Страница 45 из 154
Амиант покачал головой.
— У меня нет никакой «спай» — связи.
Уоллег щелкнул пальцами Гилу.
— Мальчик, беги как можно быстрее. Вызови сюда агентов Министерства Соцобеспечения.
Гил полуприподнялся со скамьи, а затем снова сел.
— Нет.
Элле Уоллег не стал терять времени на споры. Подойдя к двери, он окинул взглядом площадь и зашагал к городскому «спай» — терминалу.
Как только Уоллег покинул мастерскую, Гил вскочил на ноги.
— Быстро, спрячем остальное!
Амиант оцепенело стоял, не в состоянии действовать.
— Быстро! — прошипел Гил. — Он сейчас вернется!
— Куда мне все это положить? — промямлил Амиант. — Искать лее будут везде.
Гил побежал к шкафчику, вытащил оборудование Амианта. В ящик он навалил мусор и отходы. Трубку с линзами он наполнил штифтиками и скрепками и поставил среди других подобных контейнеров. Лампочки, дававшие голубую вспышку, и энергоблок представляли более сложную проблему, которую Гил разрешил, пробежав с ними к задней двери и выбросив их через забор на пустырь, служивший свалкой мусора.
Какой–то миг Амиант наблюдал за его действиями, а затем, осененный мыслью, побежал наверх. Вернулся он за несколько секунд до того, как в мастерскую снова ворвался Уоллег.
— Строго говоря, — произнес жестким размеренным тоном Уоллег, — моя забота — лишь Цеховые правила и рабочие стандарты. Тем не менее, я — государственный служащий и выполнил свой долг. Могу добавить, что мне было стыдно обнаружить хранящиеся у резчика по дереву дуплицированные материалы, несомненно, незаконного происхождения.
— Да, — пробормотал Амиант. — Должно быть, это оказалось тяжелым ударом.
Уоллег переключил внимание на скопированные документы и с отвращением крякнул.
— Как эти предметы попали вам в руки?
Амиант с трудом улыбнулся.
— Как вы и догадались, из незаконного источника. Гил негромко выдохнул. По крайней мере, Амиант не собирался выложить все, как есть, в приступе презрительной откровенности. Прибыло трое агентов Министерства Соцобеспечения: Хелфред Кобол и пара контролеров с острыми, зыркающими глазами. Уоллег объяснил им положение дел, продемонстрировал сдуплицированные документы. Хелфред Кобол укоризненно посмотрел на Амианта. Двое других агентов Министерства Соцобеспечения произвели в мастерской короткий обыск, но ничего больше не нашли; было ясно, что они не заподозрили, будто Амиант сам дуплицировал эти материалы.
Вскоре два контролера отбыли вместе с Амиантом, несмотря на протесты Гила.
Хелфред Кобол отвел его в сторону.
— Следи за своими манерами, мальчик. Твой отец должен отправиться в управление и ответить на вопросник. Если обвинения ему предъявляются несерьезные — а я считаю, что дело обстоит именно так, — то он избежит перестройки.
Хелфред Кобол прошелся туда–сюда по мастерской, то беря какой–нибудь инструмент, то щупая кусочек дерева, иной раз поглядывая в сторону Гила так, словно желал что–то сказать, но оказывался не в состоянии найти нужные слова. Наконец, он пробормотал что–то неразборчивое и стал в дверях, глядя на площадь.
Гил гадал, чего, собственно, он ждет. Возвращения Амианта? Эту надежду вдребезги разбило прибытие высокой седой агентессы, задача которой явно заключалась в том, чтобы взять на себя управление домом. Хелфред Кобол коротко кивнул ей и отбыл без дальнейших слов.
Женщина обратилась к Гилу отчетливым внятным голосом:
— Я — надзирательница Хантиллебек. Поскольку ты несовершеннолетний, мне поручено надзирать за домом до тех пор, пока не вернется ответственный взрослый. Короче, ты под моей опекой. Тебе незачем менять свой обычный распорядок; можешь спокойно работать или упражняться в благочестии, или чем ты там еще обычно занимаешься в это время.
Гил молча склонился над ширмой. Надзирательница Хантиллебек заперла дверь, обследовала дом, везде зажигая свет, пофыркивая при виде холостяцкого хозяйства. И вернулась в мастерскую, оставив везде в доме горящий свет, хотя в окна еще проникало вечернее солнце.
Гил решился робко возразить.
