Страница 3 из 64
В Лютеции бурная радость! «Город спасен», — думают многие. «Захватчиков удалось прогнать», — надеются люди. Но обезумевший от ярости Лабиен хочет отомстить непокорным галлам и, следуя дальше берегом Сены, готовится напасть на Метлоседум — нынешний Мелён, еще один городок, расположенный в излучине реки.
У города нет защитников: большая часть здоровых мужчин присоединилась к войску Камулогена в Лютеции… Жалкая победа легионеров! Перед ними только женщины и несколько стариков, небольшая толпа, которая с пустыми руками пытается противостоять великолепно вооруженным легионерам. Это даже не сражение, здесь не было никаких яростных атак или бесстрашных вылазок, это были реки крови, пролитой в постыдной резне, где перерезали друг другу горло и вспарывали грудь. Римляне идут вперед, втыкая копья в тех, кто пытается сопротивляться, грабят закрома с зерном, опрокидывают статуи божеств, потрошат богатые дома. А потом они уходят, оставив за собой опустошенный город.
Но Лабиен готовит реванш. Он не может предстать перед цезарем с клеймом позора за поражение. В разгар ночи он собирает офицеров в своей палатке и держит перед ними мужественную речь римского генерала:
— На подкрепление надеяться нечего. Наши четыре легиона сами должны раздавить галлов и захватить Лютецию. Мы разгромим варваров во славу империи, и Рим увенчает нас победными лаврами…
Тут же римский лагерь снимается с места. Войска идут вдоль правого берега Сены, огибая болотистую зону: они направляются к северу, обходят излучину Сены, где простирается Лютеция, и резко поворачивают к югу, чтобы оказаться прямо перед городом. В это же время небольшая римская флотилия из пятидесяти лодок в свою очередь достигает пределов столицы паризиев.
Те, что уцелели после резни в Метлоседуме, всклокоченные и перепуганные, явились, чтобы предупредить Камулогена:
— Римляне повернули назад, они возвращаются в Лютецию…
Чтобы избежать окружения, Камулоген решает сжечь город и мосты, затем подняться по левому берегу Сены.
— Сжигайте наши два моста через Сену, сжигайте ваши дома, река богини Секваны сохранит нас! — приказывает он.
К рассвету Лютеция представляет собой пепелище — и ни одного жителя. Там, где еще вчера были прекрасные дома и скромные лачуги, склады зерна и вин, там сегодня — только руины и груды пепла.
Встает зловещая заря. Готовится окончательная битва за город, которого больше не существует. Галльский вождь и его когорты поднимаются вдоль Сены, взывая к Камулю. Камуль — бог с пикой и щитом в руках, сила, творящая насилие, вызывающая войны. Для галлов смерть за отчизну — самая прекрасная судьба, и они идут в бой, полные решимости принести себя в жертву кровавому и ужасному Камулю…
А римские войска идут по следу галлов. Легионеры взывают к Марсу, своему богу войны, и они вовсе не собираются погибать сегодня. Они намерены биться изо всех сил, чтобы одержать победу и получить жалованье.
Римляне настигают галлов на равнине Гаранелла, на берегу Сены… Гаранелла означает садок для кроликов[3], потому что в более счастливые времена здесь, конечно, охотились на кроликов, кабанов и коз. Но в этот день небеса будут лицезреть охоту совсем иного рода. Тысячи людей сойдутся в ужасной схватке.
Зловещий свист стрел и копий разрывает воздух. Римские пехотинцы метают свои острые копья, а всадники с высоты коней выпускают из луков тучи молниеносных стрел. Стрелы вонзаются в галлов и выкашивают их целыми рядами. Ни один выстрел не пропадает зря, бойцы падают на землю, усеянные смертельными стрелами. Стрельба не прекращается, плотная облачность на мгновение замедляет натиск паризиев, но они вновь бросаются бесстрашно вперед. И вновь сотни людей гибнут, как если бы сама смерть парила над ними.
Старый Камулоген с саблей в руке ободряет своих, крича им, что они должны умереть за Камуля… Галлам удается в какой-то момент прорвать римские ряды: защищаясь своими широкими щитами, они разрывают вражеское каре. И теперь римляне подались назад, отступая.
