Страница 47 из 154
— Нет. Они не получатели и находятся за рамками системы. Когда они совершают преступления, что с ними случается часто, то их изгоняют из Амброя.
Когда Гил вернулся домой, Амиант спал за верстаком, уронив голову на руки. Гил в ужасе попятился. Справа и слева от отца лежал разложенный на верстаке сдуплицированный материал: все имевшиеся у Амианта образцы. Похоже, он пытался разложить бумаги по порядку, когда его сморил сон.
Выронив покупки, Гил закрыл на засов дверь и бросился вперед. Будить Амианта было бесполезно. Он лихорадочно собрал все материалы, сложил их в ящик, прикрыл его сверху стружкой и обрезками и затолкал под стол. И только теперь попытался разбудить отца.
— Проснись! Сюда идет Хелфред Кобол!
Амиант застонал, накренился назад и посмотрел мутным взглядом на Гила.
Гил увидел еще два ранее упущенных им листа бумаги. Он схватил их, и как раз тут раздался стук в дверь. Гил запихал бумаги в стружку, окинул напоследок взглядом помещение: оно казалось голым, ведать не ведающим незаконных бумаг.
Гил открыл дверь. Хелфред Кобол вопросительно посмотрел на него.
— С каких это пор ты запираешь дверь перед прибытием агента Министерства Соцобеспечения?
— Ошибка, — запинаясь, пробормотал Гил. — Я не хотел причинить никакого вреда Амиант к этому времени собрался с мыслями и обеспокоенным выражением лица обводил взглядом верстак.
Хелфред Кобол прошел вперед.
— Несколько последних слов вам, п–ль Тарвок.
— «Последних слов»?
— Да. Я проработал в этом округе много лет, и мы почти столько же лет знали друг друга. Но я стал слишком стар для полевой службы, и меня переводят на административную работу в Элсенское управление. Я зашел попрощаться с вами и с Гилом.
Амиант медленно поднялся на ноги.
— Мне печально видеть ваш уход.
Хелфред Кобол выдал гримасу, сходившую у него за улыбку.
— Ну, в таком случае, вот вам мои последние несколько слов: занимайтесь своей резьбой по дереву, постарайтесь вести своего сына путями правоверности. Почему вы не ходите попрыгать с ним в Храме? Ваш пример пошел бы ему на пользу.
Амиант вежливо покивал.
— Ну, тогда, — сказал Хелфред Кобол, — я прощаюсь с вами обоими и рекомендую вас наилучшему вниманию Скута Кобола, который займет мое место.
Глава 7
Скут Кобол был человеком совершенно иного склада, чем Хелфред Кобол. Молодой, педантичный, донельзя официальный, с опущенными уголками рта и щетинящимися на затылке черными волосами. На предварительных обходах он объяснил всем, что намерен работать, строго придерживаясь буквы правил Министерства Соцобеспечения. И ясно дал понять Амианту и Гилу, что не одобряет их образ жизни.
— Каждый из вас, обладающий, согласно вашей психиатрической оценке, способностями выше средних, производит куда меньше нормы для данной степени. А вы, юный п–ль Тарвок, далеко не усердны как в Цеховой школе, так и в Храме…
— Его обучением занимаюсь я, — безучастно произнес Амиант.
— Да? И чему же вы его обучаете в добавок к резьбе по дереву?
— Я обучил его читать и писать, тем расчетам, какие знаю, и, будем надеяться, он хорошо помнит мои уроки.
— Я настойчиво предлагаю ему готовиться к получению вспомогательного статуса в Храме. Согласно имеющимся к меня сведениям, занятия он посещает нерегулярно и не умеет хорошо выполнять основные узоры.
Амиант пожал плечами.
— Наверное, позже, когда подрастет…
— А как насчет вас самого? — набросился на него Скут Кобол. — Похоже, что за последние четырнадцать лет вы лишь дважды посещали Храм и прыгали только раз.
— Наверняка побольше. Точны ли данные Министерства?
— Конечно, точны! Что за вопрос! Разрешите спросить, у вас есть какие–то данные, противоречащие этим сведениям?
— Нет.
— Ну, в таком случае, почему вы прыгали только раз за эти последние четырнадцать лет?
Амиант нервно провел ладонями по волосам.
— Я не отличаюсь гибкостью. И узоров не знаю. Да и времени не хватает…
Наконец Скут Кобол покинул мастерскую. Гил посмотрел на Амианта, ожидая от него каких–то комментариев, но Амиант лишь устало покачал головой и склонился над ширмой
Столикая ширма Амианта получила на Разбирательстве[6] оценку 9,503, или «Высший сорт», и вошла в экспортную категорию.
Единственная ширма Гила получила оценку 6,855 — «второклассная» или для «внутреннего употребления». Гила похвалили за легкость узора, но настоятельно порекомендовали добиваться большей тонкости и изящества.
