Я вспоминаю

— Вы, Дмитрий Сергеевич, считаете, что классику надо защищать?

— Да, в какой-то степени она требует защиты. Защиты от вульгарного преподавания, скучного популяризаторства, засилья массовой культуры…

Сейчас на авансцену общественного внимания вышли эстетические явления, ранее официально запрещенные, — рок-музыка, абстракционизм, сюрреализм, абсурдное искусство… Иные молодые люди провозглашают манифесты, в которых отказываются от высоких традиций мировой культуры. Я называю их современными рапповцами. Что это, некая болезнь эстетической левизны?

Опасная, весьма опасная ситуация. Я глубоко убежден, что мерилом духовных ценностей сейчас должна быть классика. Конечно, она не панацея от всех бед, но все же, но все же… Достоевский был во многом прав, утверждая, что мир спасет красота. Не сама по себе красота, конечно, но человек, воспринявший прекрасное как истинное мерило жизни.

— Полагаю, сегодня самое современное произведение Достоевского — роман «Бесы». Такая бесовщина творится…

— Кроме «Бесов», есть еще архисовременный роман Ф. Сологуба «Мелкий бес». Иной раз классика о современном мире может рассказать гораздо больше, чем иные страстные публицистические речи наших современников. Классическая литература, классическая музыка, театр, живопись — они представляют собой такую невероятную ценность — и не только эстетического порядка, — что даже трудно себе вообразить. Ну вы представляете космическую ценность собраний Эрмитажа? Такой же космической ценностью обладают и классическая музыка и литература. Задача общества «Классика», его научных и творческих ассоциаций в том и должна заключаться, чтобы на полках не залеживалась классическая литература, чтобы концерты классической музыки посещались, чтобы шедевры музеев, в том числе и запасников, были доступны. Здесь телевидение и радио должны помочь. Во многих странах есть видео- и радиоканалы классики. Когда же мы получим это? Так редко и так неумело популяризируются художественное народное творчество, фольклор. Актеры очень плохо знают русский фольклор. Никто из чтецов не удосужился прочесть, скажем, «Былину о скоморохе Вавиле» или что-нибудь еще. Это же наша бесценная классика!

— Признаюсь, я испытываю недостаток классических знаний, особенно исторических, философских. Один из самых любимых моих писателей — Т. Манн, зачитываюсь им. Однако не могу постичь всей философской глубины тетралогии «Иосиф и его братья». Мы, «вооруженные» атеистическими знаниями, мифы и легенды Древней Греции знаем намного лучше, нежели Библию и библейские сюжеты.

— Это следствие бездумной официальной атеистической пропаганды. Она обернулась утратой ценнейших для становления личности знаний истории, культуры, утратой классических традиций, необходимых для воспитания по-настоящему культурной личности, подлинного интеллигента. Без знания Библии, библейских сюжетов классическая западноевропейская и русская живопись просто недоступна человеку. Он не в состоянии ее «расшифровать», понять ее глубинный смысл, ее философию. Преподавание Библии нужно, конечно, не для того, чтобы воспитывать в человеке веру, хотя и вера — это неплохо, но для того, чтобы дать ему зачатки классических знаний. В Эрмитаже, слышал, спрашивали: «Почему Богоматерь всегда держит на руках мальчика и никогда девочку?» Наивный вопрос? Увы, он показывает, насколько вопиюще безграмотны бывают люди. Я видел, как русская крестьянка водила детей по выставке картин Дрезденской галереи (это было в 50-х годах в Москве) и как они воспринимали шедевры живописи. Воспринимать — это понимать и принимать. Путь к эстетическому наслаждению, духовному переживанию, самоочищению личности лежит через знание истории, знание традиций наций и народностей. Без этого человек просто обречен быть манкуртом, обречен быть Иваном, не помнящим своего родства, не понимающим и потому не принимающим духовные основы других наций. Не исключено, что проблема «инородцев» не была бы столь драматично острой, если бы люди были культурно воспитаны. Культурно воспитанный человек терпелив к иной нации, иной религии, идеологии, культуре.

— Нас воспитывали не классически, но классово?

