Мужчина моей мечты (ЛП)

- Утром я пришлю за Коннером Винса.

Сэм перестал смеяться, улыбка исчезла.

- Винс – идиот. - Что звучало так же, как если бы кастрюля назвала чайник черным. - Попрошу Нат забросить его домой.

По коридору прошло несколько товарищей Сэма по команде. Красивые, богатые, с прекрасными женщинами под руку. Вот она – жизнь Сэма. Красивые женщины и дизайнерская одежда. Приглашения на свадьбу в клуб «Рейнир». Обожание и поклонение фанатов.

- Еще раз спасибо, - сказал Отэм, обходя Леклера.

Она была его женой, подарила ему ребенка, но никогда по-настоящему не знала его. И никогда не смогла бы вписаться в его чрезмерно широкую жизнь. Отэм не ходила за покупками в «Ниман Маркус» или «Нордстром», или «Сакс», а наведывалась в винтажные магазины или, когда покупала что-то новое, делала это в «Олд Нэви» или «Гап», или «Таргет».

В Зале Рейнир Отэм подошла к четырехуровневому темно-красному торту. У нее была своя жизнь и, кроме Коннера, с Сэмом Леклером ее ничто не связывало.

ГЛАВА 3

Мужчина моей мечты: любит детей

Отэм завела свою «Субару Аутбэк» в гараж в начале первого ночи: пришлось оставаться в клубе «Рейнир», пока последний работник не закончил паковать вещи, а она не подписала последний чек.

Взяв большую сумку с пассажирского сиденья, Отэм прошла на нижний этаж дома. Она купила этот полуэтажный дом в Киркланде год назад, потому что тот находился в тихом уголке и имел огромный обнесенный забором задний двор, граничивший с густым лесом. За последние три года удалось сэкономить часть алиментов Коннера и заплатить за дом полностью. Отэм нужна была подобная гарантия безопасности. Подобная гарантия стабильности. Ей нужно было знать: неважно, что случится с ее работой или с Сэмом, у Коннера всегда будет крыша над головой.

Дом определенно не был шикарным во всех смыслах этого слова. Его построили в начале семидесятых, и хотя он был свежевыкрашен и отремонтирован, но все равно нуждался в некоторой переделке. Предыдущий владелец явно испытывал нездоровое влечение к обоям с цветочным орнаментом, деревянным панелям и фальшивой кирпичной кладке. Все это нужно было снять, но, к сожалению, у Отэм не хватало времени, и работы по переделке дома все дальше и дальше отодвигались в ее списке дел. Винс сказал, что поможет, но и у него не хватало времени.

В гостиной горел свет, а телевизор был включен на канале «Дискавери Ченнел». Сумка оттягивала Отэм плечо. Она перешагнула через Нерф Рекон Бластер и зеленую пластиковую коробку для гольфа с двумя пластиковыми клюшками, выключила телевизор и проверила замок в раздвижной стеклянной двери, прежде чем выключить свет.

Бластер стал последней игрушкой Коннера, которую ему купил Винс. Брат считал, что племянник слишком много общается с девчонками и нуждается в мужском влиянии и мужских игрушках. Отэм же считала Винса смешным, но, как бы то ни было, Коннер любил дядю и любил проводить с ним время. Бог свидетель, с отцом он проводил времени не в пример меньше.

В доме было тихо, только ступеньки поскрипывали под ногами. Обычно Отэм нравились тишина и покой. Нравились эти несколько спокойных часов, после того как она укладывала Коннера спать. Нравилось иметь немного времени для себя. Когда не нужно работать или готовить обед, или следить за пятилетним ребенком. Ей нравилось читать журнал, отмокая в ванной, но ей не нравилось, что Коннера не было здесь совсем. Даже после всех тех раз, когда он ночевал у отца, она все еще чувствовала легкое беспокойство, зная, что ее ребенок не в своей постели.

Отэм прошла через темную гостиную и оказалась в залитой светом кухне. Поставив сумку на стол, она открыла холодильник и взяла немного волокнистого сыра. На внешней стороне двери холодильника Коннер выложил из магнитных букв «привет, мамочка» и прилепил новую картинку, которую, очевидно, нарисовал, пока Отэм была на работе. Цветными карандашами он изобразил человечка с рыжим хвостом и зелеными глазами - одна рука длиннее другой - который держит за руку маленького человечка с желтыми волосами и широкой улыбкой. Коннер нарисовал ярко-оранжевое солнце и зеленую траву. В стороне он нарисовал еще одного человечка с длинными ногами и желтыми волосами.

