Страница 36 из 99
У ученых была своя собственная палатка, совсем крохотная, установленная неподалеку от участка, где они работали. Вероятно, она была сконструирована для технических или аварийных нужд, но Даржек подозревал, что используют ее, в основном, для обеденных перерывов. Был у ученых и лунный транспорт (таких машин в кратере набралось уже четыре), а также право в любой момент привлекать к работе новичков.
К концу третьих суток ничего особенного не произошло. Новички отбыли еще днем; ученые работали, по прикидкам Даржека, до позднего вечера. Смотрители неспешно прогуливались возле палаток, таскали контейнеры и присматривали за порядком. В конце концов, они удалились в свою палатку. Даржек продолжал наблюдать за базой, пока, но его расчетам, не настала полночь.
План был готов. Оставалось выяснить лишь одно: сколько у него времени?
— Думаю, неплохо бы нам посовещаться, — сказал он Захарии.
— Конечно. О чем ты хотел бы посовещаться?
— Я имел в виду общее совещание.
— Как тебе угодно.
Прочие инопланетяне спустились вниз и выстроились перед Даржеком. Лица их, как обычно, не выражали абсолютно ничего, однако Даржек мог совершенно точно сказать, какие эмоции обуревают инопланетян. Их снедали самые страшные подозрения. Они ожидали какого-нибудь хитрого, подлого трюка, и были готовы к отпору. К тому же, они боялись.
Даржек стоял, прижавшись спиной к ящику со своими пожитками.
— У меня есть план, — объявил он. — Но мне нужно кое-что знать. Сколько у меня времени на то, чтобы претворить план в жизнь?
— Алиса полагает, что нам лучше ничего не знать о времени, — ответил Захария.
— Спроси ее… хотя — неважно. Вначале я должен все объяснить. У вас есть Кодекс. Вы приняли присягу блюсти его. Я также хочу принять присягу на верность Кодексу — вернее, той его части, которая мне известна. Какие для этого нужны церемонии?
Ответом ему была мертвая тишина. Инопланетяне затаили дыхание. Наконец Алиса задала какой-то вопрос, получила ответ и все пятеро вновь устремили взгляды поверх головы Даржека.
— Мы не понимаем, — сказал Захария. — Зачем тебе присягать блюсти Кодекс?
— А почему бы нет? — отвечал Даржек. — Разве это плохой Кодекс?
Ответа не последовало.
— У меня есть план, который может спасти всех нас — и на тех условиях, которые вам подойдут. Но он требует от нас взаимного доверия и сотрудничества. Поэтому я должен принять ваш Кодекс безоговорочно, а вы — считать меня одним из вас. Я много думал. Это — единственный путь к спасению.
— Мы тоже долго думали о том, как можно спасти всех нас, — сказал Захария. — Но способа сделать это без риска не нашли.
— Спор ни к чему нас не приведет, — с нетерпением сказал Даржек. Он поднял правую руку. — Торжественно клянусь всем: то, что свято для вашего народа, свято и для моего. И я буду неукоснительно блюсти ваш Кодекс, насколько он мне известен. Достаточно?
— Вполне достаточно, — сказал Захария. — Но я не понимаю, как это может изменить наше положение. Разве что ты сможешь умереть за правое дело…
— Я бы хотел еще пожить за правое дело. Ты говорил, что в Нью-Йорке у вас есть база. Скажи: имеется там трансмиттер?
— Конечно.
— Сейчас он работает?
— Он срабатывает автоматически, когда…
— Неважно. Заработает ли он, если вы получите доступ к трансмиттеру здесь, на базе, и попробуете подключиться к нему?
— Конечно. Поверь мне, Ян Даржек, мы думали и об этом. Потребуется сложная переделка, даже кардинальные изменения конструкции, чтобы подключить этот трансмиттер к нашему. На это потребуется много времени. И мы уверены, что ни один из нас не сможет пробраться на базу и долго работать с их трансмиттером, оставшись незамеченным. Мы не можем пойти на такой риск.
— Теперь послушайте меня, — заговорил Даржек. — Я понимаю людей, работающих там, снаружи, гораздо лучше, чем вы. Я изучил их распорядок дня. Я рискую гораздо меньше вашего, просто потому, что я — человек, и найду, что сказать, в любых затруднительных ситуациях, которые могут возникнуть. Кто бы из вас ни взялся перенастраивать этот трансмиттер, я должен быть рядом. Однако мне нужно знать, сколько нам осталось времени. Для пущей уверенности мне нужен еще один день, чтобы подтвердить мои наблюдения. Спроси у Алисы, хватит ли нам воздуха еще на… скажем, на двадцать шесть часов?
