Страница 72 из 155
— Джед! Джед! Вставай! Быстрее! Корабль возвращается! Корабль! Надо бежать!
Она потянула его за руку. Внезапно всю его сонливость точно рукой сняло. Он побежал вместе с ней, на бегу задрав голову и глядя в небо. Практически прямо над ними виднелась пламенеющая точка, окутанная паром. Она росла просто на глазах, спускаясь все ниже и ниже. Они добежали до леса и нырнули в густые заросли. Бэбс споткнулась, но Кохрейн не дал ей упасть, и они побежали дальше, взявшись за руки, чтобы гарантированно избежать факелов ракетных двигателей. Грохот становился все громче и громче.
Беглецы оглянулись. Это был корабль. Под ним бушевало неистовое бело–голубое пламя. Серебристый корпус слегка наклонился, опускаясь вниз с исключительным мастерством маневрирования, которого Кохрейн прежде не осознавал. Ракетные двигатели изрыгали огонь, но пламя не дотянулось до границ пепелища, которое они выжгли в прошлый раз. Факелы на самом деле не дотягивали до размеров, которые можно было увидеть на кинопленках, или тех, которые Кохрейн видел под лунолетом, садившимся на Землю.
Корабль сел на свою прошлую посадочную площадку. Пламя ракетных двигателей стало меньше, но до конца не потухло. Шум стоял оглушительный, но все же не столь невыносимый, как во время приземления лунолета на Землю. Ракетные двигатели замолкли.
Люк шлюза открылся. Кохрейн и Бэбс радостно замахали руками с края проплешины. В проеме показался Холден и закричал вниз:
— Простите, что так долго не возвращались.
Он помахал им рукой и исчез. Разумеется, еще надо было дождаться, пока посадочная площадка хотя бы чуть–чуть не остынет, прежде чем возвращаться на корабль. Лес вокруг них шумел как ни в чем не бывало. Корабль остывал, потрескивая.
— Интересно, как они умудрились отыскать дорогу назад, — сказала Бэбс. — Я думала, они никогда не смогут нас найти. А ты?
— Бэбс, — сказал Кохрейн. — Ты обманула меня! Ты сказала, что разбудишь меня через два часа, а сама дала мне проспать всю ночь!
— Ты же дал мне выспаться прошлой ночью, — сдержанно ответила она. — Я была менее измотана, чем ты, а сегодняшний день обещал стать не слишком хорошим. Мы собирались подстрелить каких–нибудь животных. Ты нуждался в отдыхе.
— Я кое–что обнаружил, Бэбс, — медленно сказал Кохрейн. — Почему ты можешь не отворачиваться от фактов. Почему мы, люди, всем скопом не сошли с ума. Мне кажется, я усвоил женский взгляд на вещи, Бэбс. Мне это нравится.
Та внимательно оглядывала выпуклые иллюминаторы корабля.
— Я думаю, мы бы справились, если бы корабль не вернулся, — продолжил Кохрейн. — Мы стали бы работать в соответствии с женским взглядом на вещи. С твоим. Ты думала о строительстве дома. Разумеется, ты не упускала из виду и необходимость найти еду, но помнила и о возможности зимы и строительства дома. Ты не зацикливалась только на том, как бы выжить. Ты думала о будущем. Женщины обдумывают все на гораздо более дальнюю перспективу, чем мужчины!
Бэбс быстро взглянула на него, потом продолжила столь же сосредоточенно разглядывать корабль.
— Вот в чем дело с людьми там, на Земле, — настойчиво сказал Кохрейн. — Разочарования нет, пока женщины могут заглядывать вперед — далеко вперед, за пределы «здесь» и «сейчас»! Пока женщины могут это делать, они могут удерживать мужчин на плаву. Именно когда нечего планировать, мужчины не могут жить дальше, потому что женщины не могут надеяться. Понимаешь? Ты видела здесь город. Маленький город, с отдельными домиками. На Земле слишком много людей не могут мечтать ни о чем большем, чем жилые кварталы, и о том, как бы заработать достаточно себе на еду — только себе! Они не могут надеяться на большее. И именно тогда, когда такое происходит… Понимаешь?
