Туннель времени (сборник)

Он связался с Землей и получил срочное сообщение, дожидавшееся его. Через несколько секунд он вскочил и начал отчаянно пробираться в невесомости обратно в командную рубку.

— Джеймисон! Белл! — как безумный, закричал он. — У нас через двадцать минут эфир! Я потерял счет времени! У нас рекламодатели на четырех континентах, так что мы должны выпустить это шоу! Что за черт? Почему никто не…

Джеймисон отозвался от иллюминатора, у которого возился с коротким звездным телескопом, наводя его то на один объект, то на другой:

— Не–ет! Это газовый гигант. Нас просто расплющит, если мы там приземлимся. Хотя вон та большая луна выглядит вполне ничего. Думаю, нам лучше попробовать там.

— Хорошо, — ровным голосом сказал Джонс. — Нацеливайся на следующую, Ал, и попробуем на нее сесть.

Кохрейн почувствовал, что корабль разворачивается в пустоте. Он понял это, потому что у него появилось ощущение, что корабль повернул, в то время как он сам остался неподвижен.

— У нас передача на носу! — разозлился он. — Надо что–нибудь соорудить…

Джеймисон оторвался от своего телескопа.

— Белл, скажите ему, — воскликнул он.

— Я написал что–то вроде сценария, — оправдываясь, сказал Белл. — Сюжет не слишком хорош, вот почему я хотел вставить в него рассказ о двух оставленных на планете пассажирах корабля, хотя, честно говоря, у меня не хватило бы времени. Мы смонтировали фильм, а Джеймисон его озвучил, так что вы можете пустить его в эфир. Это что–то вроде экскурсии. Мы сделали его в виде обзора ледниковой планеты с космической платформы, на основе тех кадров, которые мы сняли, когда были на орбите. Получилось нечто похожее на дневник путешествия. Джеймисон был очень горд. Алисия поможет вам найти кассету.

Он снова занялся своими камерами. Кохрейн увидел, как мимо иллюминаторов проплывает огромный шар — безликая облачная масса, если не считать борозд, проходивших поперек того, что, очевидно, было экватором. Он походил на передаваемые Лунной Обсерваторией изображения Юпитера.

Он проплыл мимо иллюминатора, и в нем показалась луна. Это был очень крупный спутник. На нем имелись, по меньшей мере, одна шапка полярного льда и, следовательно, атмосфера и какие–то расплывчатые пятна, которые вряд ли могли означать что–то иное, чем моря и континенты.

— Мы должны начинать передачу! — злился Кохрейн. — И немедленно!

— Все подготовлено, — заверил его Белл. — Можете передавать. Надеюсь, она вам понравится.

Кохрейн даже плюнул от досады. Но ему ничего не оставалось, кроме как выпустить в эфир то, что подготовили Джеймисон с Беллом. Он с великим трудом добрался до пульта связи и, крича во весь голос, позвал Бэбс. Она пришла вместе с Алисией. Алисия разыскала кассету, и Кохрейн вставил ее в передатчик, с горечью отмотав первые несколько минут пленки. Бэбс улыбнулась ему, и Алисия бросила на него какой–то странный взгляд. Очевидно, Бэбс рассказала ей о последствиях их двухдневного пребывания на планете. Но Кохрейну некогда было задумываться об этом, он начал синхронизацию времени с далекой Землей.

Когда корабль приблизился ко второй планете, Кохрейн ничего не видел. Он яростно отслеживал передачу фильма, в создании которого совершенно не принимал участия. С его собственной, профессиональной точки зрения, фильм был ужасен. Джеймисон невыносимо разглагольствовал, как показалось Кохрейну. Ал, пилот, просто давал ответы на вопросы, задаваемые голосом за кадром. Но кадры из космоса были великолепны. Пока корабль висел на орбите, дожидаясь, когда можно будет спуститься за ними с Бэбс, Белл подсоединил камеру к телескопу и получил изумительные кадры впечатляющей природы планеты, которая теперь осталась в двадцати световых годах от корабля.

Кохрейн смотрел передачу со смешанным чувством ревности и облегчения. Она была не настолько хорошей, как если бы он делал ее сам. Но Белл и Джеймисон, к счастью, довольно близко придерживались стиля фильмов о путешествиях, а крупные планы растительности и животных вполне компетентно перемежались более дальними. Зрители, не избалованные подобными передачами, должны были прилипнуть к экранам. По меньшей мере, те, кто смотрел это, должны были захотеть увидеть новые кадры со звезд.