Инопланетяне продолжали смотреть на него — вернее, мимо него. Захария перевел вопрос. Ответом было долгое молчание. Внезапно Алиса взглянула прямо в глаза Даржека. Этого никто из инопланетян прежде не делал. Даржеку показалось, что в ее бесцветных, глубоко посаженных глазах мелькнула слабая искорка. Затем она заговорила, и произнесла всего одно слово.
— Нет, — перевел Захария.
— Нет? Значит, начать придется сегодня, сейчас. Немедленно. Они уже спят, а до утра у нас — уйма времени. Двух-трех часов на перенастройку должно хватить. Есть у нас три часа?
Захария перевел. Алиса молчала.
— Скажите, — заговорил Даржек, — у вас ведь есть космические скафандры, верно? Или лунные, или как они там еще называются?
— У нас — только один вакуумный скафандр, — ответил Захария, — аварийный. Мы прибыли сюда не для того, чтобы исследовать Луну.
— Жаль. Я надеялся, что их, как минимум, два. Значит, еще один придется украсть на базе.
— Ну, это несерьезно, — сказал Захария. — Неужели ты полагаешь, что такое оборудование легко украсть?
— Уверен. При таком количестве посетителей на базе должно быть множество скафандров — на всякий случай. Я видел один на… луномобиле у ученых, а уж на базе их наверняка целая вешалка. Есть у нас три часа?
Захария вновь перевел вопрос. И Алиса вновь долго смотрела на Даржека, прежде чем заговорить.
Заговорив же, она ответила:
— Нет.
Даржек смотрел на молчавших инопланетян. Он не спал почти трое суток и ужасно устал.
— Так сколько у нас времени? — спросил он.
Алиса ответила довольно длинной фразой. Захария перевел:
— Сейчас мы дышим запасом из последней резервной цистерны, и счетчик показывает, что она почти пуста. Возможно, он не совсем точен, но времени у нас, в любом случае, очень мало. Когда запас иссякнет, останется лишь воздух на двух нижних палубах капсулы. А мы потребляем его гораздо быстрее, чем твой народ, Ян Даржек. Нам искренне жаль, что мы не сможем воспользоваться твоим планом. Ты должен понять: слишком поздно.
— Если начнем прямо сейчас, все можно сделать за час. Что нам терять?
— Все, — ответил Захария.
— Да. Конечно, ты прав, но, если сделаем все, как надо, то ничего не потеряем. По крайней мере, попробуем начать и посмотрим, удастся ли добыть еще один скафандр. Где ваш?
Молчание затянулось. Вглядываясь в лица инопланетян, Даржек от души надеялся, что до пистолета дело не дойдет. Он с надеждой смотрел на Захарию, но, к немалому его удивлению, первым заговорил Исайя.
— Я сейчас достану скафандр, — сказал юный инопланетянин, открывая дверцу высокого, узкого шкафчика.
Вынув скафандр, он подал его Даржеку, добавив:
— Но он тебе не подойдет.
— Подойдет, — мрачно ответил Даржек.
Однако, развернув скафандр и рассмотрев его, он почесал в затылке. Скафандр был сделан из мягкой, черной ткани, с воздушным баллоном, похожим на огромную сосиску, на спине, и рассчитан на восьмифутовый рост Алисы или Гвендолин.
— Все ясно, — сказал Даржек. — Ничего, управлюсь. Баллон заряжен?
— Да, на случай аварии, — ответил Исайя.
— Ну что ж. Наше положение, иначе, как аварийным, не назовешь. Где выход?
Исайя вновь открыл тот же шкафчик, коснулся его задней стенки, и Даржек увидел за расступившимся металлом длинный коридор, наклонно уходивший вниз и заканчивавшийся тупиком. Коридор был ярко освещен — стены и потолок его были сделаны из того же материала, что и вся капсула.
— Хорошо, — сказал Даржек. — Идем со мной, поможешь надеть эту штуку. Остальные могут наблюдать и, если знают какие-нибудь молитвы, то — молиться. Скоро вернусь.