Надеявшийся на «первоклассную» оценку Гил сильно расстроился. Амиант не стал его утешать и лишь предложил:
— Возьмись за новую ширму. Если мы доставляем удовольствие своими ширмами, то производим «первоклассные». А если нет, то наши ширмы либо «второклассные», либо «забракованные». А потому, давай доставим удовольствие судьям. Это не слишком трудно.
— Отлично, — согласился Гил. — Моя следующая ширма будет «Девушки, Целующие Юношей».
— Хм, — призадумался Амиант. — Тебе двенадцать? Лучше подожди год–другой. Почему бы не выбрать стандартный узор: возможно, «Ивы и Птицы»?
Так прошли месяцы. Несмотря на недвусмысленное неодобрение Скута Кобола, Гил проводил мало времени в Храме и избегал посещать Цеховую школу. Он учился у Амианта архаическому языку и истории.
— Люди происходят с планеты под названием Земля. Земляне научились отправлять корабли через космическое пространство и таким образом положили начало человеческой истории, хотя, полагаю, до того была и история людей на Земле. Первые люди, прибывшие на Донну, обнаружили там колонии злобных насекомых — существ величиной с ребенка, — живущих в холмах и туннелях. Произошло немало великих битв, пока насекомых не уничтожили. Картины, изображающие эти события, ты найдешь в Зале Антиквариата — наверное, ты видел их?
Гил кивнул.
— Я всегда их жалел.
— Да, наверное… Люди не всегда были милосердны. Было много войн, ныне сплошь забытых. Мы — не исторический народ, похоже, мы живем ради сиюминутных событий. Или, точнее, от одного Рассмотрения до другого.
— Мне бы хотелось посетить иные миры, — задумчиво произнес Гил. — Разве не чудесно было бы, если бы мы смогли заработать достаточно ваучеров для путешествия куда–нибудь далеко–далеко и там зарабатывать себе на жизнь вырезанием ширм?
Амиант с сожалением улыбнулся.
— На других мирах не растут такие деревья, как инг и арзак или хотя бы дабан, или сарк, или руборех… А впрочем, ремесленники Амброя знамениты. Если бы мы работали где–нибудь в другом месте…
— Мы могли бы сказать, что мы — амбройские ремесленники!
Амиант с сомнением покачал головой.
— Никогда не слышал, чтобы такое случалось. Уверен, Министерство Соцобеспечения не одобрило бы этого.
Когда Гилу исполнилось четырнадцать, его приняли в Храм полноправным членом и записали на занятия для религиозного и социологического обучения. Руководящий Прыгун объяснил Стихийную схему более тщательно, чем прежние наставники Гила:
— Схема эта, конечно же, символична. Тем не менее она дает безграничный диапазон настоящих откровений. Ты теперь уже знаешь различные таблички: добродетели и пороки, кощунства и молитвы, которые тут представлены. Праведные утверждаются в своей правоверности, отпрыгивая традиционные схемы, перемещаясь от одного символа к другому, избегая пороков, расписываясь в добродетели. Даже пожилые и немощные стараются отпрыгивать несколько узоров в день.
Гил прыгал и скакал вместе с остальными и сумел наконец добиться некоторой точности, так что его не делали предметом всеобщего осмеяния.
Когда ему шел уже шестнадцатый год, его класс отправился летом в паломничество на Рабию Отвесную в Грабленые горы обследовать и изучить Глиф. Они проехали на «овертрендских» машинах до фермерской деревни Либон, а затем в сопровождении фургона, везшего спальные мешки и провизию, отправились пешком к горам.
6
Рассмотрение было, с точки зрения амбройского ремесленника, самым важным событием в году, так как оно устанавливало его пособие на следующий год. Рассмотрения проводились в соответствии со сложным ритуалом и порождали огромный драматизм — до такой степени, что судьям аплодировали или же подвергали их критике за церемониальную яркость их выступлений.
Три отдельных бригады судей работали независимо на большом «Буамарковском» складе в Ист–Тауне и оценивали каждый предмет, сработанный амбройскими ремесленниками. В первую бригаду входили мастер Цеха Ремесленников, специалист по определенному классу предметов с одной из межзвездных складов и «буамаркский» лорд, предположительно избранный также за свою опытность. Во второй бригаде работали председатель Межцеховой Благожелательной Ассоциации, Директор Ремесленного Руководства Министерства Соцобеспечения, Арбитр Сравнительных Красот от Главного Храма. Третья бригада состояла из двух «буамаркских» лордов и обыкновенного получателя, избранного наобум жребием из среды населения, который получал звание Независимого Сановника и двойное пособие. Первая бригада исследовала только одну категорию предметов, с оценками, взвешенными вдвойне. Вторая и третья бригады инспектировали все изделия.