Паж цесаревны

Подпрыгивая и приплясывая таким образом, он миновал несколько улиц и очутился перед воротами дворцового сада.

— Куда лезешь? — неожиданно остановил его караульный солдат, грубо схватив за плечо.

— К дяденьке моему, дворцовому истопнику иду в гости, — смело отвечал мальчик, — дяденька, слышь ты, у регента состоит на службе.

И он гордо вытянулся перед свирепым стражем. — «Знай нас, мол! Не простые мы люди, а истопники самого герцога».

— А ну тебя! — махнул солдат и пропустил его в ворота. Мальчик проворно юркнул в них и зашагал по аллее.

В саду было чудно хорошо в этот светлый, зимний, студеный день. Кругом стояли деревья, разукрашенные инеем, словно невесты, готовившиеся к венцу. Но мальчику некогда было любоваться ими. Он увидел вдали огромное здание и вздохнул облегченно.

Слава Богу! Он у цели! Вот и дворец!

И Андрюша Долинский (это был он, чернокудрый мальчик, одетый простолюдином) смело зашагал по главной аллее по направлению к дворцу.

Треск сучьев, громкое карканье и падение чего-то на землю неожиданно привлекли внимание мальчика.

Андрюша взглянул вперед и увидел маленькую белочку, в спину которой вцепился своими острыми когтями огромный ворон. Бедный зверек беспомощно бился в цепких лапах хищника. Юный паж с минуту задумался, потом быстро запустил руку за пазуху и вытащил оттуда небольшую пистолю. Нацелиться в ворона и спустить курок было делом одной минуты. Раздался выстрел. С пронзительным криком хищник опрокинулся на спину и забился в предсмертных судорогах. Белка вскочила на ноги, бросилась с быстротою стрелы к соседнему дереву, взобралась по широкому его стволу и исчезла на нем среди сучьев, покрытых снегом.

В то время, как Андрюша, надеясь, что спас бедного зверька, хотел двинуться дальше, тяжелая рука опустилась на его плечо. Мальчик живо обернулся. Передним стоял худой, длинный, как палка, человек с рыжими космами, выбивающимися из-под зимней шапки. Он был одет в придворный мундир, который висел, как на вешалке, на его худой, костлявой фигуре.

Точно гром небесный упал на Андрюшу, так неожиданно было появление незнакомца передним.

— Стой! — вскричал рыжий человек в самое ухо пажа, — именем государя-регента я арестую тебя!

— Как? За что? За что вы хотите меня арестовать? — произнес Андрюша, скорее изумленный, нежели испуганный этими словами.

— За то, что ты вздумал здесь заниматься охотою. Разве ты не знаешь, что строжайше запрещено охотиться ближе тридцати верст расстояния от столицы? — сурово произнес рыжий человек.

— Я вовсе не охотился здесь, — ответил Андрюша, — но, увидя, как ворон схватил белку, решил наказать хищника и избавить этим от смерти несчастного зверька.

— А каким образом у тебя очутилась пистоля, дружочек? По твоему виду ты крестьянин, а крестьянам носить оружие не полагается, — произнес рыжий, хитро сощурив свои бесцветные крошечные глазки и вонзая их подозрительным взором в лицо мальчика.

Андрюша вспыхнул. Рыжий был прав. Пистоля, которую он захватил из дома на всякий случай, выдала его. Об этом он не подумал раньше и теперь уличен на месте преступления.

Беспомощным взором взглянул Андрюша на дымящееся еще в его руках оружие, потом перевел глаза на ехидно улыбавшееся лицо рыжего человека.

В одну минуту тысяча мыслей промелькнула в голове мальчика. Он и проклинал себя за излишнее мягкосердечие, заставившее его во зло себе заступиться за слабого зверька, и обдумывал в то же время, как избавиться от ареста. Но главное, что заботило его, это то, как бы предстоящий арест не помешал бы ему узнать о судьбе двух несчастных заключенных и доставить сведения о них цесаревне.

И неожиданная мысль огненной полосою прорезала мозг Андрюши: во что бы то ни стало вырваться из цепких рук этого худого и, по-видимому, далеко не сильного человека, и бежать.

Он окинул быстрым взглядом окрестности. Кругом была непробудная тишь; одни только белые деревья высились кругом.

Рыжий человек между тем крепко впился в его плечо. Андрюша внимательно взглянул в его лицо. Неожиданное сходство с кем-то далеким, позабытым поразило его. Но задумываться и вспоминать было некогда. Не успел рыжий опомниться, как Андрюша неожиданно громко, пронзительно вскрикнул, потом оттолкнул его от себя обеими руками и, ловким движением вырвавшись из его рук, со всех ног кинулся бежать.

