Год на севере

Широко распространенная на Севере грамотность, цивилизованный быт поморов, развитое чувство красоты, выразившееся в строительстве жилищ, в росписях и вышивках, наконец, своеобразный и богатый язык — все это создавало целостную картину особой культуры, сложившейся на окраине России за пять-шесть столетий. А хозяйственная жизнь народа, трудившегося на морской ниве, материальная культура поморов составили основание этой зрелой и богатой духовной культуры. Максимов с подлинно писательским мастерством воссоздавал в своих записях целостный облик увиденного им мира, через портреты встреченных им людей передавал характерные особенности разных народов, населявших обширную губернию. Такое повествовательное мастерство и поставило книгу Максимова в ряд заметнейших сочинений того времени.

Когда «Год на Севере» появился отдельным двухтомным изданием (это было в 1859 году), все крупнейшие журналы высоко оценили труд молодого писателя. В «Библиотеке для чтения» выступил ее тогдашний редактор А. В. Дружинин, один из ведущих критиков и прозаиков; книгу Максимова он воспринял, прежде всего, как явление изящной словесности, что для тонкого и проницательного ценителя прозы ведущих русских мастеров значило очень много. Н. В. Шелгунов, рецензировавший «Год на Севере» в «Русском слове», писал: «г. Максимов человек места, по преимуществу, он сроднялся тесно с русской природой, с русской жизнью, он отлично чувствует и понимает ее и в этом заключается секрет его силы и той поразительной верности, с какой он описывает быт русского крестьянина и простую, но осмысленную верным пониманием жизни и окружающих обстоятельств, речь простого русского человека». [p11]

Судить об отношении к произведению Максимова в литературных кругах того времени можно по цитате из «Отечественных записок»: «Первое впечатление, производимое книгой, совершенно в пользу автора. Вы видите живую, наблюдательную, восприимчивую натуру; вы чувствуете присутствие неоспоримо замечательного таланта в этом рассказчике, который о чем бы ни принялся говоритьвам — о поездке ли по морю во время бури, об ужасах ли полярной зимы, о поездке ли в Соловки, об утомительной езде по тундрам или о процессе рыбной ловли и рыболовных снастях — непременно увлечет вас живою непосредственностью впечатлений, простотой и прелестью рассказа. Начнет ли он передавать вам разговор поморских крестьян — вы чувствуете, что перед вами говорят живые люди, что в их речах нет слова сочиненного, придуманного автором. Все это явления природы, все это сцены из жизни, отлично схваченные, отлично переданные, и вы с жадностью перелистываете книгу, незаметно приближаетесь к концу и, может быть, пожалеете, что нельзя идти дальше, что вместо двух довольно толстых книжек не написано их больше». [p12]

Но не только литературные достоинства определяли ценность книги Максимова. Ее высоко оценили и представители строгой науки. «Записки Русского Географического общества» так отозвались о труде путешественника: «...рассматриваемое сочинение хотя и не представляет систематической связи этнографии и истории (что впрочем, и не было целью автора), но для того, кто в истории ищет народной жизни, должно быть названо одним из важнейших для нее пособий...». [p13]

Венцом общественного признания труда писателя-путешественника было присуждение ему за книгу «Год на Севере» малой золотой медали Русского Географического общества.

Время показало, что значение «Года на Севере» шире его литературных и научно-познавательных достоинств. Сочинение это открыло в русской литературе тему Севера. То, что писалось о Поморье и архангельской тундре до Максимова, отличалось точностью и добросовестностью наблюдений, нередко было отмечено печатью таланта. Однако только в «Годе на Севере» был по-писательски осмыслен феномен целостной культуры приполярной «Украины» и воссоздан в слове «образ жития» русского народа, за сотни лет противостояния суровой природе выработавшего могучий свободолюбивый характер человека-творца, привыкшего бороться и побеждать, высоко нести свет народной нравственности и культуры.

***

Теме Русского Севера Максимов оставался верен всю жизнь. Почти во всех написанных им книгах он, так или иначе, возвращался к впечатлениям своего первого большого путешествия.