Сэм.

Отэм открыла сыр и отбросила упаковку. Вытащила длинную полоску и откусила от нее. В последние месяцы Коннер начал время от времени включать Сэма в семейные картинки, но всегда в стороне. Что, как полагала Отэм, очень точно отражало его отношения с отцом. Время от времени. В стороне.

Взяв из шкафа для посуды стакан, она налила туда отфильтрованную воду. Когда этим вечером Отэм увидела бывшего мужа, ей было трудно вспомнить, что такого очаровательного она находила в нем. О, он все еще был великолепным и богатым, и таким же притягательным. Как всегда. Он был большим, мускулистыми и совершенно нереальным, но в тридцать Отэм уже не была такой глупой, как в двадцать пять.

Поднеся стакан к губам, она сделала глоток. Трудно было признать, даже самой себе, что когда-то была такой дурочкой, но она действительно ею была.

Отэм вышла замуж за Леклера, зная его лишь пять дней, потому что страшно, отчаянно влюбилась. Это было глупо, но тогда казалось таким настоящим.

Она посмотрела на свое отражение в окне над раковиной и опустила стакан. Теперь, оглядываясь назад, Отэм с трудом верила, что на самом деле испытывала все те чувства. Что вышла замуж за мужчину, которого знала так недолго. С трудом верила, что ее сердце становилось таким мягким и податливым при взгляде на Сэма. С трудом верила, что так быстро и сильно влюбилась. С трудом верила, что была женщиной, которая может сделать что-то настолько импульсивное.

Возможно, так случилось, потому что в то время в жизни Отэм была черная полоса. Мать умерла от рака кишечника за несколько месяцев до этого судьбоносного путешествия. Винс служил в Военно-морском флоте, выполняя свои пугающие спецназовские задания. И в первый раз за два года оказалось, что ей не о ком заботиться, кроме как о себе самой. Ей не нужно было никого везти на прием к доктору или на химиотерапию, или к радиологу.

После похорон, после того как Отэм упаковала вещи матери в коробки для хранения, оказалось, что ей нечего делать. И в первый раз за всю жизнь она почувствовала себя одинокой. В первый раз она была одна, одна со всего лишь двумя строчками в ее обычно длинном «нужно сделать» списке. Продать дом и поехать в Вегас в давно откладываемый отпуск.

Отэм хотелось думать, что она вышла замуж за Сэма, потому что была одинока. Что слишком много выпила и сглупила. И это на самом деле было правдой. Она была одинока и пьяна, и сглупила, но она вышла замуж за Сэма, потому что влюбилась в него по уши. Сложно было признать, даже сейчас, как быстро и сильно она влюбилась.

Но Сэм не любил ее. Для него этот брак был просто шуткой. Он бросил свою жену, как будто она для него ничего не значила. Меньше, чем ничего. Он оставил ее, не оглядываясь.

Отэм поставила стакан в раковину: звук стекла, стукнувшего по керамике, эхом разнесся по пустому дому. Сэм бросил ее опустошенной и сбитой с толку. И с кучей других эмоций. Она приехала в Вегас одна. А уехала оттуда замужней женщиной и все еще одна. Она была одинока и напугана, когда сделала первый тест на беременность. Одинока и напугана, когда почувствовала первое трепыхание ребенка в своем животе и когда в первый раз услышала биение сердца Коннера. Она была одинока и напугана, когда узнала, что у нее будет мальчик, и одинока и напугана, когда рожала Коннера в палате лишь с доктором и двумя медсестрами.

Через неделю после рождения Коннера Отэм позвонила адвокату Леклера и сообщила, что у того есть сын. Несколько дней спустя Сэм сделал тест на отцовство, а неделей позже в первый раз увидел своего ребенка.

Выключив свет на кухне, Отэм прошла по коридору. Она больше не чувствовала себя одинокой и напуганной, но ей понадобилось несколько лет, чтобы собрать воедино свою жизнь. Чтобы создать безопасное место для жизни Коннера и выстроить защитную стену вокруг своего сердца.