— Естественно, идее «классового» воспитания соответствовала аналогичная идея «классового» образования. Высшей идеологической, духовной, художественной ценностью назывались произведения, которые такими на самом деле не являлись. Например, роман «Мать» М. Горького — это одно из слабых произведений писателя, однако в школе его изучают как недосягаемый образец литературы «социалистического реализма», образец советской классики. Я преисполнен глубокого уважения к личности мужественного человека — Николая Островского, но его произведения нельзя назвать высокохудожественными. В школьных и вузовских программах наблюдается значительный крен в сторону изучения истории страны советского периода, КПСС, советской литературы. Должна быть пересмотрена шкала ценностей, особенно по отношению к советской литературе. Сейчас уже ясно, что те кумиры, которым поклонялись официальные лица, не представляют такой ценности. Конечно, в школьную программу литературы было бы прекрасно ввести имена Платонова, Булгакова. «Мастер и Маргарита» — вот подлинная советская классика. В романе Булгакова масса философских и нравственных проблем, удивительных художественных образов. И это тоже интересно ребятам, они сами это читают, об этом спорят. Составляя новые учебники по литературе, было бы правильно провести социологические исследования: что действительно читают ребята, что их волнует, а что они внутренне отрицают.

— Не получится ли так, что В. Высоцкий им будет ближе и понятней, нежели А. Пушкин, а интерес к рок-группе «Аквариум» затмит интерес к музыке Баха или Чайковского?

— Я имею в виду прежде всего произведения классические. И беда не в том, что для них сегодня Высоцкий может быть ближе и понятнее, нежели гениальный и вечный Пушкин. Беда будет в том, если человека эстетически не развивать.

Часто обсуждается вопрос: какой должна быть интеллигенция, каково ее место в обществе? Сравним интеллигенцию с мощным локомотивом. Где он может стоять? И впереди состава, и позади него, в последнем случае он будет толкачом. Настоящее место интеллигенции впереди общества, в этом ее историческое предназначение. Стало быть, она не просто «прослойка» между классами, а ей судьбой обеспечена ведущая роль в обществе.

— Однако, Дмитрий Сергеевич, может ли сегодня интеллигенция быть этим мощным духовным локомотивом, ведущим за собой общество? Ведь традиции русской интеллигенции так подорваны, так обветшали и принижены, что — не без основания — дискутируется вопрос: не потеряли ли слово «интеллигенция» присущее ему в русском, и только в русском языке значение и не приобрело ли оно иной, «иностранный» смысл — просто человек умственного труда? Мне кажется, возрождая сегодня отечественные классические традиции воспитания и образования, нам не грех обратиться и к опыту других стран, к концепциям космополитизма, предложенным, в частности, академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым.

— Слово «космополитизм» вызывает у людей малосведущих негативное отношение, тем более многие с болью вспоминают сталинскую «охоту» на «космополитов» конца 40-х — начала 50-х годов. Мысль верна, однако выберем другой термин, который ближе и понятнее, к примеру «универсальный», «всемирный» масштаб мышления человека и общества. Культура — она ведь всемирная, не закрытая, а именно открытая эстетическая система. Сколько десятилетий нашу культуру, нашу науку старались отгородить от всего мира «железным занавесом», ничего не вышло. Она пережила странные, уродующие ее, деформирующие процессы, но выстояла. От народа скрывали истинные шедевры литературы и искусства — Булгакова, Платонова, Набокова, Пильняка, Ахматову, Кандинского, Шагала, Малевича… Но не скрыть их в мире современных коммуникаций. Произведения этих авторов становились достоянием зарубежья и оттуда, признанные и прославленные, возвращались на Родину. Наша литература, наше искусство обогатили мировую культуру и теперь заняли свое место в отечественной культуре, стали катализатором общественной и духовной жизни. Так и литература, искусство зарубежных стран воздействуют на нашу культуру, обогащая нас духовно, эстетически. Важно, чтобы этот процесс шел беспрерывно. Трудно даже вычислить, как культуры взаимодействуют. К примеру, творчество Пушкина зависит и от античной культуры, и от творчества английского романтика Байрона, и от французской литературы, и от арабской литературы, и от многих других культур. И в то же время Пушкин — самый русский, самый национальный поэт. Но мог ли он обрести свое, неповторимое лицо, не овладей он иными культурами? На примере творчества великого русского поэта мы видим, как «космополитические», «всепланетарные» идеи не мешают, а, наоборот, помогают художнику приобрести свое отчетливо выраженное национальное лицо.