А писал он много: одних только книжек «для народа» вышло больше десятка. Среди них были сочинения, непосредственно навеянные «литературной экспедицией»: «Голодовка и зимовка на Новой Земле», «Ледяное царство и мертвая земля», «Край крещеного света».

После каждой своей поездки (на Амур в 1859—1860 гг., на реку Урал и Каспий в 1861 г., по Смоленщине и Белоруссии в 1867—1868 гг.) писатель помещал в газетах и журналах своего рода художественные отчеты об увиденном, а затем составлял сборники очерков, объединенные какой-то общей идеей. Так появились книги «На Востоке», «Лесная глушь», «Сибирь и каторга», «Бродячая Русь Христа-ради». К примеру, в последнем из названных сочинений были собраны наблюдения писателя над бытом всевозможных побирушек, нищих, бродяг, мошенников, в изобилии слонявшихся по градам и весям Руси. А солидный том, озаглавленный «Нечистая, неведомая и крестная сила» явился настоящей энциклопедией суеверных представлений, бытовавших в крестьянской среде. Будучи прекрасным знатоком простонародной речи, хорошо зная историю языка и старинную письменность, Максимов увлекся объяснением малопонятных ходячих выражений вроде «шиворот-навыворот», «точить лясы», «попасть впросак». В 80-х годах прошлого века на страницах газет «Новости» и «Новое время», в юмористическом журнале «Осколки» то и дело появлялись заметки Максимова, в которых писатель истолковывал те или иные меткие речения. А затем все эти небольшие публикации составили книгу «Крылатые слова» — первое исследование такого рода на русском языке. Подобно многим другим произведениям писателя, книге суждена была долгая жизнь: «Крылатые слова» выдержали ряд переизданий (в том числе — в советское время).

Обилие написанного Максимовым вызывает удивление, если учесть, что большую часть жизни ему пришлось отдать газетной рутине — тридцать лет он был редактором «Ведомостей Санкт-петербургского градоначальства и городской полиции». В конторе этого страшно скучного казенного листка, почти целиком заполненного объявлениями да «дневником происшествий», повествовавшей о мелких городских скандалах и казусах вроде «укушения кошкою», Максимову приходилось проводить несколько часов ежедневно, а то и засиживаться до ночи. Но бросить постылую службу писатель не мог: «Максимов был человек совершенно необеспеченный, семья у него была большая, а литературного заработка далеко не хватало...». [p14]

В прошлом веке не столь четко, как ныне, разграничивали изящную словесность (собственно художественную литературу) и то, что сегодня мы называем научно-популярным очерком. Творчество таких писателей, как Лесков, Глеб Успенский, Григорович, на добрую половину состоит из произведений «документального» жанра, что, однако, не противоречит их репутации мастеров слова. Избрание в 1900 г. Максимова почетным членом Российской Академии наук по отделению русского языка и словесности свидетельствовало о том, что современники воспринимали книги путешественника-этнографа, как подлинно художественные произведения. Когда в 1901 г. Сергей Васильевич скончался, некрологи о нем поместили все крупнейшие литературно-художественные журналы...

При жизни писатель получил широкое признание, как у читателей, так и у собратьев по перу. Почти все книги его выдержали по нескольку изданий, причем «Год на Севере» принадлежал к числу наиболее читаемых: за двадцать с небольшим лет он выходил четыре раза. Крупнейшие мастера русской литературы Некрасов, Лесков, Толстой, Чехов — высоко ценили прозу писателя-землепроходца. М. Е. Салтыков-Щедрин писал: «Драгоценнейшее свойство г. Максимова заключается в его близком знакомстве с народом и его материальною и духовною обстановкою. В этом смысле рассказы его должны быть настольною книгой для всех исследователей русской народности». [p15] И это действительно было так — при работе над поэмой «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов внимательно изучал «Бродячую Русь Христа-ради», а, создавая поэму «Русские женщины», он пользовался книгой С. В. Максимова «Сибирь и каторга». Из нее же Лев Толстой заимствовал сюжет для своего рассказа «За что?». «Год на Севере» также стал книгой, которую прочитывал всякий, кто решил что-то написать о Беломорье, о Печоре и арктических побережьях. Следы знакомства с «Годом на Севере» можно найти в книгах многих писателей, прошедших позднее по стопам Максимова.