Но внезапно римский легион, развернув знамена, атакует из глубины равнины… Четыре тысячи наемников, стоявших в резерве, нападают на галлов с тыла. Отступление невозможно. Удар чрезвычайной силы, резня возобновляется. Тяжелые галльские сабли ломаются о римские мечи, более легкие и выкованные из хорошего металла. Кровь льется потоком и обагряет землю, громкие стоны раненых несутся с равнины Гаранелла…
И с той, и с другой стороны бьются с равным ожесточением — чтобы умереть или отработать жалованье. Паризии не бегут. Они не ищут позорного спасения в отступлении. И когда солнце садится, долина усеяна тысячами галльских трупов. Сам Камулоген нашел смерть в этом последнем бою. За Лютецию, которая уже погибла…
ГДЕ ПОКОЯТСЯ ОСТАНКИ ГАЛЛЬСКИХ ВОИНОВ?
Долина Гаранелла стала коммуной Гренель, присоединенной к Парижу во времена Второй империи, Но римляне, впечатленные бесстрашной защитой галлов, назвали «Марсовым полем» именно то место, где произошла битва между легионерами Лабиена и солдатами Камулогена. Марсово поле… поле войны.
Много позже на том самом месте, где покоятся останки галльского вождя и его людей, была воздвигнута Эйфелева башня… словно памятник, построенный в честь этих воинов. Безразличные парижане приходят сюда на воскресные прогулки, не зная, что топчут землю, которая больше двадцати веков назад поглотила кости паризиев, принесших своему народу высшую жертву.
Несколько месяцев спустя после пожара Лютеции происходит решающая битва между войсками Юлия Цезаря и Верцингеторикса. В самый разгар лета проконсул поднимается к северу с шестью легионами, чтобы соединиться с победоносным Лабиеном. Галльский вождь и его кавалерия атакуют римлян, но германские наемники, пришедшие оказать помощь войскам империи, отбрасывают галлов назад.
Верцингеторикс тогда отступает к холмам Алезии, несомненно, в Бургундии, с внушительной армией, в которую вошли восемь тысяч бойцов из числа паризиев. Дюжина римских легионов осаждает город, но нападающих меньше, чем осажденных. Итак, римляне должны на какое-то время отказаться от активных действий, но они не оставляют попыток окружить галлов, и сооружают вокруг города Алезия двойную линию укреплений.
Когда лето уже близится к концу, к галльской армии прибывает подкрепление. Темной ночью вновь прибывшие идут на штурм. Они сражаются до рассвета, но им не удается прорвать вражеские ряды. Тогда еще одна галльская армия атакует главный лагерь римлян, а Верцингеторикс выходит из города со своими людьми. Под натиском галлов римляне начинают уступать. Цезарь посылает в битву свежие войска и, в конечном счете, отбрасывает галлов. Это разгром. Галлы, которым «не повезло» умереть на поле боя, бросаются в бегство. Римские всадники отрезают им дорогу к отступлению — это прелюдия к ужасающей резне. Все кончено. Верцингеторикс выезжает из города на лошади и слагает свое оружие к ногам Цезаря… Три года спустя вождь арвернов будет задушен в римской тюрьме.
В этой Галлии, которая стала галло-римской, римляне быстро задумываются о восстановлении Лютеции. Но почему не выбрать то же самое место в излучине Сены? Почему не предпочесть позицию, более благоприятную для обороны? К примеру, настоящий остров на реке. Всего лишь в сотне метров от Марсова поля, где Лабиен одержал победу, есть несколько островков. На центральном из них возвышается скромный храм в честь галльских божеств: Цернуноса, бога плодородия; Смертриуса, защитника стад; Эзуса, творца лесов… Тучи белых чаек реют над бедным строением, эти молочные и галдящие облака порой пикируют вниз, чтобы поклевать крошки из даров, принесенных верующими.
Галлы Лютеции, побуждаемые победоносными римлянами, группируются вокруг этого храма, места веры и поклонения. Островки, вскоре объединенные мостами, образуют собой некий набросок нового города… И таким образом Лютеция, галло-римский город, возникает на этом клочке заброшенной земли среди вод. В один прекрасный день он станет островом Сите.
3
По-французски: gare