Бэбс не ответила. Кохрейн замялся, потом сказал сердито:
— Черт подери, ты что, не понимаешь, что я пытаюсь сказать? Нам было бы лучше здесь, одним, всеми покинутыми, чем там, на Земле, в вечной толчее и страхе за свою работу! Я говорю, что я лучше останусь здесь с тобой, чем вернусь к той жизни, которую вел до того, как мы отправились в это путешествие! Я думаю, что мы вдвоем справились бы с любыми трудностями! Я не желаю пытаться выжить без тебя! Это бессмысленно! — Он беспомощно нахмурился. — Вот черт, я поставил кучу шоу, в которых мужчина просил девушку выйти за него замуж, и все они оказались враньем! На самом деле все по–другому, когда я хочу это сказать! Как надо просить тебя выйти за меня?
Бэбс на миг взглянула ему в лицо и едва заметно улыбнулась.
— На нас смотрят из иллюминаторов, — сказала она. — Если тебя интересует моя точка зрения… если бы мы знаками объяснили им, что сейчас вернемся, то могли бы набрать еще тех плодов, которые я готовила. Будет что показать им.
Кохрейн помрачнел еще сильнее.
— Мне жаль, что ты ничего ко мне не чувствуешь. Но если это так…
— А по пути, — добавила Бэбс, — когда им будет нас не видно, ты сможешь меня поцеловать.
К тому моменту, когда земля достаточно остыла, они набрали изрядную кучу мясистых красных плодов.
Оказавшись на борту корабля, Кохрейн направился в командную рубку, преследуемый по пятам Джеймисоном и Беллом. Беллу пришла в голову идея.
— Но вулкан же успокоился — осталась только стена пара там, где лава растеклась по леднику, а мы могли бы за пару часов состряпать сценарий! У меня есть фоновые кадры! Вы с Бэбс могли бы еще раз все сыграть, и у нас получилась бы история отшельников на необитаемой планете! Великолепно! Первая подлинная история об отшельниках со звезд! Вы же понимаете, чем это пахнет!
— Только попробуйте, и я от вас мокрого места не оставлю! — рявкнул Кохрейн. — Я вынес на экран достаточно частных жизней других людей! Оставьте мою собственную в покое! Я не собираюсь ставить даже липовое шоу вокруг нас с Бэбс, чтобы люди мололи языками!
— Я всего лишь пытаюсь хорошо выполнить свою работу! — обиженно сказал Белл. — Это мое первое дело в качестве сценариста. У меня никогда не было никакого шанса сделать что–то похожее на то, что я смогу сделать с подобным материалом!
— Выкиньте это из головы! — отрезал Кохрейн. — Займитесь–ка лучше своими камерами!
Джеймисон с надеждой в голосе спросил:
— Вы дадите мне какие–нибудь сведения о животных и растениях, мистер Кохрейн? Дадите? Я делаю книгу с фотографиями Белла, и…
— Да отвяжитесь вы все от меня! — взвился Кохрейн.
Он вошел в командную рубку. Ал, пилот, сидел за пультом с каким–то особенно настороженным выражением.
— С вами все в порядке? Мы должны вылетать примерно через двадцать минут. Тогда наш нос будет смотреть точно туда, куда надо.
— Я в порядке, — сказал Кохрейн. — Можете стартовать когда вам угодно. — Он обернулся к Джонсу. — Как вы нашли нас? Я думал, это будет невозможно сделать.
— Доктор Холден придумал, — сказал Джонс. — Довольно просто, но я растерялся! Когда началось землетрясение, все остальные прибежали на корабль. Мы ждали только вас. Вы не пришли. — Это произошло, разумеется, потому, что Кохрейн не рискнул тащить Бэбс через лес, в котором падали деревья. — В конце концов нам пришлось выбирать, взлетать или быть разрушенными. Поэтому мы улетели.
— Это был правильный выбор. Если бы вы не улетели, не поздоровилось бы всем, — сказал Кохрейн.
Джонс замахал руками.
— Я думал, что мы никогда больше вас не найдем. Когда действие ускорителя прекратилось, мы были в шестидесяти световых годах отсюда. Доктор Холден вышел на связь с Землей. Астрономы засекли нас и определили курс, по которому мы могли вернуться сюда. Мы нашли планету, но даже тогда я не понимал, как найти долину. Но док попросил их посмотреть на кадры, которые мы передавали им во время нашей первой посадки, она вся была записана на пленку. Они там задействовали кучу картокомпараторов. Мы зашли на орбиту вокруг планеты и передавали им то, что видим оттуда — орбиту для нас вычислили тоже они, а они сверяли то, что мы передаем, с тем, что было снято во время посадки. Так они определили положение долины и сказали нам, где садиться. На самом–то деле мы нашли долину еще вчера ночью, но не могли приземлиться в темноте.