Ошеломленный в первую минуту неожиданным бегством рыжий, однако, быстро пришел в себя и пустился за беглецом.

Но молодые ноги Андрюши были куда проворнее худых, длинных ходулей рыжего человека. Мальчик далеко опередил своего преследователя и вскоре достиг выхода Летнего сада. Вот и знакомая караулка, вот и ворота… Вот около них все еще бродит солдат, вступивший с ним было в пререкания… Еще несколько шагов — и он за оградою… Рыжий отстал далеко, его даже не видно…

И Андрюша, несомненно, успел бы скрыться от своего преследователя, если бы у самых ворот ему навстречу не попался неизвестно откуда мчавшийся всадник на белом коне. Всадник был молод, лет 16 на вид. На нем был золотом шитый гвардейский мундир. Ордена Андрея Первозванного и Александра Невского красовались на его груди. Юное безусое лицо молодого всадника носило на себе не столько печать величия, сколько напыщенности и высокомерия. За всадником, на почтительном расстоянии, следовали верхом два конюха в богатых одеждах. Молодой всадник наскочил на Андрюшу и сбил его с ног. Рыжий человек, все время бежавший по стопам убегавшего мальчика, весь запыхавшийся и облитый потом от усиленного бега, успел в это время очутиться подле.

— Что с вами, Берг? Куда вы так стремительно летели, любезный? — произнес юный полковник, обращаясь к рыжему и едва удерживая улыбку при виде представшей перед ним костлявой фигуры. Берг!

Несмотря на сильное волнение Андрюша хорошо расслышал эту фамилию. Берг!

Так вот откуда оно, это роковое сходство, которое так бросилось ему в глаза! Берг, шпионивший в доме цесаревны и подведший под пытки и каторгу его милого крестненького! Берг, враг дяди Алеши, Берг, осмелившийся под видом лакея наблюдать и следить за самим «солнышком», цесаревной! Так вот где привелось встретиться с ним!

В один миг Андрюша был уже на ногах и, сжав судорожно кулаки, подступил к Бергу. Бесконечная ненависть пылала в его детских глазах. Он знал из слов доктора Лестока, самой цесаревны и веселой Мавры Егоровны, что этот человек — виновник многих несчастий, которые за последнее время постигли преданных Елизавете лиц, и жгучая жажда мщения поднималась в его груди.

Казалось, и Берг узнал в скромном юном крестьянском мальчике пажа цесаревны.

— Кто ты? — вскричал он, грубо хватая за шею Андрюшу. Андрюша выпрямился. Глаза его засверкали.

— Кто я, тебе знать не надо! — произнес он дрожащим от негодования голосом, — а кто ты, я знаю! Ты изменник и шпион Берг…

— Молчать! Ты забылся, мальчишка, и получишь за это по заслугам! — раздался позади него громкий голос, и юный всадник, все время молча и не без любопытства наблюдавший эту сцену, поднял хлыст, который держал в руке.

Еще секунда — и удар пришелся бы по лицу мальчика, но Андрюша отскочил вовремя. Весь дрожа от гнева, он устремил пылающие негодованием глаза на всадника, сжал кулаки бросился вперед, пытаясь стащить с седла непрошеного заступника Берга, несмотря на то, что тот был старше и сильнее.

— Эй, сюда! Схватить этого дерзкого мальчишку и связать его! Пусть знает, как нападать на принца Петра, будущего герцога Курляндского! — прозвучал над его головой грозный голос, и Андрюша почувствовал себя схваченным чьими-то сильными руками.

Два конюха, следовавшие за молодым принцем, быстро прискакали к мальчику, спешились с коней, связали его по рукам и ногам своими поясами и, взбросив на спину одного из коней, повезли по дворцовой аллее.

Глава XIII

Высокая доля. Открытие. Черноглазый пленник

Герцог-регент недоволен. Он только что прошел в свой кабинет из застенка, где старательно допрашивали поднятых на дыбу двух заподозренных его врагов Хлопова и Толстого, но те ничего нового не показали. Привлекать их к вторичной пытке могущественному Бирону не хотелось. Все равно — эти упрямцы ничего не скажут. Умрут — не скажут. Но, главное, они были ярыми сторонниками цесаревны, а на цесаревну имел свои виды регент. Он решил поэтому отпустить виновных, ограничась их высылкою в дальние губернии. Пусть знает цесаревна, что он, Бирон, бывает великодушен к своим врагам…