Когда полпередачи уже прошло, Кохрейн услышал приглушенный шум ракетных двигателей. Он понял, что корабль снижается в атмосфере, по ровному звуку, хотя не имел ни малейшего понятия о том, что находится снаружи. Он стиснул зубы, когда — для синхронизации — ему передали рекламный ролик, вставленный в фильм. Рекламные ролики в Соединенных Штатах, разумеется, служили своей цели. Он не мог смотреть другие ролики, которые показывали жителям других регионов в перерывах. Кохрейн отсчитывал оставшиеся до возобновления передачи секунды, когда ощутил слабый отдаленный толчок, который означал, что корабль коснулся земли. Очень скоро после этого даже слабый шум двигателей совсем затих. Кохрейн крепче сжал зубы. Корабль приземлился на планете, которой он не видел, и в выборе которой не принимал никакого участия. Он чувствовал себя оскорбленным. Оставшиеся члены команды прилипли к иллюминаторам, разглядывая сцены, не виденные ни одним человеком на Земле.

Кохрейн просмотрел последний рекламный ролик их американского спонсора. Он рассказывал, как подразумевалось, подлинную историю двух подружек, блондинки и брюнетки, которые на всех вечеринках простаивали у стеночки. Они отчаянно пытались исправить ситуацию при помощи то одной зубной пасты, то другой, то одного дезодоранта, то другого. Тщетно! Но они немедленно стали центром внимания на всех празднествах, на которых присутствовали, как только начали пользоваться шампунем «Рэйглоу».

Холден и Джонни Симмз, оживленно о чем–то споря, вышли из командной рубки. Они выглядели взволнованными, и оба бросились к спиральной лестнице, ведущей на палубу, на которой был шлюз.

— Джед! Там какие–то существа! Они похожи на людей! — задыхаясь, крикнул Холден.

Экран видеофона добросовестно показывал конец рекламного ролика. Две очаровательные девушки, ослепительные и веселые, в один голос возносили благодарный гимн достоинствам шампуня «Рэйглоу». Затем последовало быстрое напоминание о превосходных, просто волшебных результатах, достигнутых теми, кто пользовался кремом под пудру «Рэйглоу», поцелуеустойчивой помадой «Рэйглоу», а также составом «Рэйглоу» для домашней химической завивки четырех степеней действия: для нормальных, труднозавиваемых, легкоза–виваемых и детских волос.

До Кохрейна донесся лязг открывающегося люка.

Глава девятая

Он направился в командную рубку, откуда открывался самый лучший вид на окрестности. Когда он вошел, Бэбс с Алисией стояли рядом, глядя вниз и в стороны. Белл яростно орудовал камерой. Джеймисон с раскрытым ртом глазел на незнакомый мир за иллюминаторами. Ал досадливо махал руками, не осмеливаясь отойти от пульта, пока оставалась хотя бы небольшая возможность того, что хвостовые стабилизаторы корабля могут стоять нетвердо. Джонс регулировал что–то в своих новых переключателях, установленных для добавочного поля Дэбни. В некотором смысле, Джонс был не вполне нормальным. Он уходил в свои технические проблемы гораздо глубже, чем Кохрейн в свои коммерческие предприятия. Кохрейн пробился к иллюминатору, чтобы посмотреть.

Корабль приземлился на маленькой опушке. У деревьев были очень длинные ланцетовидные листья, примерно совпадающие с формой травы, которая была еще более вытянутой. Легкий ветерок, дующий снаружи, заставлял их несоразмерно сильно колыхаться. Вдали виднелись холмы, а поблизости земля обнажала серые камни. Небо было таким же голубым, как и на Земле. Любая бесцветная атмосфера, насыщенная частичками пыли, разумеется, неизбежно придавала небу голубой цвет.

Внизу показался Холден, направляющийся к пятачку, заросшему какими–то похожими на тростник растениями, возвышавшимися на семь или восемь футов над покрытой небольшими холмиками землей. Подпрыгивая, он быстро преодолел участок опаленной корабельными двигателями земли. Пятачок был гораздо меньше того, который получился при первом приземлении корабля на предыдущей планете, но даже в этом случае обувь психиатра, скорее всего, была безнадежно испорчена. Но сейчас он стоял примерно в сотне ярдов от корабля и лихорадочно жестикулировал. Казалось, он что–то говорил, словно пытаясь убедить какое–то живое существо показаться.