— Если вы не против, я погашу свет. Отец не любит кормить лордов больше, чем необходимо.
Это замечание вызвало сильное раздражение у надзирательницы Хантиллебек.
— Я против. В доме темно и отвратительно грязно. Я желаю видеть, на что ступаю. Не хочу наступить на что–нибудь скверное.
Гил с миг подумал, а затем на пробу предложил:
— Ничего скверного тут на самом–то деле нет. Я знаю, что отец придет в ярость — и если мне можно выключить свет, то я буду бежать впереди и снова включать его, когда бы вам ни захотелось куда–то пойти.
Надзирательница резко развернулась и прожгла Гила таким разъяренным взглядом, что тот отступил на шаг.
— Пускай горит! Какое мне дело до скупости твоего отца? Он что, хочет задушить Фортинан? Мы что, должны ради него питаться грязью?
— Не понимаю, — запинаясь, проговорил Гил. — Отец — хороший человек. Он никому бы не причинил вреда.
Надзирательница презрительно сморщилась, отвернулась, расположилась поудобней на кушетке и принялась вышивать тамбуром шелковую паутину. Гил медленно отошел к своей ширме. Надзирательница достала из ридикюля вязку из засахаренных водорослей, затем бутылочку кислоимбирного пива и кусок пирога с творогом. Гил поднялся в жилые помещения и перестал думать о надзирательнице Хантиллебек. Он съел тарелку бобов, а затем в пику надзирательнице погасил свет на верхних этажах и направился к кушетке. Он не знал, как провела ночь надзирательница, так как утром, когда он спустился по лестнице в мастерскую, она уже исчезла.
Вскоре после этого в мастерскую притащился Амиант. Его редкие седые волосы торчали во все стороны, а глаза походили на лужицы ртути. Он посмотрел на Гила, Гил посмотрел на него.
— Они, — спросил Гил, — они сделали тебе больно?
Амиант покачал головой.
Гил в страхе наблюдал за ним, пытаясь решить, болен отец или нет. Амиант успокаивающе поднял руку.
— Незачем волноваться. Я плохо спал… Они искали?
— Не усердно.
Амиант неопределенно кивнул. Поднявшись, он подошел к двери и постоял, глядя через площадь, словно эта сцена — деревья–мозолепяты, пыльные кусты–аннелы, строения напротив — была ему незнакома. Он повернулся, прошел к своему верстаку, осмотрел полувырезанные пластины своей новой ширмы.
— Можно мне принести тебе чего–нибудь поесть? — спросил Гил. — Или чай?
— Не сейчас. — Амиант поднялся наверх. Через минуту он вернулся со своей старой папкой, которую и положил на верстак.
— Там есть дубликаты? — в ужасе спросил Гил.
— Нет. Они под черепицей. — Амиант, казалось, ничуть не удивился, что Гилу известно о его деятельности.
— Но… Зачем? — спросил Гил. — Зачем ты дуплицировал эти вещи?
Амиант медленно поднял взгляд и посмотрел Гилу прямо в глаза.
— Если не я, — спросил он, — то кто же?
— Но… Правила… — Голос Гила оборвался. Амиант ничего не ответил. Молчание значило больше, чем все, что он мог сказать.
Амиант раскрыл папку.
— Я надеялся, что ты сам обнаружишь их, когда научишься читать.
— А что это?
— Различные документы из прошлого — когда правила были иными. — Он взял одну из бумаг, взглянул на нее, отложил в сторону. — Некоторые очень ценны. — Он перебрал документы. — Вот: хартия старого Амброя. Почти непонятна, а теперь едва ли вообще известна. Тем не менее, она по–прежнему в силе. — Он отложил бумагу в сторону, коснулся другой. — Вот легенда об Эмфирионе.
Гил посмотрел на знаки и узнал в них старинное архаическое письмо, по–прежнему непонятное ему. Амиант прочел ее вслух. Дойдя до конца страницы, он остановился и положил бумагу.
— Это все? — спросил Гил.
— Не знаю.
— Но чем она заканчивается?
— Этого я тоже не знаю.
Гил неудовлетворенно поморщился.
— А это правда?
— Кто знает? — пожал плечами Амиант. — Наверное, Историк.
— А кто он?
— Некто издалека. — Амиант подошел к шкафчику, принес пергамент, чернила и перо. И принялся переписывать фрагменты. — Я должен снять копии с них всех, я должен распространить их там, где они не пропадут. — И склонился над пергаментом.