовки экономические, внушавшие народу, что москаль съел его сало.
«Всего 27,9 % промышленности Украины выпускают потребительские товары» — указывалось там. Конечно, цифра мизерная. Но в целом по Союзу этот показатель — по разным оценкам — от 20 до 25 %, так что Украина ещё в лучшем положении.
«Украина производит на душу населения в год пшеницы 1000 кг, мяса 86, сахара 118, а потребляет 140, 68 и 49,7 кг соответственно». Казалось бы — грабёж. Но полное молчание о том, что нефти Украина потребляет в 20 раз больше, чем добывает, хлопок ввозит весь… Нормальное разделение труда может счесть ущемлением интересов республики только человек, не знающий экономики вообще. Впрочем, на таких и рассчитывалась нехитрая агитация.
Сетуя на «московских колонизаторов», лукавые авторы умалчивали, что общая картина развития советской экономики складывалась неуклонно в пользу УССР. Неудивительно — Хрущёв и Брежнев родом с Украины, а в днепропетровский клан входил не только Щербицкий, но и Тихонов с Чебриковым. По законам номенклатуры — да и по понятной человеческой слабости — вожди старались радеть родным краям и людям. Удивительно, что Россия ещё не предъявила претензий по поводу своего ограбления панами с Украины…
Впрочем, это шутка. Гораздо серьёзнее другое.
Украинской державе более полугода. Можно уже и оценить степень соответствия обещаний и последствий. И что же?
Нам обещали изобилие продовольствия, как только его перестанут вывозить в центр. Но, например, сахар исчез из продажи, как только Кравчук заявил по телевидению, что его и самой Украине хватает в обрез, а потому поставок в Россию не будет.
Сулили низкие цены. Но цены на Украине были ниже российских (не московских!) лишь на те немногие товары, на которые власть установила дотации (испытанный способ выглядеть доброй — за наш же счет, ибо деньги на дотации неоткуда взять, кроме налогов с нас). Цена варёной колбасы плюс дотация (50 руб. за кило) — выйдет дороже, чем в России. Теперь, когда дотации отменяются, это видно и ребёнку.
Возмущались московским налоговым прессом. Но на фоне украинских налогов даже немыслимые гайдаровские выглядят вполне ласковыми. На типичном предприятии Украины на зарплату остаётся из валового дохода по крайней мере на треть меньше, чем на аналогичном российском.
Но лучший, обобщающий показатель состояния экономики страны — курс её валюты. И он показывает однозначно: деньги на Украине обесцениваются быстрее, чем в России.
Вспомним: вводя купоны, правительство установило курс 10 рублей за карбованец (и соответственно 10 карбованцев за доллар). Это был очевидный абсурд, ибо цены и зарплата в новых деньгах остались теми же, что и в старых — следовательно, фактический курс был 1 к 1. Пока купонов было мало, рынок реагировал на эту нехватку — за карбованец давали 5 рублей… 3… 2… Сейчас не поменяешь и один к одному. Когда я пишу эти строки, за 10 рублей на одесских базарах дают 13 карбованцев, а на киевских — и 14. А когда вы читаете, сколько дают?
Спасая купон, власти разрешили расплачиваться им всюду, где сначала можно было принимать только рубли. Падение чуть притормозилось. Но не за горами полное вытеснение рублёвой наличности купоном. И тогда поддерживать карбованец будет нечем.
А правила взаимообмена лишь подтверждают слабость купона: выезжающим с «неньки» меняют всего 1000 рублей в месяц, наоборот — сколько угодно. Малолюдны обменные пункты: зачем платить целый рубль за невесть что?
Причины падения независимой украинской валюты очевидны. Чем больше в стране любого товара, в том числе и денег, тем он дешевле. И если в России правительство костьми ложится, чтобы притормозить кредитную эмиссию, то на Украине банки выдают кредиты в дозах, опасных и для державы помощнее. Дефицит государственного бюджета составляет куда большую долю национального продукта, чем в России. И это несмотря на невероятные налоги! Точнее, благодаря им — ведь высокий налог душит экономику, и его становится просто не с чего брать.
Дикие налоги (при заторможенной приватизации) объяснимы лишь неистребимым желанием добиться, чтобы работать было невыгодно, а хорошо работать — невозможно. Нынешняя власть делает и будет делать всё от неё зависящее для предотвращения выхода Украины из экономической пропасти. Потому что Советская власть возникла при чрезвычайных обстоятельствах, предназначена для управления в чрезвычайных обстоятельствах. И любой ценой добьётся, чтобы обстоятельства оставались чрезвычайными.
Кроме налогов, экономику душат границы. Достаточно сказать, что раньше основная часть стоимости товара приходилась на изготовление, сейчас — на разработку. И чем меньше размер рынка, тем дороже товар. Сейчас разработка товара рентабельна для рынка не менее чем в 300 миллионов человек. Поэтому ЕЭС уже отменяет внутренние границы. Наши товары ещё долго будут конкурентоспособны лишь на «внутрисоюзном» рынке, имеющем как раз нужный размер. Уйти с него в независимость — значит обречь себя на застой. И отстать уже навсегда.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.